Страница 254 из 326
Я сижу на полу. Моя одежда измята. Испачкана. Залита жгучим бордовым. Осквернена и запятнана.
Это просто вино.
Просто вино пока что.
— Я почти трезвая, — усмехаюсь. — Пьяный человек с этим долбаным штопором никогда не справится.
Щелкаю зажигалкой. Делаю затяжку. Пальцы трепещут так, что вибрирует даже мой хрустальный бокал.
— Давайте, скажите, какая же я идиотка, — требую нервно, посмеиваюсь. — Но сначала скажите другое. Вам когда-нибудь хотелось все отключить? Раз и навсегда отключить. Мысли. Чувства. Подчистую.
Андрей молчит.
Смотрит пристально. Потом вдруг ослабляет галстук.
Хочет придушить меня. Точно. Хочет воспользоваться как удавкой.
Затягиваюсь. Вдыхаю и выдыхаю. Смываю горечь терпким вкусом вина. Пью и курю. По-крупному.
А сутенер не торопится с расправой. Подходит ближе, усаживается рядом, берет бутылку. Выпивает прямо из горла. Запрокидывает голову назад, опустошает емкость до дна. У него нет ни стыда, ни совести.
— Эй, — выдаю недовольным тоном. — Что за наглость?
— Вы же не станете пить после меня, — широко ухмыляется. — А бокалов тут больше нет. Зато полно других бутылок.
— И как это понимать?
— Я вам что-нибудь открою.
— Правда?
— Выбирайте.
— С чего вдруг такая милость?
— Это не мое вино, — пожимает плечами Андрей. — Мне не жалко.
Винный погреб Валленбергов меняет людей.
Явно.
— Ну, давайте, — бросаю с долей недоверия.
— Вам красное или белое? — поднимается, окидывает взглядом впечатляющую коллекцию и продолжает: — Сухое или полусладкое?
— Мне такое, чтоб покрепче, — отвечаю я. — Чтоб пробирало.
Сутенер не позволит мне напиваться дальше.
Слишком уж он занудный.
Так в чем подвох?
— Держите, — подает мне откупоренную бутылку, шутливо подбрасывает пробку в воздух, присвистывает.
— Андрей, я начинаю верить в репортажи НТВ, — говорю медленно. — Если вами завладели рептилоиды, просто моргните.
— Я с трудом понимаю ваш юмор.
— А я вас.
Особенно сейчас.
— Я тоже имею право расслабиться, — заявляет он, опять присаживается возле меня. — Я всего лишь человек. Со своими слабостями.
— Какое разочарование, — взираю с подозрением то на него, то на бутылку. — Тут яд?
— Если и так, его подсыпал не я.
— Выпьем? — улыбаюсь. — Вы первый.
— Не вопрос.
Он делает глоток.
Еще и еще.
— Ладно, хватит, — отбираю у него алкоголь.
— Неужели выпьете после меня?
— А почему нет?
Прикладываюсь к бутылке.
Пускаю наркоз по венам.
— Наш первый поцелуй, — замечаю нарочито сладко. — Бьюсь об заклад, фон Вейганд придет от этого в дикий восторг.
— Не уверен, — протягивает Андрей и как будто бледнеет.
— Ой, не напрягайтесь, — толкаю его кулаком в плечо. — Я ничего ему не расскажу. Ни единого слова. Я могила.
— Не в том дело, — мрачнеет.
— А в чем? — теперь моя очередь задергаться.
Андрей отправляется за другой бутылкой. Откупоривает. Пьет. Не спешит делиться откровенными мыслями. Просто хочет забыться.
— Все настолько плохо? — спрашиваю тихо.
— Все? — он хмыкает. — Что — все?
— Вы разрешаете мне пить. Сами тоже набираетесь. Очень странная ситуация.
— Очень, — соглашается, кивает. — А может, я просто устал?
— Нервы сдают?
— Нервный срыв.
— Это моя прерогатива.
— А вы и правда трезвы, — насмешливо заключает сутенер.
— Пусть вас не обманывает моя способность проговаривать столь труднопроизносимые слова в состоянии алкогольного опьянения, — тарабаню скороговоркой. — Я отмотала порядочный срок в брачном агентстве. Я обирала иностранных туристов до последней нитки, пока это не стало мейнстримом. Когда охрана выносила очередного клиента во двор, я лишь опрокидывала новую стопку текилы и подсчитывала прибыль.
— Впечатляет, — протягивает задумчиво.
— Крыть нечем, верно?
— Трудный вопрос.
— Признавайтесь, — требую. — Баловались крепкими напитками?
— Только спирт, — хмуро бросает Андрей.
— Спирт?
— С кровью.
— Шутите?
— Какие уж тут шутки, — криво усмехается, льнет губами к горлышку бутылки, жадно пьет, а потом продолжает: — С лордом Мортоном не до шуток.
— Я не, — запинаюсь. — Он заставлял вас пить кровь?
— Добывать. Смешивать со спиртом. И употреблять внутрь.
— В смысле? — облизываю враз пересохшие губы. — В смысле — добывать?
— Резать и подставлять кубок.
— И выбора у вас не было?
— Был, — усмехается шире. — Выбор всегда есть. Естественно, я мог порезать собственную глотку.
— Господи.
— Господь предпочитает держаться подальше от острова, где властвует сам Дьявол во плоти.
— Вы говорите чудовищные вещи, — шепчу я.
— Я молчу.
Он снова пьет.
И я следую его примеру.
Но это не помогает.
— У Валленберга что-то есть на него, — вдруг заявляет Андрей. — Конечно, это не компромат. Что-то другое. Гораздо более страшное. Какой-то рычаг.
— Вы о чем?
— Он может повлиять на Мортона.
— Мортон убил его сына.
— И больше никого.
— Разве этого мало?
— Он хотел уничтожить всех, — произносит мрачно. — Но остановился. Он не пошел до конца и на то была причина.
— Какая?
— Хотел бы я знать, — посмеивается.
— Алексу ничего не угрожает, — говорю я, уточняю: — Да? Раз есть рычаг влияния.
— Кто знает, — разводит руками. — Все могло измениться.
— Мы должны что-то предпринять, — роняю чуть слышно.
— Мы можем только ждать.
Я пью.
Вино. Вину.
До дна.
Я совсем не разбираю вкус.
Просто пью.
Глоток за глотком.
Без остатка.
Я проклята.
Наверное.
— Я думала, если мы напьемся, станет веселее, — истерично посмеиваюсь. — Я все иначе представляла.
— Ну так мы пока не напились, — произносит Андрей, чуть растягивая слова. — Главное впереди.
— Я… вообще, мне пора.
Резко поднимаюсь на ноги, срываюсь с места.
— Куда вы?
Он хватает меня за запястье.
Удерживает.
— Я… надо в туалет.
Вырываюсь.
— Опять лжете, — кривится Андрей.
— Проверять не будем, — усмехаюсь.
Он не пытается меня остановить. Отпускает. Опять льнет к бутылке, прислоняется к стене погреба.
Разворачиваюсь, спешу удалиться. А в спину бьет короткое:
— Удачи.
Замираю на пару секунд. Не оборачиваюсь. Ускоряю шаг. Стараюсь сохранить равновесие. Из последних сил. Очень пытаюсь не упасть. Держусь за перила. Покидаю уютный сумрак. Выше и выше, к поверхности.
Я добираюсь до своей комнаты. Врываюсь в ванную. В душ. Включаю воду на полную, встаю под упругие ледяные струи. Дрожу. Зуб на зуб не попадает. Трепещу. А после застываю. Кладу ладони на кафель. Склоняю голову.
Я хочу онеметь изнутри. Хочу. Перестать чувствовать. Хочу. Отключиться целиком и полностью.
Но это не помогает.
Я кричу.
Дико.
Надрывно.
Я пробую выпустить боль на волю.
Только напрасно.
Затыкаю рот кулаком.
Сползаю.
Стекаю.
Вниз.
Обычно.
Привычно.
Какая же ты размазня.
Лора Подольская.
Какая же ты слабая и безвольная.
Стыдно смотреть.
Позорище.
Какое же ты убогое ничтожество.
— Хватит, — кусаю губы. — Заткнись.
Я поднимаюсь с колен. Выхожу из душа. Вытираюсь насухо. Закрываю душу. Я борюсь с биполярным расстройством.
Выход есть. Есть и выбор. Ведь всегда можно перерезать собственное горло.
Глава 21.3
Я захожу к фон Вейганду. Попрощаться. Я на многое не надеюсь. Мне бы просто подержаться за дверь. Дотронуться до ручки.
Но оказывается, что спальня не заперта.
Я прохожу вперед.
Темнота.
Не включаю свет.
Движусь наощупь.
По памяти.
По следам, которые раньше здесь оставила.
Усаживаюсь на кровать, сминаю покрывало, сжимаю простыни. Укладываюсь на бок, вытягиваюсь. Пытаюсь обрести ориентир.