Страница 3 из 117
Он стоял на крыше Байок Скай Тауэр на высоте трёхсот четырёх метров от уровня земли. Перед ним расстилался ночной Бангкок, под ним на смотровой площадке восторженно охали туристы, а за ним в звёздное небо — ещё на пять метров вверх —возвышался шпиль-антенна этой сто четвёртой по высоте башни мира. Не самое высокое место, но одно из его любимых.
Жёлтыми лентами причудливо змеились дороги. Светился огнями, сливаясь у горизонта со звёздным небом, город. Ветер шевелил перья в чёрных крыльях ангела.
Одно перо вылетело и застыло на бетонной кромке ограждения. Он равнодушно посмотрел на него, привычным жестом поднял к глазам левую руку и стал рассматривать свои идеальные ногти. Они отливали розовым на фоне тёмной кожи. Изящным жестом достал полировку и пару раз скользнул по одному из ногтей. Это занятие всегда помогало ему думать, а подумать было о чём.
Сегодня была его очередь выбирать «жертву».
Ему не нравилось это слово. Слишком многозначное, неопределённое, размытое, а Самаэль любил точность и всем словам предпочитал цифры. А ещё оно неправильно передавало суть самого выбора. И всё же он его сделал — выбрал девушку, которая едва не погибла. Она и погибла бы, не вмешайся он, Чёрный Ангел. И умерла бы несчастной. А он, Самаэль - Ангел Несчастья. Он видит его, чувствует, распознаёт, иногда создаёт, иногда предотвращает.
Её жизнь была полна разных глупостей, и на общем фоне среднестатистических обывателей для Самаэля она выделялась лишь тем, что верила в правило сломанных ногтей. Как и Самаэль, она придавала внезапной ломкости ногтей особое значение. И эта мелочь решила её судьбу. Он решил дать второй шанс именно ей.
Все Ангелы имеют право вмешиваться в жизнь людей. Можно сказать, что умирая, люди прямиком переходят в руки Ангелов. Но людей умирает слишком много, не каждому крылатые посланники дают вторую жизнь. Они имеют право выбирать. Делать это непросто и когда-то давно они с братьями придумали себе такой способ — брать за основу человеческие приметы и суеверия. Чёрные кошки, рассыпанная соль, чешущиеся ладони. «Кто чего боится – то с ним и случится». Они возвели это в принцип, в правило, в закон. Они дошли до того, что сами стали их придумывать. И «Закон сломанных ногтей» стал шедевром Самаэля. И сегодня он выбрал для его исполнения идеальную жертву. Да, она пострадала, а значит, всё же стала жертвой. И он избрал её, чтобы изменить её жизнь, а значит, к тому же стала жертвой его выбора. Видимо, от этого слова не уйти.
Он тяжело вздохнул и обернулся на шум.
— Лысеешь, брат, — сказал Габриэль, шумно сложив свои белые крылья и наклоняясь за чудом не слетевшим с крыши чёрным пером.
Он положил пушистое пёрышко на белоснежную ладонь и дунул. Оно взмыло вверх и, кружась, стало медленно опускаться. Самаэль не следил за ним. Он смотрел на брата, красные глаза которого блестели от радости, наблюдая за взмывающим и опускающимся по его воле пером. Габриэль считался близнецом Самаэля и Ангелом Счастья. И это счастье он видел во всем.
Они были похожи как день и ночь. Бледный до синевы с небрежно взъерошенной белой копной волос Габриэль. И темнокожий с коротким чёрным барашком кудрей Самаэль.
Его брат альбинос любил песок, солнце и предположительность, а голубоглазый Самаэль — крыши, дождь и точные цифры.
— Спасибо, что не самая высокая крыша, — проверяя рукой надёжность антенны, подал голос Натаниэль, недолюбливающий высоту рыжеволосый юный и дерзкий Ангел Дорог. — И не самая большая. Зато круглая. Спасибо!
Он обошёл шпиль, перешагивая через крепежи и приподнимая свои золотые крылья. Хождение кругами было его слабостью.
— Умеешь ты выбирать места, брат, — сказал он, белозубо улыбаясь.
— Все лучше, чем твои мосты. — О появлении Боэля, томного и изысканного Ангела Подарков, известили серебристые всполохи и искры, сверкавшие в душном воздухе как снег.
Он встал рядом с Ангелом Счастья, наполовину свесив серебристые концы своих туфель с крыши.
— Вижу все уже в сборе! — воскликнул пятый из них, черноволосый и желтокожий невозмутимый азиат, Ангел Любви, краснокрылый Афаэль, появляясь последним.
— Кто у нас сегодня, Сэм? — спросил рыжий, довольно потирая руки. — Самоубийца? Автокатастрофа? Несчастный случай?
— Скорее несчастный случай, чем автокатастрофа, — ответил Самаэль, разворачиваясь и спрыгивая внутрь площадки.
— Как предсказуемо! — недовольно сморщил нос серебристый, даже в такую жару кутаясь в свои меха. — Никакого сюрприза и неожиданностей. Как ты скучен, Сэм.