Отчаянная решимость

— Я всегда могу увидеть по твоему лицу, когда тебя что-то серьезно беспокоит, Данте. По твоему лицу, когда ты только научился ходить в три года, можно всегда было прочесть все, как по открытой книге, Данте. Ты помнишь в три года ты пытался уверить меня, что не разбивал мою любимую кружку для кофе, но я поняла тогда, что ты лжешь. Может мы перестанем делать вид, что все отлично, и поговорим, а?

Данте печально улыбнулся матери.

— Мне никогда не удавалось тебя одурачить. Или заставить поверить в мои дикие истории. Папу, да. Иногда мне удавалось навешать ему лапшу на уши. Даже нонна иногда мне верила. А ты? Никогда. Я думаю, что проникнуть в банковское хранилище было бы легче, чем обмануть тебя, мама.

Джинни Сабаттини похлопала своего старшего сына по спине.

— По крайней мере, за тридцать три года я кое-чему тебя научила. Так что рассказывай, что так сильно тебя тревожит. Ты выглядишь так, будто потерял лучшего друга, работу и всю свою коллекцию машин одновременно. И как бы ты не был подавлен тогда, даже если бы такое произошло, сейчас ты выглядишь еще более потерянным.

— Да. — Данте резко выдохнул. — Хотя не думаю, что потерянный и депрессия — это правильное определение моего состояния. Я просто... мне кажется, что я совершил огромную ошибку, мама, и не знаю, как ее исправить.

Джинни — мать Данте сделала глоток кофе, заварив свежий кофейник, когда Данте неожиданно без предупреждения пятнадцать минут назад ввалился к ней. Она не ожидала увидеться с ним раньше, чем завтрашнего дня во время обычного воскресного визита. Тот факт, что он приехал к ней в субботу днем, отложив свидание сегодня вечером, сразу же заставил ее насторожиться — ее сына что-то сильно беспокоило.

— Ошибка, что ты снова сошелся с Кэти? — тихо спросила она. — Потому что, прости меня за эти слова, но ты мне кажешься в последнее время не таким уж счастливым, как вы снова начали встречаться.

— Я знаю. — Данте сделал большой глоток кофе, тщательно стараясь подобрать слова. — Думаю, что дело не столько в том, что я совершил ошибку помирившись с Кэти, сколько, что я порвал отношения с девушкой, с которой встречался прошлым летом. Я почти уверен, что облажался с ней по полной, мам. И я еще больше усугубил ситуацию, когда встретился с ней на свадьбе Ника в прошлые выходные.

На красивом и все еще молодом лице Джинни отразилось удивление. За исключением нескольких морщинок на лбу и вокруг глаз, которые она отказывалась называть гусиными лапками, она определенно не выглядела пожилой, не выглядела бабушкой, имея четверых взрослых детей. Она казалась подтянутой, стройной, с достоинством, скрывая редкие седые пряди, появляющиеся в ее каштановых волосах. Хотя она редко обращала внимание на свою внешность, Данте, если честно, никогда не встречал женщину, которая чувствовала бы себя настолько комфортно со своей внешностью, как его мать.

— Хорошо, — медленно ответила она. — Не могу сказать, с чего тебе стоит начать, сбросив эту маленькую бомбу. Понятно, что я впервые слышу о девушке, с которой ты встречался прошлым летом. Полагаю, я не единственная, кто об этом не знал?

Он даже не пытался скрыть вину в голосе.

— Ты права, — признался он. — Я никому не говорил, что встречаюсь с девушкой — никому в семье, ни друзьям.

— Даже Нику? — осведомилась Джинни. — Он же твой лучший друг.

Данте вздрогнул.

— Особенно не рассказывал Нику об этой девушке. Потому, что она работает у него. Ну, юридически на Анджелу, но все равно что на Ника. И Ник, скорее всего бы свернул мне шею, если бы пронюхал, что я с ней встречаюсь.

— Почему же? — с любопытством поинтересовалась Джинни. — Конфликт интересов или что-то в этом роде?

— Нет. Нику плевать на такие вещи. Но, ну, он вроде как чувствует себя в ответе за нее, присматривает за ней в некотором смысле. Она, эм… вроде как молода, и он иногда ведет себя с ней, как старший брат. Именно тот старший брат, который готов накостылять любому, кто попытается связать с его младшей сестрой.

Джинни ошеломленно покачала головой.

— Насколько она молода?

Данте заставил себя не ежиться от страха, заметив укоризненный взгляд матери.

— Ей, э-э… двадцать два. На самом деле, впервые я пригласил ее на ужин в апреле прошлого года, чтобы отпраздновать ее день рождения. Мне было жаль, что рядом с ней не было близких в тот день, вместо того, чтобы праздновать свой день рождения, она должна была отправиться вечером на лекции в университет. Поэтому я пригласил ее на ужин. Предполагая, что это будет единственный вечер… как друзья. Но потом, один вечер вылился в другой, и мы встречались несколько месяцев.

— Хм. — Джинни посмотрела на него поверх кружки с кофе. — Я правильно предполагаю, что под встречаться, ты хочешь сказать, что спал с ней. Могу понять, почему ты не рассказывал мне о ней, Данте. — Ее глаза опасно сузились. — Потому что, если бы ты сказал, что встречаешься с девушкой, едва перешагнувшей подростковый возраст, на десять лет моложе тебя, я бы свернула тебе шею и избавила бы Ника от лишних хлопот. О чем ты только думал, дорогой?

— Я никогда не думал, что все зайдет так далеко, — ответил он в свою защиту. — Сначала встречался потому, что был одинок и все еще продолжал страдать по Кэти, а проводя время с Карой, я вдруг почувствовал себя счастливым. И она тоже была счастлива. У нее ничего нет, мам. Ничего и никого, наверное, я убедил себя, что смогу сделать ее жизнь немного лучше. Мы вели себя непринужденно. И я не сообщал о ней никому, потому что хотел, чтобы все так и оставалось. Ты же знаешь, как наша семья реагирует, как только узнает, что ты с кем-то встречаешься.

Джинни улыбнулась, несмотря на раздражение.

— Наша семья тут же хочет узнать, когда состоится свадьба и как ты назовешь своих детей. Нонна первая начнет покупать простыни и полотенца для приданного твоей невесте. Так что, да. Я понимаю, почему ты ничего не никому не сообщал, не познакомил нас с ней. Но все это не является достаточной причиной, чтобы ты так переживал из-за этой девушки, ее зовут Кара? Она не относится к тем женщинам, с которыми ты привык встречаться, Данте. Неужели ты встречался с ней только потому, что у нее нет семьи?

Вкратце он рассказал матери, что Кара школьницей потеряла мать, как потом снова женился ее никчемный отец на своей беременной подруге, продал их дом и через несколько месяцев переехал во Флориду. Джинни мрачно хмурилась, узнав, что отец Кары так и не отдал ей денег, предназначенных для ее учебы, что последние три года она была сама по себе, полностью себя содержала.

Она успокаивающе сжала его руку.

— Теперь я понимаю, почему ты решил ей помочь, — призналась она. — Ведь ты взял на себя роль главы семьи в очень юном возрасте. И с тех пор ты присматриваешь за мной, всеми братьями и сестрами. Не говоря уже о множестве других членов семьи, включая бабушку — хотя она никогда за миллион лет не призналась бы, что ей нужен кто-то, кто бы присматривал за ней.

— Я думаю, это часть дела, — согласился он. — Но другая часть относится к тому, что нам было очень хорошо вместе. Кара молода, мила, обладает чувством юмора, она вернула меня к радости и жизни. Но несмотря на свой молодой возраст, она очень зрелая и адски независимая, самая упрямая женщина, которую я знаю. Она настойчиво раз в неделю готовила для меня ужин, чтобы компенсировать наши походы по ресторанам. Но не говори только нонне, но креветки Кары и ризотто получаются лучше, чем у нее.

Джинни поморщилась.

— Ты прав. Давай, это останется нашим маленьким секретом. Могу я предположить, что твоя Кара итальянка?

— Наполовину. По отцовской линии. И, к сожалению, она не моя Кара, я оказался настолько глуп, что расстался с ней в сентябре, — сокрушенно произнес он.

Джинни задумчиво посмотрела на сына.

— Это совпадение, что в это же время ты снова начал встречаться с Кэти, если я ничего не путаю? — задумчиво спросила она. — Итак, если у меня правильно сложились все части этой головоломки, получается, что ты расстался с Карой после того, как Кэти вернулась в Сан-Франциско. И я правильно думаю, что ты расстался с Карой потому, что решил, что все еще любишь Кэти? Знаешь, Джиа сказала мне сразу после свадьбы Брэндона, что у нее появилось ужасное предчувствие, что Кэти снова попытается вонзить в тебя свои когти, но тогда я ей ответила, что ей показалось. Я ошиблась, а?