Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 17



Василий с детства любил Церковь, поэтому решил выбрать, как владыка, монашеский путь. Между тем он имел благообразную внешность, и девушки, подруги его сестры Зинаиды, искали его внимания. В какой-то момент молодой человек усомнился в правильности выбранного пути, но в один из дней увидел на стене своей комнаты слова из Апокалипсиса о том, что сугубо славить Бога будут не осквернившие себя с женами (Откр. 14, 3–4). Этого было достаточно, чтобы пресечь его колебания.

В 1937 году Василий тайно принял монашеский постриг в честь глубоко почитаемого им святителя Иоасафа Белгородского. Спустя пять лет его рукоположили в священный сан. В 1944 году он вступил в число братии Почаевской Лавры, а в 1950 году назначен настоятелем Кременецкого мужского монастыря на Украине. В это же время он поступил в Ленинградскую духовную семинарию на заочное отделение, причем сразу в третий класс. По окончании семинарии продолжил учебу в духовной академии, которую окончил в звании кандидата богословия. После закрытия в 1953 году обители в Кременце служил некоторое время в Полтаве, затем во Фрунзе и Ташкенте.

Будучи настоятелем Кременецкого мужского монастыря, отец Иоасаф имел обыкновение уединяться на заброшенном и заросшем бурьяном пустыре, где предавался молитве. Когда его обуревали скорби, а их было немало, он налагал на себя строгий пост: принимал не более одного стакана воды в день. Так постился до тех пор, пока скорби не начинали отступать[11]. Так же потом поступал и его духовный сын, монах Наум.

Владыка рассказывал, что однажды, когда он жил в монастыре, была сильная засуха. Он и еще трое монахов договорились молиться всю ночь. Господь, волю боящихся Его творящий (Пс. 144, 19), исполнил их прошение, и по молитвам иноков пролился обильный дождь. Утром пришедшие на литургию люди сообщили, что в близлежащем городе даже слабых осадков не было.

Дар молитвы он имел уже в юности и за это терпел бесовские нападки. Однажды он молился за девицу, находившуюся в тюрьме, и услышал, как кто-то лезет в окно. «Девица» назвалась той, за кого он молился. Отец Иоасаф перекрестил «гостью», и она тотчас исчезла.

В другой раз, стоя в келии на молитве, он увидел входящего в дверь «цыгана». Из курчавых волос торчали рожки. «Цыган» тоже исчез, попаленный силой креста.

В середине 60-х, когда патриарх Алексий (Симанский) искал кандидатуру на Пермскую кафедру, владыка Никодим (Ротов) вспомнил о своем однокурснике по Ленинградской духовной академии – смиренном монахе Иоасафе.

30 октября 1966 года в Трапезном храме Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Иоасаф был хиротонисан во епископа Пермского и Соликамского. Хиротонию совершали: Патриарх Московский и всея Руси Алексий (Симанский); митрополиты – Крутицкий Пимен (Извеков)[12] и Ленинградский Никодим (Ротов); архиепископы – Таллинский Алексий (Ридигер)[13], Ташкентский Гавриил (Огородников); епископы – Аргентинский Никодим (Руснак), Волоколамский Питирим (Нечаев), Зарайский Ювеналий (Поярков).

По сути, три патриарха посвящали его в высокий сан, а после хиротонии Святейший Алексий (Симанский), будучи в духе, сказал:

– Какой это будет дивный архиерей!

Пермь оказалась необычайно сложным городом. В отношении верующих аппарат местной власти проявлял повышенную бдительность.

Уполномоченный по делам религий при облисполкоме П.С. Горбунов властно и жестко вмешивался в дела Церкви и по любому ничтожному поводу лишал священников регистрации.

Епископа Иоасафа часто вызывали к уполномоченному. Накануне таких встреч он ночь напролет молился. Каждый раз Господь помогал ему проявлять мудрость в общении с врагами Церкви. Возможно, благодаря молитвам владыки Господь проявил Свое неизреченное милосердие: через много лет бывший уполномоченный Горбунов, находясь на пороге смерти, вызвал священника, исповедался и причастился.

Тогда же было не так. В очередной раз Горбунов гневно выговаривал архиерею за то, что на какого-то священнослужителя поступила жалоба, и владыка Иоасаф начинал вместе с ним громко возмущаться:

– Как! Он себе такое позволил?! Нет уж, Петр Спиридонович, я с ним разберусь, вы его мне оставьте. Уж он это надолго запомнит…

И уполномоченный оставлял священника на обещанный быть строгим суд архиерея. Но когда «обвиняемый» представал перед владыкой, то слышал лишь мягкое увещевание:

– Ну что же ты, брате? Дал повод к осуждению…

Владыка искренно переживал за провинившегося, нередко плакал. Плакал вместе с ним и тот, кто подлежал наказанию.

Однажды в Перми у владыки случился тяжелый сердечный приступ. Вызвали скорую. Лежа в постели, он попросил подать ему икону Божией Матери, поставил ее на грудь и обратился к Богородице, как к непосредственно здесь Присутствующей, с глубокой верой:

– Матерь Божия, Ты знаешь, как я хочу еще послужить Православной Церкви…

В итоге помощь прибывших к нему врачей не понадобилась.

Под личным руководством владыки Иоасафа в Перми был построен новый архиерейский дом, в котором он устроил крестовый храм[14]. Владыка часто ходил на стройку, чтобы приободрить строителей.



В крестовой церкви постоянно совершались литургии. Обычно там собирались те, кто находился под духовным омофором владыки, что создавало атмосферу единой духовной семьи. Вот как вспоминала об этом мать Серафима[15]: «В памяти особенно остались неповторимые службы и причастие в крестовом храме при архиерейском доме. А когда владыка читал разрешительную молитву после исповеди, такая ощущалась благодать, какая бывает в дни Святой Пасхи, невозможно передать это состояние словами. Возвращаться домой после всенощной приходилось поздно, мы спрашивали владыку: “Но как же правило?” А владыка отвечал: “Дорогой читайте Иисусову молитву, а дома – поклон через всю кровать”. На домашних литургиях владыки чувствовалось, что Сам Господь стоял посреди нас, только что телесными глазами Его не видели».

Архиепископ Иоасаф был истовым, но прикровенным молитвенником. В беседах, на трапезе и в минуты отдыха за внешней простотой и добродушием немногие угадывали ежеминутное молитвенно-сосредоточенное расположение его души. Оттого и за богослужениями люди отмечали столь ощутимую благодать. В назидание своим духовным чадам он говорил:

– Вот я с вами беседую, а ум мой обращен к Богу, непрестанно идет молитва, как на счетчике вращается диск, когда горит свет.

В 1968 году к владыке Иоасафу в Пермь приезжал иеромонах Наум, но мы с Ниной Комаровой тогда не были достаточно воцерковленными людьми и об этом событии не знали, да и с Батюшкой еще не были знакомы.

Накануне приезда в Пермь отец Наум побывал на Кавказе, где встретился с делателем Иисусовой молитвы отцом Стефаном (Игнатенко), монахом с большим опытом пустынножительства. Во все времена этот подвиг считался одним из самых трудных, но, несмотря на это, в те годы на Кавказе тайно подвизались сотни монашествующих.

Владыка Иоасаф во время богослужения. Пермь. Кафедральный собор

Батюшка приехал к владыке за благословением на подвиг отшельничества. Это было тяжелое для Церкви время правления Хрущёва, и сорокалетний иеромонах искал возможности безраздельно молиться за Церковь, Отечество и народ Божий.

Но владыка лишь коротко спросил:

– А к кому они все пойдут? – подразумевая тысячи духовных сирот, которые останутся без пастыря.

Неся не менее трудное послушание духовничества, Батюшка сумел утвердиться и в молитвенном подвиге, он стал величайшим предстателем перед Богом за весь мир, Отечество и каждого из тех, кто обращался к нему со своими просьбами, скорбями и сомнениями.

11

Из воспоминаний Могилевского архиепископа Максима (Кроха).

12

Будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен.

13

Будущий Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.

14

Домовая церковь при архиерейском доме или епархиальном здании.

15

Монахиня Серафима (Ежкова; 1937–2017), впоследствии настоятельница Свято-Лазаревского монастыря Пермской епархии.