Страница 144 из 145
Начальник штаба ВМС хочет пропустить вас через эту организацию, чтобы вам можно было доверить командование авианосной группой, когда вы станете контр-адмиралом.
- Контр-адмиралом? Я думал...
- Начальник штаба считает, что вы из того теста, из которого получаются адмиралы. Как бы там ни было, за последний месяц два сенатора и три конгрессмена говорили мне о вас. Оси хотят видеть вашу фамилию в списке представляемых к адмиральскому званию в следующем году или через год. Я согласен. От всей души. И Ройс Каплинджер тоже. Начальник штаба лично подобрал для вас эту должность.
Министр наговорил еще кучу любезностей, и они попрощались. Джейк положил трубку в некотором изумлении. Кэлли взглянула на него, испытующе приподняв бровь, но он лишь пожал плечами и усмехнулся. Ей он скажет позже, когда они останутся наедине.
Телефон зазвонил снова.
- Эми дома? - Высокий, хорошо поставленный голос. Это Дэвид, сосед.
- Эми, это тебя.
Джейк вернулся за стол. Он не прислушивался, и вдруг до него донеслось:
- Я должна спросить папу. - Она отставила трубку и закричала:
- Джейк, можно я пойду к Дэвиду?
- Конечно. Вернись через час, и мы все поедем провожать Риту и Бабуна на аэродром.
- А Давида возьмем?
- Да.
Она поднесла трубку ко рту.
- Папа мне разрешает. И ты можешь поехать с нами на аэродром. Сейчас приду. - Она бросила трубку и помчалась из комнаты.
- Надень пальто, - крикнула Кэлли ей вслед. Девочка на бегу сорвала пальто с крючка и унеслась, прокричав напоследок:
- Пока, Рита.
Дверь с грохотом захлопнулась за ней.
- Вот как? - с усмешкой спросил Бабун. - Папа?
- Да, - подтвердил Джейк Графтон. Он с хрустом потянулся. - Неплохо звучит, правда?
***
В один из четвергов февраля адмирал Черч, новый руководитель программы, вызвал Бабуна в кабинет. Таркингтон был среди всего трех офицеров, находившихся в тот день на месте: все остальные были кто в командировках в Техасе или Неваде, кто в основном здании Пентагона. На следующей неделе должен был взлететь первый предсерийный А-12, и все были заняты по горло. Стояли крайне редкие для Вашингтона суровые морозы, но на флоте по-прежнему все кипело. Метро не работало, и всем рядовым государственным служащим разрешили сидеть дома. Из вольнонаемных в этот день попала на работу лишь одна секретарша.
- Вызывали, сэр?
- Да, лейтенант. Мне звонили из полиции округа Колумбия. Они просят, чтобы кто-нибудь из офицеров сегодня съездил в окружную больницу. Если вы не очень заняты, поезжайте, пожалуйста.
- Слушаюсь, сэр. Они не сказали, в чем дело?
- Нет. Но просили офицера именно из нашего подразделения. Найдите там доктора Вагнера. А утром расскажете мне, в чем дело.
- Есть, сэр.
Подходя к приемному покою центральной окружной больницы, Бабун смахнул снег с шинели и отряхнул фуражку. Он объяснил дежурной, в чем дело. Пока та нажимала кнопки селектора, он наблюдал, как за дверью падают снежинки, растерянно стаскивая черные кожаные перчатки и кладя их в левый карман синей шинели. Белый шарф он стянул с шеи и положил в другой карман. Наконец расстегнул шинель и понес ее на согнутой руке. Фуражку он держал в левой руке.
- Морской офицер... - сообщила кому-то дежурная. - К доктору Вагнеру...
Мело уже два дня. Матрос из Миннесоты, который привез его на казенной машине, ехидно прошелся насчет неспособности местных жителей ездить по обледеневшим, усыпанным снегом улицам. Работники больницы, с оттенком удовлетворения отметил Бабун, обращали на распоряжения транспортных властей не больше внимания, чем адмирал Черч.
- Вам нужен лифт вон у той стены. Третий этаж, повернете налево, потом еще налево, четвертая или пятая дверь справа.
- Я найду.
Она улыбнулась и ответила на новый телефонный вызов. Бабун направился к лифтам и нажал кнопку.
Вагнер оказался мужчиной чуть за пятьдесят, с редкими седыми волосами, порывистым и энергичным. Вид у него был бодрый и подтянутый, несмотря на довольно большой животик.
- Вы из программы А-12?
- Да, сэр.
- Вы знаете, зачем вас пригласили?
- Понятия не имею.
- Повесьте шинель и фуражку вон на тот стул. И садитесь, пожалуйста. Доктор Вагнер убрал со стула кипу историй болезни, не зная, куда бы их пристроить. В конце концов он положил их на край стола, а сам уселся рядом.
Стул возле стола уже был завален бумагами на полметра.
Вагнер присмотрелся к мундиру Бабуна и заговорил:
- Ужасная погода. Особенно для бездомных. Полиция и благотворительные организации подбирают их десятками и направляют тех, кто нуждается в медицинской помощи, к нам.
Бабун вежливо кивнул, гадая, какое это все имеет отношение к флоту.
- На той неделе у меня появился больной - во время этих ужасных холодов, когда ночью температура опускалась до минус восемнадцати. - Он покачал головой. - Не человек, а развалина. Ему пришлось ампутировать все пальцы на руках и ногах.
Уцелела только культя одного большого пальца. Он умирая от переохлаждения, гангрены и алкогольного отравления, когда его подобрала полиция. Пришлось также ампутировать уши, кончик носа и часть верхней губы. На них пошла гангрена, видимо, еще от бури в конце января.
Заметив выражение лица Бабуна, врач добавил:
- Как ни удивительно, он, видимо, выживет. Печень - понимаете, у алкоголиков она обычно величиной с футбольный мяч, а у этого нет. Затронута, конечно, но не в такой степени.
- Поразительно.
- Да. Как бы там ни было, этот человек большую часть времени бредит, но иногда бывают моменты просветления. Вот мы и подумали, может, вы сумеете опознать его.
Бабун вежливо улыбнулся:
- У нас во флоте, конечно, встречаются самые диковинные типы, но наше подразделение в последнее время никого не теряло.
- Отпечатки пальцев у него снять нельзя, - продолжал врач. - Пальцев нет. Ни бумажника, ни документов, ни украшений, но он же, в конце концов, кто-то.
- Он не называл себя?
- Нет. Но все время зовет какую-то женщину, видимо, жену или дочь. Джуди.
Фамилию не упоминает. И это он произносит только в редкие моменты просветления.
Бабуну Таркингтону сделалось жарко. Он поправил галстук.