Страница 166 из 285
***
Вот уже почти полгода я, очнувшись от спячки, изо всех сил торможу реформы, подкладываю башмаки под колесные пары несущегося под уклон локомотива. Обещал я народу лечь на рельсы, но, увы, не сдержал обещание — куда ложиться не пойму. Перед носом куча стрелок и разъездов, паутина путей и все под уклон, да и составов не один. На одни рельсы ляжешь, по другим поезда мимо пронесутся. Так вот и скачу как блоха, тут тушу — там горит, здесь в одном месте наладил — в двух других катастрофа. Едва, едва притормозил взрывной рост цен, чуть стабилизировал финансовую обстановку в стране, самое главное значительно сократил утечку сырья и продуктов за рубеж. Из под палки запустил некоторые остановившиеся производства, вопреки желанию рабочих масс и руководства предприятий, пускающих слюни и мечтающих о их приватизации.
Похерил экономические реформы, в том виде как понимает их пол страны — взять и поделить всем поровну. Что взять, как делить новейшая история умалчивает, память предков напоминает, уже все было — брали, делили, друг друга двадцать лет гнобили. Неужели не наелись?
Я не молчал, еженедельно выступал по центральному телевидению и доказывал, убеждал, разъяснял — ущербность этой идеи. Наложил вето на закон о приватизации, инициировал проверку его конституционной законности.
Все мои достижения — обуть, одеть, накормить и сохранить, большинством принимается как должное, как будто так все и должно быть. Мало того, меня за мои действия лупцуют и критикуют со всех сторон. Тормоз я прогресса и реформ, тайный коммунист и почитатель Ленина, верный последователь Сталина, сатрап и самодур. А ведь я то помню, как все было, знаю — как будет, только не знаю, откуда знаю!
Вот дуркую дальше, лично обратился к народу, выйти на первомайскую демонстрацию, с плакатами и лозунгами: "Долой грабительскую реформу!", "Приватизации госимущества нет!", "Земля и недра народная собственность!", "Профсоюзы на защиту рабочих!", "Коммунистическим буржуям анафема!", "Вся власть Советам!"
А ведь верно, осенило меня так, что я притормозил, создав затор. Охрана бдительно зыркающая по сторонам, взяла меня в коробочку, ограждаю от вероятного супостата.
— Все нормально, — буркнул я, ускорив шаг.
Зачем выборы низового звена от главы сельсовета, администрации района до руководителя субъекта? Народ выбор сделал — выбрал Совет народных депутатов, так зачем эти Советы по примеру Верховного озадачили себя законодательными функциями, дублируя федеральные законы? Народ Вас выбрал? Вот и ведите его в светлое будущее, работайте товарищи, разбирайте должности в местной администрации!
Зюганов, вместе со своими ближайшими соратниками и активистами профсоюзов, возглавил колонну закаленных в боях коммунистов-ленинцев, рабочих заводов Москвы, озадаченных профсоюзами по разнарядке, вливающихся в общую колонну по отраслевому принципу.
Я, с немногочисленными соратниками, пристроился в середину колонны формирующейся возле станции метро "Новокузнецкая". Маршрут колонны планировался по Большой Ордынке через Москворецкий мост с выходом на Васильевский спуск и далее по Красной площади до Музея Ленина.
А погода не подкачала, с утра прошел небольшой дождь, но потом развиднелось, выглянуло солнце, тучи растаяли, как не бывало, подымая настроение. По всему, заранее спланированному маршруту движения праздничной колонны, через каждые пятьсот метров стояли звуковещательные станции, негромко наигрывая популярные народные и патриотические песни.
Я люблю тебя жизнь,
Что само по себе и не ново…..
Чуть слышно донеслось издалека, повеяло ностальгией, по славным временам, навевая грусть по навсегда утраченной мечте миллионов людей.
Ах, как годы летят
Мы грустим седину замечая….
"Не ту песню запустили, не праздничную, панимашь!", — огорченно вздохнул я, подпевая про себя: "И надеюсь, что это взаимно!"
Сотрудники домов культуры Москвы и области, артисты и музыканты, заранее проинструктированные и мотивированные, двигались в составе праздничной колонны с рупорами и матюгальниками, развлекали и организовывали людей, подхватывая куплеты на лету.
"А через пять дней начнется гражданская война в Таджикистане!" — некстати проснулся второй голос.
"Тебя мне только сейчас не хватает!" — мысленно ругнулся я, подсознательно испытывая чувство неловкости. Единственная республика, до последнего надеявшаяся на сохранение Советского Союза, поставленная перед фактом — пошла вон!
Потом и я плеснул в костерок, реформой денег в России. Одним хлопком сыт не будешь, а ничего другого в республике и нет. Гуманитарная катастрофа, как говорят в будущем, искусственно созданная. И пойдут оголодавшие люди войной на соседа и на брата, и побегут полмиллиона русских, оставшихся крайними в этом бардаке.
Надо бы помочь, только как? Денег и продуктов самим не хватает, да и разворуют, а войска вводить оккупантом назовут!
Колонна демонстрантов втягивалась на Москворецкий мост. Главные коммунисты периодически выкрикивали во всю мощь, своих тренированных в партийных баталиях, легких "Урааа", вздымая повыше свои транспаранты и портреты вождей революции. Как я ни просил Зюганова, оставить в покое классиков марксизма-ленинизма, тот никак не мог решиться расстаться со своими идолами.
Такой вот получился "бессмертный" интернациональный полк.
И Ленин совсем молодой
И юный отряд впереди…
Доносилось из динамиков, установленных на Васильевском спуске, эхом перекатываясь от колонки к колонке, обгоняя движущихся людей. Вовремя мы его похоронили, молодого, что-то юного отряда ни впереди, ни сзади, ни в округе не видать! Тьфу, оказывается не отряд, а октябрь, ослышался немного — бывает. Одни матерые пролетарии вокруг, которые в свое время пролетели мимо партийных кормушек, все им неймется жечь глаголом сердца людей!
Когда голова колонны приблизилась к Храму Василия Блаженного, Зюганов сотоварищи хором затянули интернационал, подпевая гимну, несущемуся из колонок.
"Это есть наш послеееедний и решиииительный бооой" — самозабвенно надрывался какой-то член… из партии Зюганова, дирижируя сам себе портретом вождя.
Лишь бы не опозорился главный коммунист, уж он то никак не ассоциируется с "кто был никем, тот станет всем!" Этот никем, совсем недавно был членом ЦК и подкармливался из партийных кормушек, получил квартирку цэковском доме, в котором постеснялся поселиться Брежнев и приватизировал ее.
У меня большие планы на его выступление!
По просьбе Зюганова, я в последний раз разрешил воспользоваться трибуной гробницы русского Тутанхамона. Снесу на следующий год этот памятник извращенного творчества.
Вся Зюгановская камарилья, поравнявшись с Мавзолеем, дружным кагалом устремилась на трибуну, занимая места поближе к стойке с микрофонами.
Небо понемногу затягивало тучами, светлыми, воздушными, но сразу стало зябковато.
— С праздником мира и труда дорогие товарищи! — Торжественно произнес в микрофон лидер коммунистов.
Когда я обсуждал с Зюгановым программу и план мероприятия, то старательно делал вид, что желаю и возглавить и первым выступить с трибуны с приветствием к трудящимся, и вообще подмять все под себя и пожать всю славу и почет.
После упорной борьбы, я сдал почти все позиции и с почетом уступил довольному до безобразия Зюганову и профсоюзам все руководство праздником, попросив лишь озвучить от своего имени мое приветствие и напутствие.
Наивный Зюганов, какие они все пока недалекие и легко поддаются грубой лести и ненавязчивому шантажу, озвучил все, что я ему дал с великой радостью и, запрограммированный продуманным посылом, добавил достаточно от себя, но в тему. В тему борьбы с организованной преступностью, с чиновничьим беспределом, бездействием судов, прокуратуры и милиции, и самое главное противодействию хищению общенародной собственности под видом приватизации.