Страница 8 из 14
Однако все оказывается гораздо хуже.
Равнодушие.
Если я пройду инициацию, то стану самостоятельной женщиной и смогу жить в своем доме. Если же я умру или не справлюсь с испытанием, то навсегда исчезну из ее жизни. Она в любом случае окажется в выигрыше.
Я обращаю внимание на чудовище как раз вовремя. Мой топор врубается в его шею, и я едва сдерживаю отдачу. Налегая всем весом, я заставляю зираптора попятиться и с громким треском пришпиливаю его к каменной стене лабиринта, зажав шею монстра между двойными лезвиями топора.
Мои пальцы нащупывают рычажок на рукоятке, и острый наконечник пронзает создание. Зираптор издает отчаянный клекот, коричневая жидкость струится из его глотки.
Я опираюсь ногой на поверженного врага и вытаскиваю топор и возвращаю острие на место. Зираптор гулко падает на землю, кровь с хлюпаньем толчками вытекает из раны. Но почти немедленно края его раны начинают затягиваться, исцеляться. До того, как чудовище очнется, я заношу топор и отрубаю ему голову – это единственный способ убить зираптора.
Кровь капает с топора, и я снова кидаю взгляд на зрителей. Отец стоя стучит рукоятью топора по земле, выражая одобрение. Все громко топают и кричат. Глаза останавливаются на лице матери. Она по-прежнему наблюдает за мной, и я могу поклясться, что вижу почти незаметный, но все же кивок. Был ли то жест одобрения или она просто склонила голову от разочарования, смиряясь с судьбой?
Я – умелый воин. Она знает, что я выдержу испытание, и ей придется жить со мной в одной деревне. Мать не получит безраздельного внимания отца, пока он будет тренировать и сдувать каждую пылинку с ненаглядной дочери.
– Отличная работа, – произносит Торрин, и я оборачиваюсь к нему, – но следующий – мой. – В его голосе слышится предвкушение.
– Конечно. Хотя держу пари, что к концу инициации смогу прикончить больше монстров, чем ты.
Мы возобновляем поиски чудовищ, бегом сворачивая в ответвления лабиринта.
– Значит, готова поспорить, что выиграешь?
– Само собой.
– И что ты хочешь в случае победы? – спрашивает он.
Я знаю, чего хочу, но мне не хватает смелости заявить об этом вслух. Лучше пусть поцелуй будет сюрпризом.
– Если я выиграю, будешь чистить мой топор после испытания и весь первый месяц нашего патрулирования границ деревни.
– Это будет несложно.
– Ну а ты что хочешь в случае победы? – задаю вопрос напарнику.
– Мне…
Черный комок приземляется прямо на спину Торрину. На секунду я замираю в ужасе, с трудом веря глазам. Он просто не может умереть, он мне нужен!
Спустя мгновение я бросаюсь на помощь, хватаю зираптора голыми руками и отбрасываю в сторону. Чудовище очень тяжелое и отлетает всего на пару метров. Но к этому времен Торрин уже оборачивается с горящими глазами и топором наперевес. Он делает замах, отсекает зираптору переднюю лапу и продолжает наносить удары по шее, пока не отрубает голову.
– Торрин… – мой голос лишь чуть громче шепота. Я не могу оторвать взгляд от капелек крови на шее парня. Скорее всего, он меня даже не слышит из-за криков толпы.
– Все в порядке. Это всего лишь следы от когтей. Ему не удалось меня укусить.
Я проверяю сама, не осмеливаясь надеяться. Оттягиваю доспехи на его спине и стараюсь лучше разглядеть обнажившуюся кожу. Действительно, следы когтей. Тем более, если бы Торрина укусили, его бы уже трясло от попавшего в кровь яда.
Я с облегчением выдыхаю.
– Ты что, мне и правда не поверила? Или просто захотела посмотреть на мои мускулы?
Я пристально на него смотрю:
– Не смей больше меня так пугать!
– Хорошо, не буду. Давай же, идем. Самое сложное позади. Осталось лишь выжить и не дать себя покусать.
Мы снова пускаемся бегом по лабиринту. Несмотря на испуг, нам не терпится уложить еще парочку хищников.
– Что ты собирался сказать? – итересуюсь я. – Что попросишь в качестве награды?
– Очень просто. Я хочу, чтобы ты замолвила за меня словечко перед отцом.
– Ясно. – Просьба очень практичная, но мне не нравится, что он хочет воспользоваться положением отца.
– Не хмурься, Расмира. Я хочу, чтобы ты замолвила за меня словечко, чтобы я мог ухаживать за тобой.
Топор чуть не падает у меня из рук.
– Чему ты так удивляешься?
– Просто расстроена, что теперь придется дать тебе выиграть.
Он улыбается, и будущее кажется безоблачным. Мне уже неважно, что мать меня ненавидит. Что наставники хвалят лишь из-за моего положения. Что отец видит во мне только наследника. Все, что мне нужно, это иметь возможность защищать деревню, видеться с сестрами и встречаться с Торрином.
Мы сворачиваем за угол и намертво застываем.
Пять зирапторов блокируют проход, будто нарочно устроили нам засаду.
При виде нас они разражаются зловещим клекотом, и меня пробирает мороз по коже.
– Тот, в центре, просто огромный, – присвистывает Торрин.
Я лишь крепче сжимаю секиру.
– Значит, им займусь я, а тебе останутся птенцы.
Торрин хмыкает. Остальные чудовища едва ли тянут на недавно вылупившихся, они невелики лишь по сравнению с самым крупным.
– Логичнее будет, – заявляет напарник, – если кто-то сразится с тремя маленькими, а кто-то возьмет на себя двух остальных.
– Не думаю, что они предоставят нам право выбора.
Будто соглашаясь со мной, все монстры разом устремляются к Торрину, смещаясь влево по проходу. Стараюсь не принимать это как оскорбление. Все-таки парень выше и мощнее. Я же, хоть и не являюсь хрупкой и миниатюрной, должно быть, не выгляжу серьезной угрозой.
Как же они ошибаются.
– Расмира, не поможешь? – в голосе Торрина нет страха, скорее предвкушение, но шансы один к пяти никому не понравятся.
– Может, наперегонки от них? Мне всего лишь нужно бежать быстрее тебя, чтобы победить.
Торрин показывает мне неприличный жест, и по реакции публики я понимаю, что многие это заметили.
Торрин пытается состроить угрожающую гримасу. Я заливаюсь смехом и подбегаю к нему на секунду раньше, чем зирапторы. Они всей группой несутся на нас с разверстыми пастями, усеянными рядами сверкающих острых зубов.
Я выставляю секиру перед собой плашмя на вытянутых руках, чтобы зацепить сразу трех монстров. Приходится упереться ногами в землю, чтобы не упасть при столкновении. Наконечник топора глубоко впивается в глотку одного из зирапторов, противоположной стороной попадает второму в шею, третий же – самый огромный из них – спотыкается о подставленную рукоятку и перелетает через мою голову.
Коричневая кровь раненого в глотку хищника окрашивает древко секиры, но он сразу поднимается на ноги и облизывается, будто приходя в еще большую ярость от вкуса собственной крови. Я замечаю, что из пасти у него выпадает клык. Отлично, одним меньше.
Я делаю замах и глубоко вонзаю топор прямо между глаз раненого чудовища. До того как я успеваю высвободить оружие, огромная тварь нападает на меня сзади. Я изворачиваюсь, подтаскивая за собой насаженного на секиру монстра, и подставляю тушу раненого хищника под удар. Маневр позволяет одновременно сбить атакующего зираптора с ног и вытащить топор.
Последний из троицы до сих пор лежит на земле и хрипит от сильного удара древка по шее. Я подбегаю, заношу топор и с силой опускаю его. Голова откатывается в сторону, коричневая жидкость заливает землю кругом.
Зрители ободряюще свистят с амфитеатра.
Я проверяю, как дела у Торрина. Его топор мелькает в воздухе, удерживая на расстоянии сразу двух монстров.
– Твои до сих пор живы? – поддразниваю я. – Ну же, я уже убила одного из своих трех, один из которых, между прочим, так разозливший тебя громила.
– Возьми с полки пирожок! – зло кричит напарник в ответ.
Я лишь усмехаюсь и поворачиваюсь, чтобы встретиться с уже поднявшимися на ноги зирапторами. Крепче перехватываю такую удобную кожаную рукоять топора. Когда я держу его, то чувствую себя сильной, почти всемогущей. Кровь бурлит в жилах от упоения схваткой, и я с нетерпением жду следующего нападения.