Страница 268 из 326
Я глотаю.
Покорно.
Что еще остается?
Толпа чуть расходится, но легче не становится. Высокая и стройная дама льнет к моему романтичному шефу-монтажнику. А он вроде не против. Тяжелая ладонь опускается на узкую спину. Опасно низко, в районе поясницы.
Забавно.
Как я дышу.
Когда обломки ребер разрывают легкие.
Дама оборачивается кого-то поприветствовать. Даже по ее профилю понятно, что она красавица. Классические черты. Мягкие, правильные. Улыбка голливудской актрисы. Прямо сейчас отправляй в рекламу. Снимай с первого кадра.
Сумка Hermes. Мне такую страшно брать в руки. Туфли Louboutin. Я в них сумею только убиться. Юбка-карандаш сидит на ней как влитая. И жакет выглядит идеально. И вообще эта стерва — самая настоящая фотомодель. Сошла с подиума. Или с экрана ТВ.
А еще она блондинка.
Натуральная.
Ладно.
К черту детали.
Мой романтичный шеф-монтажник.
Больше не мой.
И никогда.
Не.
Был.
Им.
Никогда не был моим.
Хруст позвонков.
Нутро сковывает льдом.
Господи.
То, как смотрит она.
На него.
То, как смотрит он.
На нее.
Будто вокруг.
Никого.
Нет.
Я отстраняю охранника. Жестко. Вырываю руку из его руки. Бросаюсь назад. Прочь отсюда. Куда угодно. Подальше.
Я толкаю первую попавшуюся дверь.
Пусто.
Бросаю папку на стол. Шарю по карманам. Сигареты. Зажигалка. Мысли растекаются, разбегаются.
Я льну губами к фильтру.
Жадно.
Я гребаный наркоман.
Я ничтожество.
Я безнадежна.
Пусть сработает сигнал о пожаре.
Пусть польется вода.
Наплевать.
Валленберг прав. Как всегда. Стоит лишь фон Вейганду возникнуть на горизонте, я падаю ниц, ползаю у него в ногах. Дрожащая. Жалкая.
Я его животное.
Без всякой дрессировки.
Лорд Мортон ломал Диану долго и методично. Перекраивал психику, проводил жуткие эксперименты. Издевался, истязал, проводил по кругам ада.
А я сама себя сломала.
Предала.
Дура.
Просто идиотка.
И как я собираюсь выступать сегодня?
Сколько надо выкурить.
Выпить.
Стоп.
Я реально собираюсь выступать?
При нем?
Да.
Иначе нельзя.
Второго шанса не будет.
Интересно, сколько раз он трахал эту свою дамочку? Наматывал ее блондинистые волосы на кулак, тянул вниз, вынуждая встать на колени и…
Меня затапливает ярость.
Хорошая такая ярость.
Чистая.
Дикая.
Неистовая.
А она царапала его спину ногтями? Стонала. Извивалась. Вопила, срывала голос. Умоляла не останавливаться.
Я могу представить эти сцены очень ярко.
Красочно.
До мелочей.
Мельчайших.
Спонсор — мое живое воображение.
Я тушу сигарету о стол. Отбрасываю окурок подальше. Аромат ментола витает повсюду, наполняет воздух.
Я устала.
Быть слабой.
Устала.
Уступать.
Отступать назад.
Сдаваться.
Пробивать дно.
Я устала.
Бояться.
Я вызубрила долбаную речь. Да так, что слова от зубов отскакивают. Я проштудировала тонну материала на случай дополнительных вопросов.
Я должна выйти и надрать всем задницу.
Ну, или хотя бы не облажаться.
Ну, не сильно облажаться.
Будь я проклята.
Если сдамся.
Я держу удар.
Поворачиваюсь, чтобы выйти, и сталкиваюсь лицом к лицу с зеркалом.
Что за…
Я.
Невзрачная девочка в джинсах и футболке. В кроссовках. Потемневшие волосы собраны в пучок на макушке. Хаотично. Небрежно.
Пожалуй, я произвожу впечатление чокнутой.
Но подаю надежды.
Во всяком случае — хочется верить.
Смотрю на часы. Время есть. Звоню охране, отдаю распоряжения. Меряю комнату шагами в ожидании исполнения. Перечитываю текст выступления.
Десять минут.
Пятнадцать.
Опять критически оцениваю собственное отражение. Ни одна приличная женщина не появится перед бывшим в таком ужасном виде. А неприличная — тем более.
Двадцать минут.
Двадцать пять.
Ничего.
Без меня не начнут.
Охранник врывается в комнату. Оставляет требуемые вещи. Убирается восвояси.
Тридцать минут.
Я на высоте.
Точнее — на высоченных каблуках.
И первый же шаг пробирает до слез.
Так трогательно.
Эти черные туфли созданы убивать.
Кажется, мне придется избавиться от нескольких пальцев. Если прислушаться, можно услышать, как молят о пощаде мои ноги.
Что с того?
Пофиг.
Стальные шпильки с шипами выглядят эффектно. Высота крышесносная. А когда ступни онемеют, я перестану ощущать боль.
Все идет по плану.
По моему еб*нутому плану.
Кроваво-красное платье обтягивает тело как перчатка. Четко по контурам. Ажурное, кружевное. Скромное декольте. Длина чуть выше колена.
Я нашла свой неповторимый авторский стиль.
Поздравьте.
Не зажимайте аплодисменты.
Я шлюха-девственница.
Набрасываю черный пиджак. Захватываю папку.
Покидаю укрытие, отправляюсь на сцену, придерживаюсь намеченного курса. Не смотрю по сторонам, не оборачиваюсь. Строго вперед.
И плевать на сбившийся пульс.
Плевать на все вокруг.
Я гребаный робот.
Я машина.
Автомат.
Мне не больно.
Только не сегодня.
Не здесь.
Не сейчас.
Я из железа.
Я не чувствую ничего.
Мне нельзя.
Дожидаюсь своей очереди, выхожу в центр, выдаю заготовленный текст четко и с выражением. Отвечаю на вопросы. Даже умудряюсь пошутить.
Я не смотрю туда, где восседает фон Вейганд.
Я исключаю эту функцию из доступных опций.
Я удаляю этот пункт из своей программы.
Палач не выдает ни единой реплики.
К счастью.
Я улыбаюсь. Неестественно. Широко. Улыбка Джокера и то приятнее во сто крат. Надеюсь, никто не заметит слез, которые стоят в моих глазах.
Гребаные туфли.
Спасибо.
Я забываю обо всех проблемах.
Только бы снять этот п*здец.
Возвращаюсь туда, где переодевалась. Сбрасываю пиджак на пол. Тянусь к джинсам. Выхватываю пачку сигарет, зажигалку. Закуриваю.
Пожарная система не спешит срабатывать.
Полный штиль.
Вот и чудненько.
Пытаюсь снять обувь. И тут же сгибаюсь пополам. Ибо ступни моментально сводит тягучая судорога. Взвываю. Кусаю губы до крови.
Похоже, придется срезать эти туфли хирургическим путем.
Щелчок.
Не в голове.
Щелчок замка.
Я застываю как есть. В интересной позе. Склонившись. Раком. Сигарета зажата в зубах. Дым устремляется ввысь. Ментол будоражит.
Я смотрю как открывается и закрывается дверь.
Тупо.
Не мигая.
Я заворожена.
Эти высокие черные сапоги.
Я бы хотела ошибиться.
Я бы…
— Какое экзотическое приветствие, — насмешливо заключает фон Вейганд. — Или ты и правда так сильно по мне скучала?
Резко выпрямляюсь.
Теряю равновесие.
Падаю.
В кресло.
Забрасываю ногу на ногу. Отдергиваю платье. Ниже. Еще. По чистой случайности углубляю декольте.
— А теперь даже интереснее, — выразительно выгибает бровь.
Отдергиваю ладони от бедер. Цепляюсь за подлокотники, будто ищу дополнительную опору. Облизываю губы.
Мой Бог.
Мой Дьявол.
Мой…
Александр фон Вейганд.
Из плоти и крови.
Настоящий.
Живой.
От хриплого голоса ток пробегает по телу.
Разряд за разрядом.
Неужели это происходит на самом деле?
— Знаешь, у меня есть приветствие получше, — говорю медленно. — Где твоя роскошная блондинка? Потерял по дороге?
— Оттрахал ее, — отвечает ровно. — В твоих мыслях.
— Ха, — посмеиваюсь. — Думаешь, меня это волнует?
Усмехается.
Не думает.
Знает.
— Твоя речь произвела на людей сильное впечатление, — произносит фон Вейганд.
И приближается.
Неспешно.
Угрожающе.
Окутывает мороком.