Страница 11 из 12
Немногочисленных пассажиров платформа встретила равнодушно. Это были в основном непрезентабельного вида мужчины, одетые в удобную походную одежду, и такие же ненарядные женщины с усталостью на тусклых лицах и непременно с пакетами и сумками в натруженных руках. Все они уверенно шли в одну сторону, образуя лохматую толпу. Выйдя из вагона, Дарья потопталась на месте – куда идти, она не знала. Логика ей подсказывала, что нужно двигаться в том же направлении, куда и все, но как же ей не хотелось сливаться с толпой, стать хоть на короткое время, как все они. С презрением она двинулась за людьми. Никто не стал задерживаться на автобусной остановке, знак которой ржавел при выходе в город. Привокзальная площадь быстро пустела. Люди в основном шли пешком, но за кем-то приезжали машины – такие же непрезентабельные, как и все здесь.
Замерзшая и усталая, Дарья с огромным удовольствием села бы даже в самый захудалый автомобиль, но никто ее подвозить не собирался. На нее здесь не обращали никакого внимания – каждый торопился домой, словно вот-вот уйдет последний трамвай или разведут мосты. К чему такая спешка, девушка не понимала. Наверняка ведь весь городок «кошка ляжет, хвост протянет», как говорила ее бабушка. Ничего, сама доберусь! – бодрилась Дарья, не без зависти глядя, как усаживается в старый «логан» толстая тетка с баулами. Знать бы еще, куда идти.
По опыту проживания в подобном городке, Дарья знала, что еще несколько минут, и на площади не останется никого, и тогда даже спросить дорогу будет не у кого. Она решительно направилась к серой «девятке», возле которой замешкался один из пассажиров с электрички.
– Добрый вечер, – улыбнулась Дарья. – Я не местная. Не подскажите, как пройти к Совхозной улице?
– К Совхозной? – Дядька изучающе посмотрел на Дарью, как бы прикидывая, дойдет ли она на своих каблучищах по маловишерским дорогам или нет. – До Совхозной не близко.
– Считай, три квартала будет, – встрял в разговор водитель, мужичок в прожженной куртке. – Тебе что там надо, девонька?
– Пятнадцатый дом, – охотно ответила Дарья и улыбнулась еще шире, в надежде обаять владельца девятки, – я в гости приехала. Из Питера.
– Пятнадцатый дом, где «Хозтовары»? Знаю!
– Возможно. Я не местная. А какой автобус туда ходит? – закинула она удочку. Девушка прекрасно знала, что в таких населенных пунктах, как этот, рейсовый автобус и днем редко ходит, а в столь поздний час и думать о нем нечего. Она завела речь об автобусе в надежде, что ей предложат подвезти. Говорить прямо Дарья не хотела – не любила просить. Особенно тех, кто, по ее мнению, стоял ниже ее на социальной лестнице. Пусть лучше предложат, а она, так уж и быть, согласится.
Предложения не последовало. Водитель поковырял в ухе и изрек:
– А зачем тебе автобус? До Совхозной, если идти дворами, то, считай, рукой подать, – махнул он в сторону дороги.
Дядька, наконец, уложил свои сумки в багажник и уселся на пассажирское сиденье рядом с водителем.
– Остановка на площади, возле ларька. Только автобуса сегодня уже не будет, – пояснил он и хлопнул дверцей.
«Девятка» с урчанием двинулась с места, обдав Дарью клубом пыли.
– Без тебя знаю, чмо! – сплюнула Дарья.
Девушка оглянула опустевшую площадь в надежде найти хоть какой-нибудь транспорт. Она уже хотела было броситься к мотоциклу с коляской, но он оказался безнадежно занятым бабой с тюками, а кроме мотоцикла в округе не осталось ничего.
До двухэтажного кирпичного дома на Совхозной улице Дарья добралась в третьем часу ночи. Ни в одном из окошек свет не горел. Было очевидно, что Катька спит, но Дарья так замерзла и устала, что ей было не до условностей и приличий. Она решительно набрала на домофоне номер Катькиной квартиры. Домофон никаких признаков жизни не подал. «Не работает! – догадалась Дарья и дернула дверь. – В этом Задрищенске все не как у людей!» Дверь не поддалась. Тогда она набрала номер другой квартиры, потом другой… и так звонила всем, пока чья-то добрая рука ей, наконец, не открыла. Дарья воодушевленно взлетела на второй этаж, чтобы штурмовать квартиру подруги.
Она разбудила всех соседей, прежде чем раздалось сонное бряканье Катькиных замков. Растрепанная, в запахнутом банном халате Катерина выглядела хуже, чем на аватарке, хотя и на аватарке, по мнению Дарьи, Катька тоже была «не айс».
«Клуша», – оценила ее про себя Дарья, а вслух произнесла:
– Привет! Стрижка тебе идет. И вообще… ты так круто выглядишь!
– Какая стрижка? – опешила Катя. – Даша! Откуда тебя принесло?! Что ты здесь делаешь?!
– Ну, ты же раньше косу носила, – напомнила гостья студенческие годы. – Ой, что было! Это очень интересная история!
Не умолкая ни на минуту, Дарья проскользнула в глубь квартиры.
– У тебя уютно! Такие милые обои! – похвалила Дарья заурядную обстановку.
– Тише! Моих разбудишь!
– Они спят?! Ой, да завтра же понедельник! – запоздало спохватилась Дашка, понизив голос. – А помнишь, как мы с тобою ночами колбасили? А с утра на пары…
– Мне в семь вставать, – перебила ее Катя. – Обсудим все завтра. Постелю тебе в кухне. Там диван маленький, но другого нет.
– Да мне сойдет!
Катерина с сомнением посмотрела на внезапную гостью. Когда они вместе жили в общаге, Дашке сгождались любые диваны, но потом, устроившись при бизнесмене, подруга стала разборчивой – предпочитала все только «элитное» и дорогое. Останавливалась она исключительно в пятизвездочных отелях. Во всяком случае, об этом свидетельствовали ее фото в социальных сетях. И чего ее принесло в их богом забытый городок?
– Ну, ты написала, что будешь рада встрече, вот я и приехала! – словно прочитала ее мысли Дарья.
Катя ничего не ответила – не нашла слов. Полгода назад Даша появилась у нее на страничке фейсбука и попросилась в «друзья». Пара ничего не значащих фраз, обмен любезностями и «лайками».
Три года проживания в одной общежитской комнате предполагали возобновление духовной близости. Близости не случилось.
Как только Дарья уселась на жесткий кухонный диван, она сразу почувствовала, насколько устала. Ноги с вздувшимися венами гудели, как чумные. Больше всего ей было жаль не ног, а новых миланских туфель, каблуки которых безнадежно испортились на маловишерских ухабах. Катерина коротко задавала какие-то бытовые вопросы, Дашка отвечала односложно. На разговоры не осталось сил. Хотелось смыть с себя дорожные запахи и пыль. Добравшись до ванной комнаты, Дашка смогла лишь ополоснуть лицо – настолько она устала.
Вернувшись в кухню, Дарья обнаружила на диванчике подушку и одеяло. Она попыталась вытянуться в полный рост, но ноги уперлись в ободранную диванную спинку. «Кошка когти точила», – догадалась она. Постель оказалась не самой удобной. Несмотря на некомфортные условия – узкий кухонный диван и тарахтящий, словно трактор, холодильник, Дарья в ту ночь спала как убитая.
Наступили голодные времена. Еще перед оккупацией Степан зарезал скотину, разделал ее на куски, засолил и попрятал в разные места под крышей. Пелагея хотела было устроить ему бучу, но поняла, что муж все сделал правильно. Она лишь тихо заплакала, причитая о том, как теперь жить.
Каждый день приходили немцы за провизией, требовали мяса и яиц, ни того, ни другого в доме Степана не было, и тогда оккупанты забрали всю картошку.
Нина с сестрой ходили собирать кислицу и крапиву. Потом из них варили похлебку, добавляя в нее горстку припрятанного Пелагеей пшена.
Село Соломино попало в самое пекло войны, как говорил Савелий, к дьяволу в котел. Линия фронта то приближалась, то снова отодвигалась на восток. В те дни, когда Красная армия подходила к Соломину, для сельчан наступал кошмар. Горели земля и небо. Люди, кто покидал дома и безумно бежал под обстрелом в лес, кто прятался в погребе, рискуя остаться там навсегда. Степан Кочубей, повидавший Империалистическую войну, предусмотрительно вырыл землянку, где и спасалась вся его оставшаяся семья. Горели избы, свистели снаряды, все вокруг грохотало. Нина больше не рвалась воевать, она, закрыв голову руками, тулилась к старшей сестре.