Страница 13 из 23
– Думаю, да…
Он перебил меня и громко проговорил:
– Я скажу тебе, что ты делаешь. Ты бьешь в барабан, требуя справедливости! – Лицо старика продолжало оставаться бесстрастным. Он повторил, подчеркивая каждое слово: – Ты должен бить в барабан, требуя справедливости.
Он отклонился назад, на спинку коляски, и я перестал улыбаться. Что-то в том, как он это говорил, настраивало на серьезный лад. Я тихо ответил:
– Да, сэр.
Старик снова подался вперед и хрипло проговорил:
– Ты должен продолжать бить в барабан, требуя справедливости. – Он проиллюстрировал свои слова жестом, а потом, после долгой паузы, вновь повторил: – Бить в барабан, требуя справедливости.
Он снова откинулся на спинку: казалось, его как-то сразу одолели усталость и одышка. Потом странный собеседник сочувственно посмотрел на меня и поманил к себе. Я наклонился, он схватил меня за руку и подался вперед. Заговорил очень тихо, почти шепотом, но в его голосе звучала неукротимость, которую невозможно забыть.
– Видишь этот шрам у меня на макушке? – он наклонил голову, чтобы показать рубец. – Я получил этот шрам в округе Грин, в штате Алабама, пытаясь зарегистрироваться как избиратель в 1964 году. А видишь вот этот, сбоку на голове? – Он чуть повернулся влево, чтобы я смог разглядеть шестисантиметровый шрам над его правым ухом. – Я обзавелся им в Миссисипи, требуя гражданских прав.
Его голос окреп. Он сильнее сжал мою руку и ниже наклонил голову.
– А видишь вот эту отметину? – у основания его черепа виднелось темное круглое пятно. – Этот кровоподтек я получил в Бирмингеме после «крестового похода детей»[10].
Он оперся на спинку коляски и пристально вгляделся в меня.
– Люди думают, что это мои шрамы, раны и синяки.
Я впервые заметил, что его глаза полны слез. Он обхватил голову ладонями.
– Это вовсе не мои шрамы, раны и синяки! Это мои почетные медали.
Старик долгий миг глядел на меня, потом смахнул слезы с глаз и кивнул мальчику, который повез его прочь.
Я глядел ему вслед, и в горле у меня стоял ком.
Спустя минуту я понял, что настало время открывать офис в Алабаме.
3. Суды и невзгоды
После многих месяцев разочарований, неудач и растущего общественного возмущения шериф Томас Тейт, главный следователь ABI Саймон Бенсон и следователь из окружной прокуратуры Ларри Икнер решили арестовать Уолтера Макмиллиана, основываясь преимущественно на голословных обвинениях Ральфа Майерса. Они еще не расследовали версию причастности Макмиллиана, поэтому решили арестовать его по подложному обвинению, а пока он будет сидеть в тюрьме, сфабриковать дело. Майерс утверждал, что боится Макмиллиана; один из полицейских намекнул Майерсу, что Макмиллиан, возможно, совершил в отношении него сексуальное насилие. Эта идея была настолько провокационной и подстрекательской, что Майерс сразу же понял ее полезность и мрачно признался, что так и было. Закон Алабамы объявлял секс без цели деторождения противозаконным, поэтому власти планировали арестовать Макмиллиана по обвинению в содомии.
Закон Алабамы объявлял секс без цели деторождения противозаконным, поэтому власти планировали арестовать Макмиллиана по обвинению в содомии.
7 июня 1987 г. шериф Тейт вывел свою маленькую армию – более чем дюжину полицейских – на дальнюю лесную дорогу, по которой, как было известно полиции, Уолтер возвращался домой после работы. Полицейские остановили грузовик Макмиллиана, угрожая оружием, затем заставили Уолтера выйти из машины и окружили его. Тейт объявил, что он арестован. Когда Уолтер принялся лихорадочно допытываться у шерифа, что такого он сделал, тот ответил, будто его обвиняют в содомии. Не знавший этого слова Уолтер признался: он не понимает, что это означает. Когда шериф в грубых выражениях объяснил суть предъявленного обвинения, Уолтер не смог удержаться от недоверчивого смеха. Это спровоцировало ярость Тейта, который разразился потоком расовых оскорблений и угроз. Впоследствии Уолтер не раз рассказывал, что во время ареста только и слышал от Тейта, что уничижительное словечко «ниггер». «Ниггер то», «ниггер сё» – а следом опять оскорбления и угрозы линчевания. «Мы не позволим всем вам, ниггерам{22}, водиться с нашими белыми девушками. Мне следовало бы взять и повесить тебя, как сделали с тем ниггером в Мобиле!» – разорялся Тейт.
Шериф имел в виду линчевание молодого афроамериканца по имени Майкл Дональд в Мобиле, примерно в шестидесяти милях к югу от Монровилля. Однажды вечером Дональд шел домой из магазина. Это было через считаные часы после того, как было объявлено о судебной ошибке в отношении чернокожего, которого обвиняли в убийстве белого полицейского. Многие белые были шокированы вердиктом и винили в этом афроамериканцев, которым было позволено заседать в жюри присяжных. После сожжения в знак протеста креста на лужайке перед зданием суда группа разъяренных белых мужчин, членов ку-клукс-клана, вышла на улицы в поисках возможной жертвы. Они увидели Дональда, идущего домой, и накинулись на него. Жестоко избив юношу, куклуксклановцы повесили его на первом попавшемся дереве, на котором его безжизненное тело и было обнаружено несколько часов спустя.
Местная полиция проигнорировала очевидные доказательства того, что эта смерть была преступлением на почве ненависти, и выдвинула гипотезу об участии Дональда в торговле наркотиками. Его мать категорически отрицала это обвинение. Возмущенное отсутствием интереса местных правоохранительных сил к этому делу, афроамериканское сообщество и активисты борьбы за гражданские права убедили вмешаться Министерство юстиции Соединенных Штатов. Два года спустя были арестованы трое белых мужчин, а обстоятельства линчевания наконец преданы огласке.
С тех арестов минуло больше трех лет, но когда Тейт и остальные полицейские начали грозить Уолтеру линчеванием, он пришел в ужас. К тому же он совершенно растерялся: ему сказали, что он арестован за изнасилование другого мужчины, но при этом забрасывали вопросами об убийстве Ронды Моррисон. Уолтер яростно отрицал оба голословных обвинения. Когда полицейским стало ясно, что они не получат от Уолтера никакой помощи в фабрикации против него уголовного дела, они бросили его в тюрьму и продолжили расследование.
Когда окружной прокурор округа Монро Тед Пирсон впервые узнал, какие есть у следователей доказательства против Уолтера Макмиллиана, должно быть, он был весьма разочарован. История Ральфа Майерса о преступлении явно была вымыслом; его склонность к драматическому приукрашиванию придавала даже простейшим обвинениям ненужную сложность.
Вот рассказ Майерса об убийстве Ронды Моррисон.
Сотрудники правоохранительных органов знали, что историю Майерса будет очень трудно доказать, поэтому арестовали Уолтера за содомию – обвинение, которое должно было шокировать общество и еще больше демонизировать Макмиллиана.
В день убийства он якобы покупал бензин на бензоколонке, где его увидел Уолтер Макмиллиан и, угрожая пистолетом, заставил сесть в свой грузовик и ехать с ним в Монровилл. До этого дня Майерс Макмиллиана не знал. Потом Уолтер велел Майерсу вести машину, потому что у него самого травмирована рука. Майерс пытался воспротивиться, но у него не было выбора. Уолтер велел Майерсу подвезти его к химчистке «Джексон Клинерс» в центре Монровилля, а потом сидеть и ждать; сам Макмиллиан вошел внутрь. После долгого ожидания Майерс проехал дальше по улице до продуктового магазина, чтобы купить сигарет. На прежнее место он вернулся через десять минут. После нового продолжительного ожидания Майерс наконец увидел, что Макмиллиан выходит из химчистки и возвращается к грузовику. Сев в машину, Уолтер якобы признался, что убил работницу химчистки. Затем Майерс вернулся с Макмиллианом обратно на бензоколонку, чтобы пересесть там в свою машину. Прежде чем Майерс уехал, Уолтер пригрозил убить его, если он расскажет кому-нибудь о том, что видел или делал.
10
Мирная демонстрация с участием чернокожих детей, организованная Мартином Лютером Кингом, которую полицейские разгоняли, используя водометы и собак. – Прим. перев.
22
«Мы не позволим всем вам, ниггерам…» McMillian v. Johnson, Case No. 93-A-699-N, P. Exh. 12, Plaintiff’s Memorandum in Opposition to Defendant’s Motion for Summary Judgment (1994).