Звезда Комо

— Я счастлив, — промолвил Адам. — Хотелось бы только, чтобы ты, наконец, приняла тот факт, что именно Сельма делает меня счастливым и что всё, что ты сделала, чтобы разлучить нас, достигло лишь одного.

— И чего же? — спросила Тимея.

— Это только разделяло нас с тобой. Своим поведением ты вбила клин между нами. Доверие между нами разрушено, и я сожалею, что это так. Мы всегда были близки друг с другом. Я помню многие счастливые годы.

Казалось, слова Адама тронули Тимею. Она молча смотрела на него, в ее глазах читалось желание просто убрать барьер между ними и забыть многочисленные конфликты. У нее была возможность сделать шаг к Адаму, чтобы признать, что ее путь был неправильным. Но она этого не сделала, а кусала губы и молчала.

— Пути назад нет, — серьезно сказал Адам. — Я встречусь с Бальтазаром. Он хочет моей смерти, а я еще не готов умереть. Значит, мы должны решить все друг с другом. Я должен уничтожить его, чтобы продолжать жить. Честно говоря, мне это совсем не трудно. Он причинил столько горя, что я был бы рад стереть его с лица земли, — Адам замолчал. Тимея молча смотрела на него, все еще поджав губы. В ее глазах отражалась чистая паника. Зрачки сновали туда-сюда. — Ты всегда поддерживала Бальтазара, — медленно произнёс Адам. Я задумалась над тем, к чему приведет этот разговор. Чего он хотел добиться от Тимеи?

Тимея едва заметно кивнула.

— Ты очень давно знаешь Хеландера, — продолжал Адам. — Пока я был у гномов, у меня было много времени поразмыслить, и мне показались странными несколько вещей.

Случилось нечто неожиданное. Щеки Тимеи заметно покраснели.

— Что ты хочешь этим сказать? — грубо спросила она у Адама.

— Я просто спросил себя, почему ты с таким энтузиазмом поддерживаешь Бальтазара. Ты сторонница его политики? Считаешь его выдающимся государственным деятелем? Ты поклонница его идей? — Адам вопросительно смотрел на мать.

— Я поддерживаю его идеи, — ответила Тимея. — Он может привести Объединенный Магический Союз к былой славе и придать ему лоску.

— Как близко вы были знакомы? — неожиданно спросил Адам. — Такой деликатный бизнес как твой не ведется с кем-то, кому не доверяешь. И Бальтазар тоже тебе доверял. Иначе он бы не отважился изготовлять хрустальные шары и отправлять их тебе. Ему было важно соблюдение секретности, по крайней мере в то время, когда он был сенатором и работал одновременно за и против Черной Гвардии. Он не мог рисковать, чтобы эта тайна стала достоянием общественности.

— Я знаю, что Хеландер не всегда принимал безупречные с моральной точки зрения решения, — поспешно ответила Тимея. — Но этого, наверное, не делал никто из нас.

— Если учесть количество сомнительных решений, которые принял Бальтазар, речь не может идти об ошибке или случайности, — тихо ответил Адам. — Это такая разновидность политики, которую он считает правильной. Он хочет быть королем и занять место в Объединенном Магическом Союзе, которое, как он считает, по праву принадлежит его семье. По крайней мере, это его взгляд на вещи, точнее такой взгляд на вещи был у Алки Бальтазар. Однако он по-новому воспринимает свою должность. Бальтазар не просто вводит монархию, но и открывает новую главу истории. В данный момент он устанавливает власть, которая опирается на террор. Ты видишь разницу, после всего услышанного?

— Я услышала, — резко ответила Тимея. — Но такого Хеландера я не знаю. Мне кажется, вы немного преувеличиваете.

— Как ты с ним познакомилась? — спросил Адам.

Мать Адама вновь покраснела, и у меня закралось нехорошее подозрение.

— Чего ты хочешь от меня? — спросила она вместо того, чтобы ответить.

— Чего я хочу? Ты же можешь себе представить, чего, не так ли?

Тимея вздохнула.

— Мне что, присоединиться к вашей команде смертников как мой никчемный муж? — возмущенно спросила она.

— Значит вот как ты думаешь об отце? — ее слова задели Адама.

Но Тимея больше не стала касаться этой темы.

— Вы прячетесь в подполье и, как я предполагаю, собираетесь нести справедливость в массы, чтобы продолжать жить своей непутевой жизнью.

— Примерно так, — ответил Адам. — Ты не сможешь остаться здесь, если не будешь поддерживать нас. Так что, выбирай.

— Выбирать между чем и чем? — спросила Тимея. — Я осужденная преступница. Куда мне идти? Поддерживать вас в том безумие, которое вы устраиваете, я точно не стану. Это безнадежно. Я не буду помогать своим сыновьям нестись навстречу своей погибели. Этого я никогда не делала.

Адам измученно вздохнул.

— Ну хорошо, — промолвил он. — Значит, ты приняла решение. Мы увезем тебя отсюда, и потом смотри сама, что делать дальше.

— Вы просто дадите мне уйти? — не веря своим ушам спросила она.

— Мы не преступники, в отличие от Бальтазара, — ответил Адам. — Конечно ты можешь уйти, если не хочешь помогать нам. Каждый, кто здесь находится, делает это добровольно и знает, что рискует не дожить до следующего дня. Но наше дело того стоит, понимаешь?

К моему удивлению, Тимея кивнула и посмотрела Адаму в глаза. Я ощутила, как Адам встретил её взгляд и захотел воспользоваться возможностью, чтобы проникнуть в её мысли и стереть воспоминания о последнем дне, этом лагере и его обитателях.

Ему было несложно проникнуть в её разум. Учитывая то, в каком она сейчас была замешательстве, меня это даже не удивило.

Но, к моему удивлению, он принялся искать не её недавние воспоминания, которые лежали на поверхности. Он вернулся к более далёким и задел время, проведённое в Хаебраме. Я ужасно испугалась, когда Адам на одно мгновение погрузился в её ощущения. Я увидела мучительные сцены потерянного времени. Появилось пламя, и было невыносимо жарко. В горле пересохло, воздух был настолько сухим, что каждые вдох и выдох причиняли боль. Между пламенем ничего не было. Ни одного другого человека. Только одиночество.

На одно мгновение Адам задержался на этих ощущениях, я и искренне удивилась, почему время, проведённое в Хаебраме, не заставило Тимею стать более смиренной и благодарной за небольшие моменты в жизни. Почему она не используют своё возвращение, чтобы помириться с детьми и ещё раз восхититься чудесами этого мира?

Адам проник глубже в воспоминания Тимеи, и мне стало интересно, к чему он клонит. Уже даже вопросы, которые он задал матери, удивили меня. Он искал ответ на какой-то вопрос. Вопрос, который он, похоже, задавал себе во время заточения у гномов, когда у него было полно времени для раздумий. Он смог установить связь, которая мне даже не приходила на ум, когда я спешила от одной катастрофы к другой.

Он быстро миновал вспоминания о своей учёбе в университете и школе. Он проник глубже в её память, затронув собственное детство и рождение. Я увидела молодую и сияющую Тимею с крошечным ребёнком на руках, чьи тёмные волосы резко выделялись.

Я бы с удовольствием задержалась там на мгновение. Но Адам, похоже, всё ещё не добрался до того, что искал. Должно быть это были события, случившиеся до его рождения. Теперь скорость Адама замедлилась. Он приближался к моменту перед последней беременностью Тимеи. Что Адам хотел узнать? У него должны быть какие-то подозрения.

Я увидела Тимею с мужем и тремя детьми. Торин, Леннокс и Рамон дико носились по кухне, вооруженные деревянными мечами и палками. Затем я увидела Тимею в саду, увидела её с мужем за ужином и во время прогулок по Шёнефельде, а затем в крепких объятиях.

Больше всего мне хотелось сейчас покинуть мысли Адама, когда я поняла, к чему он клонит. Он был в поисках дня своего зачатия. Я хотела отвести взгляд, но не смогла. Адам проник глубже в эти воспоминания. Я услышала, увидела и почувствовала то, чего на самом деле не хотела знать.

Тимея находилась в спальне их дома. В камине полыхал огонь. Она медленно провела рукой по густым, тёмным волосам мужчины, лежавшего на ней. Он хрипло застонал и пробормотал несколько слов, которые было трудно разобрать.

Почему Адам хотел это знать?