Страница 16 из 74
- Сколько?
- Целый цикл. День и ночь.
Колдун провел по лицу исхудавшей рукой.
- Как ты думаешь, мне уже можно что-нибудь попить?
- Конечно. - Ронин подал ему чашку. - Но не слишком много.
Вой и свист ветра. Шуршание ледяных крошек о корпус.
- Знаешь, - заговорил Боррос, - я так долго мечтал о поверхности, представлял, на что она похожа... я имею в виду, во всех подробностях... я так стремился на волю, чтобы освободиться от Фригольда... а потом, уже после того, как столкнулся с Фрейдалом, я хотел просто умереть здесь... вот почему я ему ничего не сказал... я понимал, что стоит мне все ему рассказать, и я умер бы в той дыре... чего я больше всего боялся, даже больше, чем...
Он содрогнулся, прикрыв глаза. Потом поднял голову и печально взглянул на Ронина.
- Ты понимаешь?
Ронин кивнул:
- Да. Кажется, понимаю.
Они завели разговор, который неизбежно перешел на свиток.
- Ты должен сказать мне, Боррос.
- Да, мой мальчик. Но я могу рассказать тебе только то, что знаю сам. - Колдун глубоко вздохнул. - Свиток - это что-то вроде ключа. В писаниях говорилось, что этот свиток открывает единственный путь... единственный способ остановить Дольмена. Помнишь, я говорил о том, что ему суждено вернуться в наш мир. Сначала сменятся законы, потом придут Макконы и соберут свое войско, а когда все четыре Маккона будут здесь, они призовут Дольмена. Они - его приближенные, его хранители, его посланники и палачи. Из всех существ, что ему подчиняются, только Макконы общаются с ним напрямую. Как только они будут здесь - все четверо, - их силы умножатся во сто крат. Все это сказано в писаниях.
- А мы куда направляемся?
- Вот на этот вопрос я могу ответить более-менее определенно. Мы направляемся на юг, к континенту людей. Там, я думаю, мы найдем тех, кто сможет прочесть свиток дор-Сефрита.
- А если нет?
- Если нет, Ронин, тогда Дольмен действительно овладеет миром, а человечество прекратит свое существование.
Немного подумав, Ронин спросил:
- Боррос, скажи мне вот что. Если бы мы налетели на какой-нибудь выступ на поверхности льда, удар пришелся бы в нижнюю часть корпуса, верно?
Колдун озадаченно поглядел на него.
- Да, конечно. Здесь вообще вряд ли могут появиться высокие ледяные образования. Такой уж тут климат. А почему ты спросил?
- Просто так, - ответил Ронин, отвернувшись.
Это случилось в сумерках. Они настолько уже свыклись с завываниями бури, что сначала решили, что просто оглохли от постоянного рева ветра. А потом все наполнилось белым шумом, и они поняли наконец что это такое. Исчерпав все свои силы, ветер затих, оставил после себя лишь ненадежную тишину ледяного моря.
Ронин помог Борросу облачиться в костюм из фольги, и они вместе вышли на палубу. На восточной оконечности неба клубились скопления темных туч, насыщенных влагой и молниями, а над кораблем - точно последние обрывки разорванных знамен - проносились остатки грозовых облаков. Однако на западе было ясно. Краешек солнца, угасающего, как уголек в потухшем костре, окрашивал небо цвета остывшей золы в пурпурно-розовые тона. Когда солнце скрылось за горизонтом, все окутала темнота. Ронин постарался запечатлеть в памяти картину заката. После стольких дней беспросветной серости и белизны, от которой недолго развиться и клаустрофобии, на душе у него наконец полегчало.
Они принялись за расчистку палубы. Однако Боррос был еще слишком слаб. Ему пришлось быстро оставить работу, и он отправился на корму - взглянуть на штурвал и сверить курс. Ронин свернул штормовой парус и принялся возиться с реей и мачтой, чтобы поднять главный парус. Развернутый парус тут же наполнился ветром. Они стрелой понеслись вперед. Голубой лед летел навстречу кораблю.
- Ронин!
Крик отчаяния.
Ронин понял, что это значит, еще прежде, чем повернул голову в сторону кормы. Он готовился с того самого момента, когда увидел пробоину так высоко на корпусе. Слишком высоко для тороса. Они вовсе не налетели на какой-нибудь ледяной выступ. Что-то в них врезалось. Ронин повернул голову и увидел.
Боррос опять закричал. Теперь они оба смотрели назад. Там, в серебристых отблесках заходящего солнца, отражающийся, точно в зеркале, в поверхности льда, вырисовывался силуэт косого паруса, который ни с чем нельзя было спутать.
- Ты видишь!
Было что-то зловещее в очертаниях этого корабля, показавшегося на мгновение и тут же скрывшегося из виду вместе с остатками света.
- Я же тебе говорил!
Но у них уже не было времени на обсуждение. Корабль, близнец их фелюги, - не воображаемый, а настоящий, - шел едва ли в полукилометре от них, сокращая расстояние. "Нельзя ли как-нибудь облегчить судно? - подумал Ронин. - И как только им удалось отыскать нас на этих ледяных просторах? Правда, что они точно знали, откуда мы вышли в море, и знали, что мы направляемся на юг". Объяснение вроде толковое, и все-таки Ронину было не по себе. Он то и дело поглядывал на то место, где мелькнул косой парус. Он думал о буре. "Как они нас нашли в таком шторме? Уму непостижимо. Нас сбило с курса; и их тоже должно было сбить. Как же они сумели подобраться так близко? Какова была вероятность?" Пожав плечами, Ронин отбросил эти бесполезные размышления. "Как бы там ни было, они нас нашли. И надо подумать о том, как спастись от погони".
Колдун был умен. Что бы он там ни читал, он немало узнал о кораблевождении. И теперь эти знания очень ему пригодились. Когда они обнаружили погоню, он управлял кораблем так искусно, что - не без помощи Ронина, который удерживал рею под нужным углом, - им удавалось ловить каждое дуновение ветра, чтобы, используя его полностью, развить предельную скорость. Больше они ничего не могли сделать. Здесь, на бескрайних ледовых просторах, какие-либо маневры вообще не имели смысла. Разве что в самом крайнем случае... "Но на это мы вряд ли пойдем", - думал Ронин, протаскивая канат через блок, чтобы рея сдвинулась на несколько сантиметров к правому борту.
- Мы можем их обогнать, - крикнул Боррос от штурвала.
Ронин не был настроен столь оптимистически. "Как Фрейдалу удается управлять кораблем? - спрашивал он у себя. - Даже со всеми его даггамами... разве они имеют хотя бы какое-то представление о кораблях?" Но это был очередной вопрос без ответа. "В любом случае, - яростно думал Ронин, - мне не особенно хочется их обгонять. Мне нужно свести с Фрейдалом кое-какие счеты. Мало ли что говорит Боррос".