Звездный вирис (сборник)

Родроун с удивлением взглянул на ученого. За несколько секунд произвести такой сложнейший анализ! Вот почему Синт не пожелал использовать обычные глазные имплантаты. Он избрал менее эстетичный, зато гораздо более эффективный способ. Видеокамера, должно быть, чувствительна ко всем длинам электромагнитных волн — от радиоволн до высокочастотных гамма-лучей. Хозяин мог использовать ее и как электронный микроскоп. Одержимый ученый адаптировал себя под нужды своих исследований.

Однако Родроуна настораживала одна деталь их разговора. Откуда такому человеку, как Синт, могло быть столько известно о стриллах?

— А может быть, вы сами робот стриллов?

Синт разразился каркающим смехом. Затем, немного помолчав, поинтересовался:

— А вам никогда не казалось странным, что в галактике процветают только две расы?

Действительно, Родроун часто задумывался над этим. Почему при таком большом количестве разумных рас только люди и стриллы достигли достаточно высокого уровня развития? Тысячи цивилизаций в Хабе поднимались до определенного уровня, но никогда не переступали его. Поразительно, но нигде в галактике не было больше того рывка, который произошел в человеческом технологическом прогрессе. Правда, существовало несколько рас, достигших некоторого успеха и способных путешествовать к ближайшим лунам и планетам на неуклюжих громоздких ракетах. Но это был скорее последний триумф умирающей расы. Родроун всегда чувствовал симпатию к народам, которые на последней стадии угасания открывали атомную энергию. Увы, слишком поздно, чтобы сохранить себя.

— Кажется, вы воображаете, что знаете ответ, — мрачно сказал он Синту.

— Да, знаю ответ, но не причину. Человеческий мозг отличается от любого другого. Вот почему мы так быстро распространились по галактике. Обычный мозг Разумных логичен и предсказуем. И только человек нарушает все законы природы.

— А как же стриллы? Они во всем равны нам. Значит, и их разум нелогичен?

— Стриллы? Нет. Их мозг похож на другие.

— Тогда ваша теория нарушается. Или вы дадите другое объяснение их превосходству?

— Да, стриллы медленно продвигались вперед, тысячелетиями накапливая знания. Миллион лет назад люди не могли сложить два и два, а теперь наступают им на пятки!

— Лично я никому не наступаю на пятки, — огрызнулся Родроун. — Кроме того, ваш последний ответ — чистейшей воды увертка. Должны же существовать какие-нибудь эволюционные…

Резкий гудок прервал его на полуслове.

Синт нажал кнопку видеофона, и на экране появились лица Клейва и Ридейса. Ученый дернул рычаг, открывающий наружнюю дверь.

— Я только намекнул на истинное положение дел, — небрежно бросил он Родроуну. — Мне показалось, кристалл в некоторой степени с этим связан.

— А что насчет моей теории о галактическом обозрении? Вы считаете, она неверна?

— Нет, совсем не обязательно. Но если учитывать отчаянные попытки стриллов вернуть кристалл, думаю, здесь что-то более серьезное, связанное с конфронтацией двух рас.

Вошли Клейв и Ридейс, везя за собой маленькую тележку с кристаллом.

Синт не спеша поднялся и сделал гостям знак следовать за собой по длинному темному коридору. Они вошли в просторное помещение, вероятно, главную лабораторию хозяина. Пол был весь уставлен аппаратурой. Синт жестом указал место, куда поставить кристалл. Объектив камеры на его плече немного вытянулся вперед.

— Отлично, — через несколько минут пробормотал он, — да, отлично.

— Одно время мы думали, что огоньки в центре кристалла представляют карту галактики, — сказал Родроун. — Но это не подтвердилось.

— В самом деле?

Синт почесал подбородок, подошел к компьютеру и вынул оттуда какой-то провод. С содроганием Родроун наблюдал, как он приподнял волосы на затылке и вставил один конец провода в специальное отверстие в черепе. После этого ученый повернулся к кристаллу и в течение минуты стоял неподвижно. Его невидящие глаза были устремлены в пустоту, но объектив камеры внимательно изучал артефакт.

— Ваша догадка не так уж плоха, как вы думаете, — удивленно проговорил он наконец. — Это действительно звезды галактики, но той, которая существовала примерно триллион лет назад. Не удивительно, что ни один ваш компьютер не распознал ее. Галактика порядком изменилась с тех пор.

Родроун и Ридейс переглянулись. Они потратили не одну неделю, сравнивая звездные карты с узором в кристалле, а Синт произвел такое сравнение за минуту. Вероятно, соединение мозга с компьютером приносит ощутимые плоды.

— И что вы из этого заключаете? — поинтересовался капитан.

— Пока ничего. Но мы должны еще порядком поработать над ним. Мой сын поможет.

Ученый повернулся к коммуникатору и что-то пробормотал в него. Вскоре в комнату вошел темноволосый голубоглазый паренек лет двенадцати. У него были настоящие, искрящиеся жизнью глаза, но на плече красовалась точно такая же камера, как у отца. А на свежевыбритом участке затылка виднелось выполненное хирургическим путем гнездо для компьютерного провода.

Синт, должно быть, заметил непроизвольное отвращение, которое вызвал у пиратов вид ребенка.

— Обязанность каждого родителя — наставлять детей на правильный путь, — сурово произнес он.

— А разве ваш отец не совершал ошибок? — спросил Клейв.

Ученый, презрительно улыбнувшись, промолчал.

Глава 6

Монах все шел и шел вперед, хлеща по полуголым спинам людей. По дороге к ним присоединялись другие несчастные, в основном калеки и нищие. Они громко кричали, ругались и обменивались злобными ударами.

Вдалеке показалась городская стена. Вероятно, это и была конечная цель их путешествия. Планировка улиц, пропорции домов и крепостных стен отличались математической точностью и систематичностью. Знамя, развевающееся над высоким прямоугольным зданием, сплошь было испещрено всевозможными пифагорейскими треугольниками, эллипсами и параболами.

Армия безумного монаха расположилась под стенами города с очевидным намерением убивать и разрушать все на своем пути. Подгоняемые бичом, оборванцы бросились к крепостным стенам, карабкаясь по спинам друг друга. Но стены были высокими, гладкими и прочными. Люди бессильно падали вниз. Повсюду слышались проклятья и брань.

Среди толпы выделялся один человек. Все время долгого путешествия он был рядом с монахом, приносил еду, поддерживал его, если тот спотыкался, и передавал остальным приказания хозяина. Теперь, в раздражении, монах вытащил из-под плаща длинный нож и вонзил в сердце верного слуги. Потом презрительно оттолкнул тело в сторону.

Толпа бешено заревела, угрожающе тряся кулаками в сторону города. А их предводитель задумчиво сел на камень.

Родроун заставил себя отвести глаза от завораживающей сцены. Холодная испарина, как после ночного кошмара, проступила на лбу. Интересно, почему именно эта история так притягивала его? Может быть, из-за того, что она длится дольше других? Или потому, что только в ней встречаются люди? А что если кристалл пытается что-то передать ему?

Пират тяжело вздохнул. Чувство глубокой усталости и одиночества угнетало его. Товарищи теперь редко появлялись здесь. Клейв не интересовался исследованиями, а атмосфера в доме ученого казалась ему чересчур мрачной и угнетающей. Ридейс же поначалу пытался работать вместе с Синтом. Однако вскоре стало ясно, что они не смогут успешно сотрудничать. Пирата раздражало затворничество и фанатизм ученого, его отношение к сыну. Синт же негодовал по поводу критики. Все чаще и чаще Ридейс отлучался из дома и бродил по улицам Келла, заходя в научные клубы, атмосфера которых забавляла его. И вот наступил день, когда Синт отказался с ним даже поздороваться. Ни разу не пожаловавшись капитану, Ридейс просто перестал бывать в этом доме.

Родроун осознавал, что ему следовало бы встать на защиту старого товарища, однако ничего не предпринял. Слишком сильно захватила его идея открыть тайну кристалла. Оставшись без друзей, он безуспешно боролся с чувством заброшенности. Их отношения с Синтом были очень запутаны. Странности ученого одновременно пленяли и отталкивали пирата. В то же время его беспокоила позиция Ридейса. Почему этот умнейший человек так легко отказался от интересного дела, как только оно пошло вразрез с его взглядами? А он сам, не отличаясь таким блестящим интеллектом, любой ценой продолжает осуществлять свои амбициозные планы. Все эти сомнения держали Родроуна в постоянном напряжении.