Людоед

Встречу нам назначили на третьем этаже в просторной светлой комнате с окном, из которого открывался вид на изгиб Ливы, поднятую ветром рябь, камыши и покачивающийся на свинцовых волнах мусор.

Но что мне до вида из окна? При желании шторы можно и задернуть. А вот дожидавшиеся нас сеньоры — это совсем другое дело…

Епископский викарий и приор герхардианцев оказались полными противоположностями друг друга. Первый — костлявый и невысокий, с чисто выбритым лицом прибыл на переговоры в строгой черной сутане, второй — бородатый и массивный, с бочкообразным торсом, явился в мирском платье, будто нарочно подчеркивая неофициальный статус беседы.

— Ваше преподобие! Ваше высокопреподобие! — поздоровался магистр-управляющий и, переваливаясь с бока на бок, засеменил к столу. Тот был сервирован на четыре персоны, поэтому я переборол нерешительность и двинулся следом.

Джервас Кирг опустился на жалобно скрипнувший под его весом стул и лишь после этого представил меня:

— Магистр-надзирающий Филипп вон Черен. Сейчас… как бы сказать… проживает в городе под именем Рудольф Нуаре.

— Наслышан, — дружелюбно улыбнулся приор.

Мастерства лицедея ему было не занимать; нисколько не сомневаюсь, что брат Бруно крыл меня после разговора в купальне последними словами.

Викарий с интересом посмотрел на меня и предложил:

— Обсудим дела после трапезы.

Так и решили поступить. Мы вознесли благодарственную молитву и занялись выставленными на стол блюдами. Запеченная под маринадом рыба, фаршированная овощами утка и молочный поросенок оказались выше всяческих похвал, а вот вина на стол не выставили вовсе. Магистр-управляющий сразу придвинул к себе графинчик со шнапсом, приор пил монастырское пиво, густое и крепкое, а викарий ограничился водой. После недолгих раздумий я последовал его примеру; хмель из головы выветриться еще не успел, а мне хотелось сохранить ясность мысли.

Первым тишину нарушил Джервас Кирг. Отвалившись от стола, он промокнул блестевшие жиром губы салфеткой и указал на окно.

— Видите отмель, магистр?

Я кивнул.

— С некоторых пор течение прибивает туда обезглавленные и выпотрошенные тела. Обычно — раз в седмицу, иногда реже. Мужские и женские, когда как.

— Чрезвычайно интересно, — нейтрально заметил я и внимательно оглядел присутствующих. — Но не должна ли заниматься подобными делами Управа благочестия? Если речь идет о банальных убийствах…

— Банальных? — фыркнул викарий, и его костлявое лицо скривилось, будто в бокале вместо чистейшей воды оказался винный уксус. — Вы не видели тел, магистр! Над ними словно поработал живодер! Что же касается Управы благочестия, им по силам только шлюх с улиц гонять да забирать в холодную перебравших шнапса пьянчуг!

— Увы, — согласился с этим высказыванием Джервас Кирг, — все так и есть. Квартальные надзиратели нам не помощники. Помимо всего прочего, вода смывает следы темной волшбы, поэтому мы не можем доподлинно установить, имеют место ритуальные убийства или… как бы сказать… действия умалишенного.

— Нельзя исключать и происки еретиков, — добавил викарий.

Картинка в моей голове начала понемногу складываться, но оставался во всем этом деле один непонятный момент.

— Чернокнижниками должен заниматься орден. Еретиками — церковь. При чем здесь Вселенская комиссия?

— Нельзя исключать, что тела препарирует некий… как бы сказать… медик. Кроме того, нескольких убитых удалось опознать, один из них оказался школяром.

— О! — понимающе протянул я.

Джервас Кирг развел руками:

— У комиссии нет полномочий самостоятельно вести… как бы сказать… следственные мероприятия…

— Зато ими обладаем мы, — веско вставил приор.

— И мы, — в пику ему сказал викарий.

Парочка обменялась недобрыми взглядами, да так, что едва искры не полетели.

— Делом должен был заняться брат Стеффен, но он погиб на севере, — вздохнул герхардианец. — Дожидаться приезда нового ловчего мы не можем, надо действовать незамедлительно. Магистр Кирг предложил вашу кандидатуру.

— Что ж… — пожал я плечами. — У меня есть некоторый опыт ведения расследований, но понадобятся…

— Нет! — перебил меня приор. — Следствием вы заниматься не будете! Рабочая гипотеза у нас уже есть, и даже установлен круг подозреваемых. Ваша задача — добыть доказательства.

Я откинулся на спинку стула.

— Весь внимание.

Магистр-управляющий тяжело поднялся из-за стола и отошел к окну. Вдаваться в детали ему определенно не хотелось, вот только остальные назначили на роль гонца с дурными вестями именно его.

— У нас появились подозрения в отношении одной конкретной особы, но для проведения официального дознания не хватает улик.

— Да говорите уже прямо, Джервас! — потребовал приор и в сердцах пристукнул по столу немалых размеров кулаком. — Мы подозреваем в причастности к убийствам графиню Меллен, но совершенно невозможно ни устроить обыск в ее резиденции, ни даже просто допросить. Городская ассамблея поднимет крик до небес, а обстановка в городе и без того напряжена до предела!

— Неприкосновенных нет, — веско произнес викарий, сложив ладони лодочкой, — просто на текущий момент у нас отсутствуют неопровержимые улики. Ваша задача, магистр, их добыть.

Нестерпимо захотелось налить себе шнапса, но я сдержался и даже не помянул вслух ангелов небесных, хоть возглас этот так и вертелся на языке.

— Неужели нельзя проследить за местами, откуда тела могут сбросить в воду? — предпринял я отчаянную попытку отвертеться от участия в столь сомнительном расследовании. — Поставить людей на пути от резиденции к берегу…

Магистр-управляющий вновь испустил тяжелый вздох.

— В Стюгоре каждый чужак на виду, — с кислым видом прояснил он мне. — Полицмейстер по нашему настоянию отправлял людей курсировать вдоль берега на лодках, но за те две седмицы не случилось ни одного убийства.

— Зато очередной труп прибило к отмели на следующий же день после снятия наблюдения, — фыркнул викарий и наставил на меня указательный палец. — Магистр, вы должны добыть доказательства!

— Каким образом это себе представляет ваше преподобие? — спросил я. — Мне придется вломиться в резиденцию графини?

— Никакого разбоя! — отрезал викарий.

Джервас Кирг наконец развернулся от окна и снизошел до пояснений:

— Графиня известна своими приемами, и зачастую приглашения на них удостаиваются… как бы сказать… персоны с не самой безупречной репутацией, а иной раз — и низкого происхождения. Например, школяры. Ее сиятельство отличается эксцентричным поведением, это давно уже никого не удивляет. Не придется красться в ее резиденцию под покровом ночи, она сама пригласит вас, магистр, не сомневайтесь.

— Откуда такая уверенность? — удивился я.

— Графиня овдовела несколько лет назад и с тех пор ведет себя несколько… как бы сказать… нет, не опрометчиво, скорее — ветрено, — пустился в объяснения магистр-управляющий.

— Слаба на передок! — неожиданно прямо и жестко заявил викарий.

— Все так, все так. Фаворитов у ее сиятельства за это время сменилось куда больше, чем это дозволяют правила приличия. Вы точно заинтересуете ее.

— В самом деле?

— О да! — ухмыльнулся приор и огладил рыжеватую бороду. — Опрометчиво полагаться на людскую молву, но нам доподлинно известно, что в части чувственных удовольствий графиня испытывает некоторого рода неудовлетворенность и всегда находится в поиске новых ощущений. Человека с вашей репутацией она никак не проигнорирует.

— С моей репутацией? — непонимающе уточнил я.

Магистр отвернулся к окну, викарий посмотрел на меня с нескрываемым неодобрением, герхардианец подмигнул. Ситуация его откровенно забавляла.

— Ваше пристрастие к связыванию сыграет нам на руку. Мы найдем способ известить о нем людей из окружения графини, — сказал он и указал себе на горло. — Вам останется только еще раз посетить купальни и продемонстрировать публике следы от веревок.

Я непроизвольно поправил шейный платок и хмыкнул: