Страница 11 из 12
–И ты решил, что она сжалится надо мной? Да ей наплевать, сдохла я или живу. Так что не там ты ищешь помощи.
–Но ты попробуй, нет так я заставлю тебя.
Давид сходил с ума от ревности и злости. Он видел их вместе, её и Костю, он изо всех сил старался привлечь её внимание, обхаживал, приглашал в рестораны. Она смеялась над его шутками, и он готов был выйти из машины и размозжить его голову об стену. Почему она не была такой с ним? Он же сделал для неё всё! Он не мог заставить ей, она юрист и понимала это, а его папаша сидел в кресле главного судьи.
–Хорошо я попробую, но ничего тебе не обещаю.
Давид презирал эту женщину. Она готовы была послать свою дочь в постель к любому кто заплатит больше. Но теперь она утратила власть над Евой, и он был в отчаянии. Он хотел её вернуть любой ценой, пусть даже с её помощью.
Покидая квартиру он поёжился от неприятного осадка. Осталось ждать, и если она не убедит её, нужно искать другой способ.
Он стоял возле её конторы, и ждал когда она выйдет. Через час у неё заседание суда, она ездила всегда с Костей, он как будто оберегал её от внешнего мира следуя за ней по пятам.
Они вышли из здания и направились к ожидающей их машине.
–Ева! – Давид выскочил из машины и бросился к ней. – Ева нам нужно поговорить.
Она застыла на месте, но её верный страж тут же прикрыл её собой.
–Что тебе надо, Давид? – прорычал Костя.
–Ты не лезь не в своё дело! Это касается только нас! Ева, прошу тебя, давай поговорим.
Давид сделал шаг, и в этот момент Костя запихал её в машину, заставив водителя ехать, сам же остался стоять на тротуаре.
Давид смотрел на удаляющуюся машину, и уже готов был растерзать этого недоумка.
–Думаешь ты ей пара? Думаешь, ты её достоин? – усмехнувшись спокойным тоном, произнёс Давид. – Ты никто, мажор, папенькин сынок.
–Твоя, правда, я папенькин сынок. Только вот она выбрала меня…
–Не стоит, поверь. Она моя, я её мужчина, да, она тебе не сказала?
Давид оскалился, потешаясь над его глупым видом. Он стоял словно громом пораженный, позеленев от злости.
–Что ты с ней сделал?
Костя узнал о нём всё, а так же о его пристрастии.
–Ты знаешь да? А теперь представь, как это было…
Они стояли друг против друга посреди бела дня готовые броситься в бой, не обращая внимания на прохожих. Люди спешили по своим делам, никому не было дела до двух разъярённых мужчин.
–Я не стану драться с тобой. Ты мразь Давид, и позор только то что я вообще говорю с тобой. Тронешь её и я упеку тебя за решётку, попрошу своего папочку. Она не твоя вещь. Она личность, и раз уж ты получил своё отпусти её.
–Это не так то просто. Так что нет.
Давид резко повернулся и пошёл к своей машине. Он страдал, ему было невыносимо тяжело, никогда прежде не знавший любви, он не мог справиться с эмоциями. Она стала для него главной женщиной, других он больше не хотел, только её. Одна мысль, что он коснётся её нежного тела причиняла ему невыносимые душевные муки.
Он гнал машину к суду, поторапливая своего водителя. Машина с охраной осталась позади, но его это не беспокоило. Он должен поговорить с ней, рассказать о том, что чувствует.
Заскочив в здание суда, он искал её глазами. Она шла по коридору, с папкой в руке, но затем остановилась и направилась в сторону дамской комнаты.
Давид вошёл следом, закрыв дверь на щеколду. Она увидела его в отражении зеркала, обречённо опустив голову.
–Ева…Прошу.…Выслушай меня… – Давид медленно направился к ней. – Всё изменилось…Я прошу тебя, дай мне возможность доказать тебе это. Я не понимаю что это, наверно я люблю тебя…
Она стояла, содрогаясь при мысли что он сейчас может коснуться её.
–Ты не понимаешь Давид. Я ничего не чувствую, совсем. Кроме омерзения к себе самой, я не могу допустить этого снова. Ты мне противен…
Он не хотел верить в то, что она говорит. Такого не может быть.
–Почему? То, что я такой да? Ты это во мне призираешь? А что если такого не повторится? Что если я нашёл ту единственную? Ева…Прошу тебя…
Он говорил это с надрывом в голосе, совершенно не скрывая эмоций. Его руки легли на её плечи, затем он медленно повернул её к себе, взглянув в её глаза.
–Давид я не могу…Я вижу всё как будто это было вчера. Тебя в той комнате, затем мы…
–Я полюбил тебя, так сильно, что мне невыносимо больно. Слишком поздно я это понял, сделанного не вернуть. Но я хочу, чтобы ты…
–Ты хочешь, а я? Разве я не имею права на жизнь? Разве я не отдала тебе долг? Никто не говорил о чувствах, это не моя проблема. Разве вы думали о моих чувствах, когда одна продавала, а другой покупал? Ты думал какого мне? И сейчас ты говоришь, что любишь меня…
Давид закрыл ей рот поцелуем. Он целовал её неистово, будто пытался пробудить в ней чувства. Но она не отвечала, словно каменная статуя застыв. Он со стоном отстранился, прислонившись спиной к стене.
–Что же мне делать Ева? Скажи, что мне делать? Я не знаю, как мне унять эту боль в сердце. Как жить дальше?
–Мне пора, у меня суд. Прости, но я не знаю.
В дверь уборной уже колотили. Ева взяла папку со столика и вышла. Давид под осуждающие взгляды женщин покинул туалет, и стремительно покинул здание суда.
****
Он не мог справиться с болью, она всё сильнее точила его сердце. Выпивая бокал за бокалом, он только разжигал огонь, разгорающийся в груди. Никто не в силах потушить это пламя, только она сможет, но вот уже две недели он не слышал о ней. Он прекратил её преследовать, в надежде, что если не сможет видеть и слышать то вскоре успокоиться. Но это привело к обратному действию. Теперь он сходил с ума, не мог смотреть на себя в зеркало без отвращения. Любовь к ней стала невыносимой, она пожирала его истерзанную душу.
–Скажите ей, что я больна…
В гостиную вошла Валентина.
–Что? – встрепенулся Давид, отставив пустой бокал. – Зачем?
–Она придёт вот увидите. Я не могу больше смотреть на это безумие. Вы так скоро сойдёте с ума.
–Она не поверит…
–Тогда я сама скажу ей. Но вы должны привести себя в порядок, вы уже на себя не похожи. Заросший, от вас запах перегара.
–Ты думаешь, она придёт? Думаешь, её волнует, что происходит в моём доме?
–Она хорошая девушка…
–Я это и без вас знаю! – заорал Давид, вскочив на ноги. – Ничего я не смог сделать в этой жизни!
Валентина знала, что это не так. Он отправлял машины полные игрушек вещей и продуктов, в приюты и детские дома. Тратил много средств на благотворительность. Он старался помочь всем, а сам при этом страдал. Все совершают ошибки, никто не вправе судить за это.
–Не нужно так убиваться. Она придёт я обещаю вам, но вы должны исправить всё.
–Я этого и хочу. Сказать и показать, как сильно её люблю.
–Тогда примите душ, побрейтесь, наденет лучший костюм, и сделайте всё наоборот. Покажите ей, что вам безразлично, я женщина и не всегда была старухой. Это заденет её, и она начнёт искать сама вашего внимания. Она ведь чувствовала что-то, но потом вы её напугали.
–А если я не смогу устоять? Рядом с ней я теряю контроль.
–Уж постарайтесь.
Давид кивнул, и пошёл наверх. Если всё получится он сделает невозможное, заставит её увидеть то чего раньше она не замечала. Положит к её ногам весь мир, потому что она его мир.
****
Она ворвалась в его кабинет, полыхая огнём. Давид дёрнулся к ней на встречу, но вовремя взял себя в руки, изобразив на лице удивление.
–Что с Валентиной? Почему ты мне не сказал?
–Прости? Не понял? – Давид захлопал глазами.
–Она больна! А ты скрыл это от меня, чтобы я чувствовала себя виноватой?
Стрела достигла цели, попав прямо в яблочко. Давид мысленно поблагодарил Валентину.
–Ты сама сказала, чтобы я оставил тебя в покое. Я так и сделал, какие вообще ко мне претензии?
Ему давалось с трудом контролировать голос, придавая ему холодные нотки. Руки подрагивали, а в душе пылало пламя. Как же она красива, когда в гневе, эти глаза, губы…