Страница 14 из 117
Ехать в дождь на мотоцикле — то ещё удовольствие. Особенно в городе. Машины окатывают грязными потоками воды, визор мотошлема "потеет", руки мёрзнут, а водонепроницаемый костюм ожидаемо промокает. Но мотоцикл давно стал для него частью его самого, о таких мелочах как дождь он давно не думал. И о таких вещах как парковка тоже.
Он поставил свой байк прямо под козырьком крыльца детской краевой больницы. Проезжая, приветливо кивнул охране, прячущейся от ливня в маленькой будке. Им даже шлагбаум не пришлось открывать — он проскользнул в проход для пешеходов. Он так часто бывал здесь за последние шесть лет после того как Алисе поставили неутешительный диагноз — муковисцидоз, что чувствовал себя здесь своим. Последнюю неделю он бывал здесь каждый день.
— Привет, лисёнок!
Белый халат он накинул прямо поверх промокшей куртки, а шлем держал в руках.
— Привет, ковбой!
Его семилетняя сестра радостно улыбнулась при его появлении. Он постарался поддержать в ней этот оптимизм и тоже улыбнулся. Сделать это было с одной стороны нетрудно — он обожал свою сестрёнку, а с другой стороны — эти черные круги у неё под глазами, тяжёлое дыхание, пластмассовая трубка, подведённая к маленькому гордо вздёрнутому носику — все это выглядело так противоестественно. Но что толку думать об этом.
— А где мать? — он осмотрелся по сторонам в маленькой палате, ища признаки присутствия женщины.
— Мама сегодня не приходила, — сказала девочка, опуская глаза в альбом, в котором она что-то самозабвенно рисовала. — А доктор Петров просил тебя зайти, если ты придёшь раньше семи.
Он посмотрел на часы — восемнадцать сорок пять.
— Тогда я к доктору, — он положил на стул шлем. — Не скучай!
— Хорошо, — ответила девочка, не отрываясь от рисования.
— Можно? — он заглянул в ординаторскую.
— Заходи, Максим, заходи, — благовидный немолодой доктор, показал рукой на кресло напротив себя.
— Я постою, — ответил парень, критически осматривая свои мокрые штаны.
— Как скажешь, — не стал настаивать врач. — Долго тебя не задержу.
— Как она?
— Не буду тебя обманывать — не очень. — Он тяжёл вздохнул. — Синегнойная инфекция. Нужен курс Бромистина.
— Она же два месяца назад проходила курс антибиотика. — Парень всё же сел.
— Да, и снова состояние её ухудшилось. И собственно именно об этом я и хотел с тобой поговорить.
Он откинулся в кресле и посмотрел на парня внимательно.
— Основная проблема рецидивов в том, что вне стен больницы за ней нет должного ухода. Физиотерапия нерегулярная. Гимнастику она почти не делает. И что самое худшее — стесняется отхаркиваться. Застой слизи в лёгких возникает быстрее, чем можно было ожидать при должном присмотре за ней и соблюдай она все рекомендации.
Парень понуро опустил голову.
— Я понял. Я поговорю с матерью. Сколько нужно на лекарство?
— Почти триста тысяч, — ответил врач, открывая папку. — Да, двести восемьдесят шесть. Выписывать?
Парень кивнул.
— Хорошо, медсестра занесёт рецепт в палату.
— Что-нибудь ещё надо? — он обернулся у двери.
— Главное, дисциплина, Максим. К сожалению, это неизлечимое заболевание. Именно от ваших совместных усилий будет зависеть, как она будет себя чувствовать. Ферменты, ингаляции, регулярные курсы антибиотиков без этого тоже не обойтись. Но с этим заболеванием ей придётся прожить всю жизнь. И важно, чтобы Алиса не просто выживала, а жила в условиях близких к нормальным. И в ваших силах обеспечить ей такую жизнь.
— Да, я понимаю, — сказал парень и вышел.
— Что сказал доктор Петров? — спросила девочка, когда он вернулся в палату.
— Что ты очень хорошая девочка, но тебе придётся ещё немного полежать в больнице.
— Это я знаю. Но он сказал что-то ещё? — она внимательно сверлила его тёмными бусинками глаз, прищурившись. — Ты хмуришься.
— Он сказал, что ты стесняешься отхаркиваться.
Она опустила глаза, нарочито увлёкшись своим рисунком. Максим знал эту её привычку делать вид, что она ничего не слышит, когда разговор заходил на темы, которые ей не нравились. Он как ни в чём ни бывало снял халат, снял куртку, оставшись в одной футболке с коротким рукавом, потом приставил стул к кровати и сел на него задом наперёд, положив руки на спинку. Он давал ей понять, что никуда не уйдёт, пока она не ответит. И он действительно мог сидеть так очень долго.
— Это противно, — наконец, сказала она, так и не подняв глаз от рисунка. — Все оглядываются, и отодвигаются, словно я заразная.