Страница 130 из 144
А потом лихорадочный сон некроскопа утонул в водовороте мыслей, разговоров и ситуаций из его прошлого; все смешалось, как в калейдоскопе реальность и нереальность, вся его жизнь, похоже, была столь же метаморфична, как и его плоть; его сознание распахнулось для странных образов и понятий. Сон его заключал в себе - словно последнее мгновение жизни умирающего человека, - все поворотные моменты его жизни, но высвечивал лишь отдельные видения.
Когда холодный пот выступил на его посеревшем лбу, Карен хотела было осторожно разбудить его; но ее остановил этот поток, в который она поневоле вслушивалась. Кроме того, перед грядущей битвой ему необходимо было выспаться. Возможно он успокоится, когда закончится кошмар. Поэтому она просто сидела рядом, пока он обливался потом и бредил о чем-то, бывшем за гранью ее понимания.
Он рассуждал об относительности времени и об истории - как будущего, так и прошлого, существующих одновременно, но происходящих в каком-то странном "где-то еще". И о мертвых - настоящих мертвых, не бессмертных, тихо ожидающих в могилах нового начала, второго пришествия. И о великом свете. Первичном Свете, "который есть вечнопродолжающийся, не имеющий конца Большой Взрыв, а все вселенные вечно расширяются и бегут от мрака!" Он бормотал числа, с помощью которых мог бы отделить пространство от времени, и метафизические уравнения, "которые позволяют Разуму простираться далеко за пределы разума простого, смертного".
Это был, видимо, подсознательный взлет математического гения Гарри, усиленного его вампиром, захватившим лидерство; но это была и яростная конфронтация между двумя изначальными абсолютными силами:
Мраком и Светом, Добром и Злом, Знанием ради выгоды и полным отсутствием знания, Невинностью. В подсознании некроскопа проходила битва с самим собой, которая должна была закончиться победой до наступления "всеобщего мрака", потому что сам Гарри должен был стать великим стражем грядущих миров - или же их разрушителем.
Но Карен ничего об этом не знала, она знала только, что не должна его сейчас будить. Гарри продолжал бредить. "Я дам тебе формулы, о которых ты даже и не мечтал... - Он усмехнулся чему-то в давно уже забытом прошлом, а его глаза загорелись алым огнем из-под трепещущих век. - Око за око, Драгошани, и зуб за зуб! Я был Гарри Кифом.., стал шестым чувством своего собственного сына, а потом опустошенная голова Алека Кайла всосала меня в себя и его тело стало моим... Вместе со мной это тело делил и великий лжец Фаэтор, где теперь Фаэтор, а? И где Тибор? И что стало с этим мальчишкой Бодеску? А Янош?" Вдруг он всхлипнул и крупные слезы сами потекли из-под его светящихся век.
"А Бренда? Сандра? Пенни? Проклят я или благословен?.. У меня были миллионы друзей, которых я любил, но все они мертвы! Они "живы", но находятся за пределами обычной жизни, я могу лишь разговаривать с ними, они могут лишь вспоминать, что значит быть живыми.
Существует множество измерений, бесконечное количество обитаемых миров, бесконечных миров. Мириады конусообразных вселенных света. И я знаю, как они произошли. А Мебиус знал это все раньше меня. Пифагор, может быть, о чем-то догадывался, но знали только я и Мебиус!"
- Да будет... - Он прищурил свои закрытые глаза. - Да будет... Крупные капли липкого пота выступили на его дрожащем в лихорадке свинцово-сером теле. - Да будет...
Карен захотелось прекратить его муку - а это была действительно мука. Она бросилась к нему, корчившемуся в ее постели, и с мольбой в голосе спросила:
- Да будет что, Гарри?
- Свет! - прорычал он, и его полные ярости глаза широко распахнулись, опаляя все своим жаром.
- Свет? - повторила она в изумлении. Он с трудом заставил себя сесть и позволил ей заключить себя в объятия. Потом посмотрел на нее и сказал:
- Да, Первичный Свет, сияющий по Его воле. Глаза у Гарри всегда были странные, даже до того, как вампир успел запятнать их кровью, но сейчас они с каждым мгновением менялись. Сперва Карен видела выплескивающуюся из них ярость, потом - страх, и с удивлением смотрела, как из них убывает вся чуждая им жизнь - даже сама страсть Вамфири умерла в них. Потому что некроскоп теперь был первым из тех, кого надо знать и в кого нужно верить.
- Его воля? - наконец повторила за ним Карен, удивляясь тому, каким мягким и добрым стало его лицо, словно лицо ребенка. - - Воля... Бога?
Даже сейчас Гарри не был абсолютно уверен. Но уже был близок к этому.
- Бога, конечно, - сказал он ей с улыбкой. - Создателя!
А внутри него, инстинктивно страшась своего неминуемого поражения, вампир сник, стал маленьким и, наверное, горько оплакивал свою судьбу: что за участь, находиться в человеке, желающем оставаться только.., человеком.
Глава 6
Битва в небесах
Некроскоп изменился; власть паразита в нем временно отступила, и вновь его человеческая сущность одержала верх. Карен, наоборот, упорно настаивала на том, чтобы он сопровождал ее во время налета на Светлую сторону и принял крещение кровью. Естественно, он не хотел и слышать об этом, что приводило ее в ярость.
- Но ты не знаешь вкуса крови! - рычала она ему в минуту, когда они занимались любовью. - Ярость Вамфири можно высвободить только лишь кровью, потому что кровь есть жизнь! Если ты не вкусишь ее, то не сможешь, по своей собственной глупости, принять участие в битве. Ты должен зарядиться перед битвой, неужели тебе это не понятно? Ну как тебе еще объяснить?
На самом деле не было нужды что-либо объяснять. Гарри хорошо понимал, что она имела в виду. Он наблюдал это в своем мире. У боксеров, в момент, когда появлялась первая кровь; самый вид ее и запах одушевляли их и поддерживали в бою, и они наступали на своего противника еще решительней и всегда норовили ударить в то самое место, где появилась кровь. Он наблюдал это у кошек, больших и малых; первые капли крови мышки превращали котенка в охотника, а охотника делали безумием. А у акул: ничто в их скрытной, малоисследованной жизни не значило так много, как кровь!
Но он сказал ей:
- Я хорошо поел.
- Ха! - он уловил ее ментальный позыв, он был полон насмешки и фырканья. - Что ты ел? Кусок жареной свинины? Разве этим можно насытиться?