Страница 2 из 74
Ветер хлестал снегом по их ногам. Они стояли над ледяным плато: странные создания, облаченные в одежды из цельных кусков фольги, обнаруженные ими на верхнем уровне Фригольда, когда и тот и другой - в разное время и разными способами - прорвались сквозь последнюю металлическую защиту их подземного мира, взломав ведущий наружу люк, занесенный снегом. Эти облегающие костюмы были на удивление легки. В карманах, располагавшихся вокруг талии и на бедрах, обнаружились пищевые концентраты в неподвластной времени вакуумной упаковке. Плюс - небольшой запас насыщенного минеральными веществами питья.
Ронин смотрел на Борроса так, словно видел его впервые. В конце концов к нему вернулось чувство реальности, и сразу неумолимой волной накатила ненависть, притихшая было на эти долгие мгновения, пока он смотрел на неведомый мир. Ронина словно обдало запахом нечистот. Он встряхнулся, как будто это движение могло очистить его от гнетущих воспоминаний. Он знал, что отныне его душа преисполнена гнева и печали. Но он знал и другое - эта печаль, этот гнев придадут ему сил.
Колдун понял его движение по-своему и схватил Ронина за плечи.
- Ты точно не мерзнешь?
Он пробежал пальцами по складке костюма на затылке у Ронина.
- Вот. Так будет лучше.
Боррос плавно потянул вверх. Металлическая пленка закрыла Ронину голову; остались только отверстия для глаз и рта. Затем колдун натянул и свой капюшон.
Он оглянулся, глядя поверх ледяных торосов на скрытый Фригольд, на небольшой входной люк, что вел вглубь, в подземный мир - туда, где сейчас шла война, где саардины сражались друг с другом за безраздельную власть.
- Не сочти меня за дурака, - настойчиво проговорил колдун, - но нам надо бежать отсюда. И как можно скорее.
Ронину на глаза навернулись слезы, когда он перестал ощущать ожоги ветра на глазах и губах. Горы как будто подернулись рябью. Небо бесцветно, земля бесплотна. Его ноги налиты свинцом. Сердце бешено колотится в груди. К Ронину снова вернулись чувства. Его как будто ожгло огнем. А до этого не было ничего. Никаких ощущений. Так бывает, когда заживает глубокая рана когда сама она зарубцевалась, а нервы еще не восстановились. Полное онемение. Тело само защищает себя. Но всему есть предел. Его сознание сжалось, потому что сейчас он боролся с собой - с чувством невосполнимой потери. Все, кого он любил, все друзья, все люди... Исчезли в мгновение ока. Какая-то доля мига, крошечный промежуток между двумя вдохами - и жизни задуты, как свечи в конце первой смены. И К'рин, и Сталиг, и Ниррен, и Г'фанд, и... А Саламандра - тот, кто стоял в самом центре всей этой мерзостной заварухи, - он там, внизу, живой, пока еще живой...
- ...пора.
До Ронина постепенно дошло, что его дергают за рукав.
- Ронин, пожалуйста, нам надо идти.
Слова донеслись до него словно откуда-то издалека.
Они зависли над ним, точно горящие лампы. Они вертелись вокруг какой-то невидимой оси, а их блеск...
- Холод тебя побери, Ронин, нам надо идти! Пока снизу не организовали погоню.
И только теперь до Ронина дошло значение искрящихся в воздухе слов, и он встрепенулся, словно очнувшись от глубокого сна.
- Да, - хрипло выдавил он. - Да, конечно, нам надо идти.
Его бесцветные глаза прояснились, взгляд их стал острым и проницательным.
- Но куда?
- Туда. - Колдун указал рукой вдаль, в сторону бескрайнего моря льда, темнеющего за обрывом.
Ничего, кроме плача морозного ветра. Стена древней скалы - неровная, испещренная трещинами, в которых скопился лед, она ускользала от взгляда вверх, сантиметр за сантиметром. Звук, подобный стенаниям проклятых. Из льдистых бороздок образуется изменчивый узор, приковывающий внимание Ронина, пока он ищет опору для ног и рук. Спускаясь вслед за Борросом по необъятному склону вниз, к ледяному морю далеко-далеко внизу, он явственно ощущал пустоту у себя за спиной. Необъятная эта пустота манила его, убаюкивающие завывания ветра казались ему пением сирены. Расслабься, отпусти руки, почувствуй, как это приятно, когда теплая плоть отделяется от холодного камня и падает вниз, медленно, без усилий, на мягкую подстилку ветра... и тебя уносит в сияющую пустоту...
Такого конца он себе не желал.
- Что, через край? - спросил он.
Лицо колдуна странным образом оживилось.
- Да-да! Ты разве не видишь?!
Он произнес это так, словно всю свою жизнь только и ждал этого момента.
- Это единственный путь вниз, к ледяному морю. Мы пойдем на юг. Туда, где живут люди.
И Ронин пошел следом за Борросом по ненадежному льду - к самому краю обрыва. Теперь он наконец был свободен от уз, что связывают каждого человека с домом. Оставшийся без господина, но знающий направление, он шел вперед. По своему пути.
Они осторожно прошли вдоль выступа - примерно тысячу метров, - а потом Боррос соскользнул вниз. Не оглядываясь, Ронин шагнул следом.
Ронин не сразу заметил, что колдун, спускавшийся впереди, неожиданно остановился. Он окликнул колдуна, чтобы выяснить, в чем дело, но вой ветра не позволял общаться на таком расстоянии. Он осторожно опустился к Борросу.
- Дальше дороги нет, - прокричал Боррос ему на ухо.
Ронин вгляделся вниз, сквозь снежное марево. Дороги действительно не было - прямо под ними свежевыпавший снег и кристаллы льда покрыли поверхность утеса немыслимым крошевом, в котором никак невозможно нащупать опору. Спускаться на ощупь - верное самоубийство, но им надо было пройти. Во что бы то ни стало.
Ронин перевел взгляд вправо, где незадолго до этого боковым зрением отметил какой-то темный участок на фоне искрящейся снегом скалы. Он кивнул колдуну, мол, пойдем туда.
Пядь за пядью продвигались они по узкому карнизу, и вскоре темный участок приобрел четкие очертания. Как Ронин и предполагал, это оказалась довольно просторная пещера, у входа в которую они нашли хотя какое-то укрытие от ветра и холода.
Сбросив капюшон, Боррос глубоко вздохнул. Его голый череп, слегка отсвечивающий в тусклом свете, как нельзя лучше подходил к этому чужому, запретному месту - своеобразный шафрановый оттенок кожи вполне мог сойти за известковый налет, образовавшийся за столько веков на застывших камнях.