Сказка для взрослых

В клинике хранилась история болезни Джой, и маммография была лишь очередной проверкой, не более. Медсестра попросила ее подождать, не одеваться, пока врач не изучит снимки. Она сказала это с улыбкой, словно все шло прекрасно, и Джой почувствовала облегчение. Оставшись одна в кабинете, она принялась просматривать деловую переписку и отвечать на сообщения.

Наконец в комнату вошел молодой врач, Джой видела его впервые. Она не смогла ничего прочитать в его глазах, пока он выдвигал табурет и усаживался напротив нее. В руке врач держал конверт с ее маммографическими снимками. Начав говорить, он повернулся к стене и закрепил снимки на подсвеченном стенде. Врач указал на серую область на груди, прежде не затронутой опухолью, затем повернулся к Джой, и лицо его стало серьезным.

– Здесь имеется затемнение, которое мне не нравится, миссис Ламмене. Если у вас есть время, я хотел бы сегодня же провести биопсию. Учитывая ваш анамнез, полагаю, откладывать было бы неразумно. Забор ткани не займет много времени, а мне важно выяснить, с чем мы имеем дело.

Джой показалось, что сердце ее вот-вот выскочит из груди или вовсе остановится. Эти же слова она слышала пять лет назад.

– По-вашему, есть повод для тревоги? – Джой едва узнала собственный голос, скрипучий, напоминавший воронье карканье.

– Я бы предпочел, чтобы этого затемнения не было. Возможно, тут ничего серьезного нет и волноваться не о чем, однако мы должны знать наверняка.

Врач продолжал говорить, но его слова доносились откуда-то издалека и сливались в бессмысленный гул. Джой послушно, как робот, последовала за медсестрой в другой кабинет, где с нее сняли больничный халат, накрыли тело хирургической простыней и, пока она лежала на столе, «заморозили» нужный участок, а затем взяли пробу, что оказалось весьма болезненно. Она размышляла о том злосчастном годе, когда ей пришлось проходить курс химиотерапии; о смерти Барбары Маршалл, чья борьба с болезнью длилась восемь месяцев; о своей маме, скончавшейся от рака груди в сорок лет. Пока проводилась биопсия, по лицу Джой катились слезы, а когда все закончилось, она, рыдая, выбежала из больницы и бросилась вниз по лестнице к машине. Ей сказали, что позвонят, когда будут готовы результаты исследования, но она не хотела слушать заключение. Джой понимала, что ее ждет. Говорят, молния не ударяет дважды в одно дерево, но она знала: это случилось. Чувствовала сердцем. Что ей сказать Кристофу и Камилле, если у нее снова обнаружат рак? Ничего не видя от слез, она села в автомобиль и поехала обратно в долину Напа. Джой казалось, будто она уже мертва. Она пыталась сосредоточиться на дороге, и впервые ее охватило предчувствие близкой смерти. Один раз выкарабкалась, но разве чудо случается дважды?

Глава 2

Ей позвонили через пять дней, чтобы сообщить результаты анализа, но Джой едва слышала голос в трубке, словно звуки пробивались сквозь толстую ватную стену. Она хорошо знала и этот особый язык, и медицинские термины. Исследование взятой ткани подтвердило наличие злокачественной опухоли, Джой сообщили все подробности и на сей раз рекомендовали мастэктомию, а с учетом истории ее болезни – двойную, для верности. Врач хотел провести операцию как можно скорее, чтобы, лишь только Джой оправится, начать курс химиотерапии. Для нее это прозвучало как смертный приговор, она вспомнила день, когда Барбара Маршалл впервые поделилась с ней своей бедой.

– Я вам позвоню, – рассеянно сказала Джой врачу, прежде чем повесить трубку.

Она не хотела говорить дочери о болезни, боялась испортить ее последние дни в Стэнфорде или даже сорвать выпускные экзамены, а если бы новость узнал Кристоф, то не находил бы себе места от тревоги, и Камилла это почувствовала бы. Операция может подождать три месяца, решила Джой. Какая разница? Если рак вернулся, скорее всего она обречена. Ей нужно было время, чтобы свыкнуться с этой мыслью и взглянуть правде в глаза. Джой позвонила врачу через три дня. Согласилась лечь на операцию через неделю после того, как Камилла окончит университет, и онколог предложил компромисс: три сеанса лучевой терапии перед операцией, чтобы уменьшить опухоль. Джой согласилась, ничего не сказав ни мужу, ни дочери. В первый раз она отправилась в город, когда Кристоф уезжал на целый день в Лос-Анджелес; во второй раз – когда ему пришлось улететь в Даллас, а в третий – когда Сэм Маршалл пригласил его к себе на конференцию виноделов. Так Джой удалось пройти курс радиотерапии перед выпуском Камиллы, и никто об этом не узнал.

Она безумно боялась мастэктомии и сомневалась, следует ли соглашаться на восстановительную пластическую операцию после удаления груди. Врач предупредил, что на сей раз придется прибегнуть к более агрессивной терапии, и со сдержанным оптимизмом заверил: хирургическая операция, химио- и радиотерапия способны победить болезнь. Джой хотела бы ему верить, но не верила.

Когда перед окончанием университета Камилла приехала домой на выходные с двумя подругами, Джой держалась как ни в чем не бывало, хотя ее не оставляло ощущение, будто она беспомощно барахтается под водой. Ей предстояло дождаться вручения дипломов, лечь на операцию, а потом в течение года проходить курс химиотерапии и облучения.

Церемония окончания университета была торжественной, в точности такой и представляла ее Камилла. Джой вспомнила, как ей самой вручали диплом. Потом было прощание с друзьями, слезы при расставании и долгая дорога домой, в долину Напа, на пикапе винодельни, куда сложили все вещи Камиллы. На следующий день родители заказали для дочери ужин в ресторане «Оберж дю солей». А через два дня Джой рассказала домашним о раке, и они помертвели, словно перед ними разорвалась бомба. Аналогичное чувство испытала Джой, узнав о злокачественной опухоли в здоровой груди. Кристоф с Камиллой были так потрясены, что не смогли удержаться от слез. Джой старалась бодриться ради них, они заверили друг друга, что все будет хорошо. О Барбаре Маршалл не упоминали. Ночью Кристоф крепко прижал к себе жену, и она почувствовала у себя на щеках его слезы.

– Все у меня будет в порядке, – пообещала она, обнимая мужа.

– Да. Ты нужна нам с Камиллой.

Джой кивнула, не в силах говорить, и еще долго лежала без сна, размышляя о том, как любит их и как несправедлива, как жестока порой бывает жизнь. Они были совершенно счастливы, а этот кошмар уже во второй раз все разрушил. Оставалось только молиться, чтобы слова их сбылись и ей снова удалось победить болезнь. Джой должна выздороветь. Ради Кристофа и Камиллы.

Операция прошла успешно, без осложнений, и через семь дней Джой привезли домой. Она была еще слаба, ходила с трудом, однако уже через неделю вернулась к себе в кабинет. Ей хотелось многому научить дочь, чтобы та могла взять на себя часть работы, пока сама Джой больна, и помочь отцу в будущем, если понадобится.

Камилла была способной ученицей, схватывала все на лету и быстро усваивала уроки матери. Она понимала, что приходится переживать Джой, и стремилась избавить ее от лишних проблем.

Месяц спустя начались сеансы химиотерапии. Как и в прошлый раз, их проводили в местной больнице, так что Джой не приходилось тратить время на дорогу в город и обратно. Лечение и теперь проходило крайне тяжело, Джой сильно сдала, вдобавок вскоре после первого сеанса у нее начали выпадать волосы. Она достала из шкафа парик, который носила пять лет назад, и это вселило в нее глубокое уныние. Изнурительное лето тянулось долго, и к середине августа Джой настолько ослабла, что уже не могла работать в конторе. У нее хватало сил лишь на то, чтобы на несколько минут встать с постели и побродить по спальне в шато, а Камилла убеждала ее, что прекрасно справляется со всеми делами. Так и было, только Кристоф ходил мрачный и подавленный, хотя никогда не показывал жене своего настроения.

В сентябре Джой была слишком слаба и измучена, чтобы ехать на бал в честь праздника урожая. Кристоф грустно пошутил, что на сей раз ему удастся отвертеться, однако жена горячо запротестовала.