Отчаянная решимость

В отличие от Данте, который постоянно контактировал со своей семьей, обмениваясь смс-ками с сестрами, или звонил матери, общался с братом, который тоже жил в Сан-Франциско, и обязательно появлялся на непременном ужине в доме бабушки каждое воскресенье после службы в церкви, когда ее дом буквально трещал по швам от количества прибывших родственников. В его семье, все они были счастливы, расслаблены, вдоволь сытые хорошей едой и вином, разговорами и смехом, которых было много. И тот факт, что Кэти не участвовала в общем веселье, всегда казалась немного отчужденной, когда дело касалось его семьи, определенно вызывал у Данте беспокойство. Но он объяснял свое беспокойство тем, что все будет по-другому, как только они с Кэти официально обручатся, и она будет прикладывать больше усилий, чтобы сблизиться с его семьей, что его семья и родственники, в свою очередь, примут ее как свою.

Вместо помолвки ему пришлось сообщить им, что они с Кэти расстались, и она вернулась в Лос-Анджелес, чтобы продолжить карьеру. Бабушка — миниатюрная, но внушающая страх восьмидесяти четырехлетняя женщина, бесспорная глава семьи, услышав эту новость, фыркнула с отвращением и, как обычно, без колебаний высказала свою точку зрения:

— Тебе будет лучше без нее, Данте, — громко заявила Валентина Сабаттини, не обращая внимания на то, что в комнате ее услышали буквально все. — Она тебе не подходит, я всегда тебе об этом говорила. Она не ела наш хлеб, не ела макароны, не ела мою восхитительную капусту. Она выглядела так, словно подует сильный ветер и унесет ее, она слишком тощая. И бесконечно была озабочена своим макияж, поправляя его, или сидела в телефоне вместо того, чтобы присоединиться к общему разговору. Нет, мой мальчик, так не должно быть. Но доверься своей нонне (Нонна — бабушка по-итальянски, — прим. пер.). Твоя девушка появится в твоей жизни однажды. У меня такое чувство, что очень скоро с тобой случится что-то хорошее.

Данте мудро решил не спорить по этому вопросу со своей очень упрямой, очень самоуверенной нонной. Еще до того, как умер его дед Пьетро около семи лет назад, Валентина была силой в семье, с которой принято было считаться, поскольку была главой семьи. После смерти Пьетро она стала еще более серьезно относиться к своей роли главы семьи, включая благословение будущих супругов, с которым шли к ней многочисленные внуки. И если Валентина Сабаттини кого-то не одобряла, что ж, она не скрывала своего мнения.

По крайней мере, мать Данте в этом вопросе была гораздо более дипломатичная в отношении к Кэти, хотя Данте всегда чувствовал, что мама не совсем довольна его выбором. Джинни Сабаттини была женщиной спокойной, далеко не такой откровенной и самоуверенной, как ее властная свекровь, но его мама не относилась к тем женщинам, которых стоит злить или задевать. В молодом возрасте ей пришлось доказывать всем свою силу воли, когда она овдовела в тридцатилетнем возрасте, оставшись с четырьмя детьми на руках. Данте было всего одиннадцать, когда его любимый отец Доминик (преданный своему делу пожарный) погиб при исполнении служебных обязанностей, сражаясь с пожаром третьей степени. В одночасье Данте — старший, стал хозяином дома, хотя бабушки и дедушки с обеих сторон, дяди и тети, двоюродные братья, а также соседи, друзья и коллеги Доминика изо всех сил старались поддержать Джинни и ее четверых детей, которым теперь пришлось расти без отца. Это была лишь одна из причин, почему верность своей семье Данте была такой стойкой, претерпев годы. Все его родственники всегда были рядом с его матерью, братом и сестрами, когда в дом пришла нужда, и он никогда не забудет того, что они для них сделали.

С тех пор как только его бизнес стал успешным, очень успешным, благодарность, которую он всегда испытывал к своей семье, выражалась и в финансовом плане. Помимо обширной повсеместной реконструкции дома матери, помощи брату и сестрам на оплату колледжа, Данте также финансировал расширение и реконструкцию итальянского ресторана, который принадлежал и управлялся семьей его отца в течение более чем ста лет. «Сабаттини» был настоящей достопримечательностью в его родном городе Хилдсбурге, расположенном примерно в семидесяти милях к северу от Сан-Франциско в винодельческом районе Сонома, и все, кто работал в этом ресторане были членами семьи. Джинни была хозяйкой более двух десятилетий подряд, Валентина заходила в ресторан почти каждый день, чтобы убедиться, что ресторан работает, как хорошо смазанная машина.

Были и другие родственники, которым Данте тоже помогал, давал в долг деньги для открытия небольшого бизнеса, кому-то помогал оплачивать медицинские счета их матерей и всегда дарил щедрые подарки на дни рождения, свадьбы, крестины и выпускные вечера. Семья всегда должна заботиться друг о друге — таков был его девиз в течение всех лет, и поскольку у него было больше денег, чем он мог потратить за двадцать жизней, Данте решил, что помогать материально — это самое меньшее, что он мог сделать, распределяя часть своего богатства среди людей, которые очень много значили для него в жизни.

Вопрос о Кэти больше не поднимался во время обеда с Ником, два друга обсуждали последние события на финансовых рынках и как эти события могут определенным образом повлиять на инвестиции. Данте всегда немного испытывал трепет перед блестящим финансовым умом Ника, ему казалось, что его друг, действительно, обладает удивительной способностью — все превращать в золото. В то время как венчурная фирма, совладельцем которой он был вместе со своим бывшим соседом по комнате по университету Хоуи Эрлихманом, безусловно, была успешной и приносила обоим очень весомый доход, но именно личный портфель акций Данте, на самом деле, сделал его миллионером. И именно из-за инвестиционных советов и предложений Ника за последние семь лет стоимость портфеля акций Данте взлетела до небес. Когда Данте впервые познакомился с Ником на форуме с участием министерства финансов США, в качестве приглашенного оратора, он подумал, что отставной игрок НФЛ высокомерная задница и почти готов был выбросить его визитку в мусорное ведро, которую ему дал Ник. К счастью, Данте сохранил визитку, принял предложение Ника встретиться как-нибудь за ланчем, где тут же установились дружеские и профессиональные отношения. И эти двое часто отсылали клиентов друг к другу.

Ник отмахнулся от Данте, когда принесли счет, и тут же положил свою собственную карточку Amex Centurion.

— Угощаю, — объявил он. — Я не настолько ублюдок, чтобы заставлять тебя платить за обед, когда ты находишься в такой депрессии. Это все равно что пинать щенка или что-то в этом роде. И я клянусь Христом, что с силой двину тебе, если ты не выйдешь из этого проклятого фак-апа, в котором находишься. Тебе нужно потрахаться, Дэн, и побыстрее. Так что сделай нам обоим одолжение и трахни какую-нибудь женщину. Или позвони одной из своих бывших подружек. В конце концов, ты всегда мне хвастался, что умеешь расставаться, сохраняя хорошие отношения со своими бывшими. Я уверен, что многие из них были бы счастливы заставить тебя забыть о Кэти.

Данте открыл рот, чтобы в очередной раз напомнить своему другу, что он не хочет забывать Кэти, не хочет двигаться дальше и заниматься бессмысленным сексом с какой-нибудь женщиной, но заметив хмурый взгляд на чертовски красивом лице Ника, передумал:

— Я подумаю об этом, — согласился он, слишком подавленный, чтобы обсуждать эту тему в данный момент. — И спасибо за обед. Угощаю в следующий раз, когда буду в лучшем настроении.

Темные глаза Ника скептически сузились.

— Будем надеяться. И обязательно заполни те бланки, которые я дал тебе, подписанные и верни мне их завтра. Релиз первого публичного размещения акций состоится меньше, чем через неделю, я не хочу, чтобы ты его пропустил. Ты же собираешься грести деньги лопатой на этих акциях.

Данте усмехнулся.

— Все для тебя, mio amico. Ты явно обладаешь прикосновением Мидаса, Ник, всегда так было.

Ник небрежно пожал плечами, подписывая счет.