Страница 3 из 12
Подъехал Каир, за его конем, привязанный арканом, поспешал пленник.
– Бек, ты велел доставить местного, он пред тобой.
– Ближе подведи.
Это был старик лет семидесяти. Рукав рубахи в крови – не иначе, след от кривой сабли.
– Почему он ранен? – спросил у сотника бек.
– Отбивался рогатиной.
– Значит, сопротивлялся?
– Сопротивлялся, господин. Пришлось ударить.
Шамат взглянул на пленника:
– Как звать?
Тот нехотя ответил:
– Я твоего поганого языка не понимаю.
Но бек знал язык славян.
– Поганый, говоришь? Имя назови.
Полянин с удивлением посмотрел на чужеземца, что не был похож на хазарина и знал его язык.
– Ну? – повысил голос Шамат.
– Герасим.
– Ответь мне, Герасим, поблизости есть еще селения полян?
– Не ведаю.
Хамзаят ударил его плеткой по раненой руке. Старик схватился за рану, но удержался от крика.
– Я спросил, – повторил бек, – есть ли поблизости поселения полян?
– В сорока верстах отсюда селение Меланка.
– Это уже лучше. Большое?
– Как наше.
– А ваше как называется?
– Радово.
– Отчего? Радости много?
– Хорошо жили, покуда вы не явились.
– И что, хазары не тревожили?
– Тревожили, но дань брали пушниной. Девок редко.
– Отрадовались вы. О городище Вольном слыхал?
– Слыхал, что три рода объединились там в одно племя и поставили крепость.
– А то, что это племя перебило отряд хазар, которые пришли за данью, слыхал?
– Нет. Мы сами по себе. – Старик помолчал. – А надо бы с другими также объединиться.
– Ну, теперь говорить об этом поздно.
Бек дал команду:
– Всю толпу подвести к середине селения.
Хамзаят спросил:
– Могу узнать, господин, что ты задумал?
– Конечно, можешь – помогать мне будешь. Держи при себе двух нукеров. Кого, выбери сам.
– Слушаюсь.
Невольников подогнали к толпе младенцев и стариков. Женщины рвались к детям, но их крепко держали веревки и бечевы. Чужеземцы не скупились на удары плетками.
К толпе подъехал бек, Хамзаят и двое нукеров – Пегри и Амас.
Спешились.
Крик детский превратился в ор.
Старуха подняла руки к беку:
– Пошто детишек-то губишь, пощади!
Шамат, не глядя, срубил старухе голову.
Заволновались поляне. По их головам пошли гулять плетки.
– Слушайте все, – крикнул Шамат, – ниже по реке живет племя варузы. Три рода соединились вместе. Они поднялись против Хазарского каганата, убили вельможу, его сына, перебили хазарскую рать, что заплутала в лесу. Они оказали сопротивление и мне. Это не может остаться безнаказанным, и скоро от варузов останется только прах. А покуда за их дерзость, за смерть людей тархана хазарского и наших погибших ответите вы. Вас всех мои воины уведут в аул, где живет племя, там вы будете рабами семей, оставшихся без кормильцев. Как я поступлю с молодыми женщинами, девицами и отроками, вы ведаете. Я их продам. И все это за подлое убийство тех, кому вы обязаны платить дань.
Он усмехнулся:
– С этого момента я освобождаю вас от этой повинности. А чтобы запомнили раз и навсегда, что против нас нельзя выступать, я убью ваших младенцев и стариков. Хамзаят, – окликнул он десятника нукеров.
– Да, господин.
– Младенцев по одному ко мне!
Десятник отдал команду Пегри и Амасу, они выхватили из толпы двух младенцев, детям не было и года.
Тем временем бек, злобно оглядывая невольников, провел пальцем по лезвию сабли. Порезался, выругался:
– Проклятые поляне! Ну где младенцы? По одному их ко мне!
Пегри поднес девочку. Бек схватил ее за ножку и подбросил. Пока тельце падало, бек взмахнул саблей и разрубил его пополам.
Из толпы раздался отчаянный вопль.
В глазах Шамата горели нездоровые огни.
– Второго.
Амас передал мальчика, месяцев шести от роду, бек вцепился в него и злобно разрубил надвое.
Крики в толпе превратились в рев.
Бек словно с ума сошел, он только ревел, по-звериному дико:
– Давай!
От вида этого жестокого действа у сотников и простых бележей, которые и сами не отличались милосердием, пошли мурашки по коже.
Вскоре бек взялся за стариков и старух.
Покончив и с ними, он издал дикий рев.
Окровавленный, с бешеным блеском в глазах, весь трясущийся, он напоминал собой дьявола.
Шумно выдохнув, он громко крикнул сотникам:
– Строить рабов, обоз, взять всю скотину, птицу, лошадей, телег, сколько потребуется, сжечь полуземлянки, дома – все сжечь, что горит, вытоптать поле, встать за южной околицей и ждать меня!
Бележи бросились в разные стороны исполнять приказ.
Бек повернулся к помощнику и начальнику отряда нукеров:
– Слуг с чистой одеждой и новыми доспехами!
– Слушаюсь, бек!
Спустя недолгое время сотни вместе с добычей и невольниками обозом стояли за околицей. Бележи подожгли полуземлянки, оставшиеся телеги, клети, плоты, лодки, вытоптали поле с посеянными злаками.
Пришедший в себя после употребленного дурмана бек Шамат приказал:
– Отходим на версту, там молимся, разбиваем лагерь, трапезничаем, отдыхаем. Из баб полянок выбрать покладистых, будут стряпухами. Забивать скот экономно. Потом отдых до вечерней молитвы.
Колонна под ударами плетей двинулась вдоль берега, повернула на восток по изгибу реки. Позади с нукерами на коне ехал бек Шамат.
Рядом оказался Хамзаят:
– Много я видел на своем веку, господин, но такого…
– Ты о младенцах и стариках?
– Да.
– Это моя месть всем полянам за гибель наших воинов. Вернее, часть мести. Другая ждет невольников в ауле.
– Наказ по разведке селения Меланка будет?
– Это ты должен сам знать.
– Значит, после отдыха разведчиков к селению?
– Да.
– Еще вопрос, господин: на время отдыха шатер ставить?
Шамат воскликнул:
– По-твоему, я должен отдыхать на сырой земле, как обычный воин?! Ставить, и наложницу в шатер. Кровь возбудила во мне желание.
– Прибьешь и наложницу.
Бек усмехнулся:
– Ничто, у нас их сейчас много.
– Я все понял.
Пройдя с версту, сотники Шамата разбили лагерь, помолились, беку поставили шатер. Выбрали испуганных баб, наказали им под надзором готовить трапезу. Коней распрягли, сбили в табун. Сотники сделали разряд по охранению. Скоро орда бележей уже отдыхала.
Перед вечерней молитвой в сторону селения Меланка ушел в разведку отряд Деби.
На этот раз разведчики пошли вдоль реки, благо от обрыва до воды была широкая полоса мокрого песка. Время разведки сотник не назначил, потому шли неторопливо. Деби часто высылал наверх одного ратника осмотреться.
Песок закончился утесом в двадцати верстах от лагеря и до Меланки. Отряд поднялся в поле. Там в балке сделали привал. Помолились. Было уже за полночь, в эту ночь тоже обошлось без дождя. Светила луна, мерцали звезды.
После привала прижались к лесу, который с обоих берегов подходил к реке. Благо и здесь было редколесье.
Дошли до селения ко времени утренней молитвы. Вновь расстелили коврики, помолились. Один из воинов когда-то, еще в ауле, был учеником муллы, знал, как проводить намаз.
Разведчики видели селение, людей, вышедших в поле и на реку.
Но здесь не было возвышенности, за которой могли укрыться сотни, да и обойти селение незамеченными невозможно. Сразу за редколесьем в глубине леса – черное болото. Оно вытянулось далеко на запад и было неприступным препятствием для чужаков. Как и обрывистый берег реки.
Деби нанес на свиток положение полуземлянок и городьбы, которая окружала селение. Была она, правда, больше защитой от дикого зверья, но за ней могли укрыться и мужики с копьями.
Оценив план, Деби проговорил:
– Да, селение такое же, на два двора побольше, но атаковать можно только с севера. Не обойти. Лучше – перед рассветом.
Он отдал приказ отряду отходить к утесу.
Разведчики пошли назад. После привала спустились к реке. Но не прошли и пяти верст, как вышедший наверх дозорный крикнул: