Ангел-наблюдатель

— Я могу передать им твои слова? — перебила она меня.

— Черт! — мгновенно остыл я, и она многозначительно кивнула.

— Сейчас принеси я им официальные заверения от вашего начальства, — тихо сказала она, — с подписями и печатями, до них не достучаться — они им просто не поверят. И это еще не все. Я Игоря знаю — когда он вот так затаился, в нем взрыв копится. Вырастут они, предложите вы им дружбу и сотрудничество — после того как знать их не хотели, — Марина опять возмущенно фыркнула, — что, если они откажутся? Со всем своим знанием о вас? Ты можешь мне гарантировать, что ваши не поступят с ними намного жестче — как со взрослыми?

— Нет, — честно ответил я, и Марина резко дернулась в мою сторону — я едва успел руку ее перехватить, и крепко прижать ее к столу. — Но я могу гарантировать тебе другое. Я все это время много думал. Много. И говорю тебе здесь и сейчас — приказ на организацию какого бы то ни было несчастного случая для Игоря и Дары я не отдам. Просто не смогу. Врать не буду — для кого другого без особой охоты, но отдам, а для них нет. В отставку к чертовой матери и к народу — скандал поднимать! Язвить вы здесь умеете, — покосился я на Марину, — хотя понятия не имеете, сколько наших уже на вашей стороне. Чьими-то стараниями, между прочим.

Откинув голову, Марина недоверчиво окинула меня взглядом. Руку ее я на всякий случай не отпустил.

— И что это сейчас решит? — подняла на меня совершенно непроницаемые глаза Татьяна. — Ты же сам сказал, что на твое место просто поставят кого-то другого, который выполнит этот приказ и нас о нем предупреждать не будет. И тебя по головке не погладят, и наши здесь наверняка отсиживаться не будут, и Игорь с Дарой серьезно пострадать могут — что нам с Мариной потом делать? Я ведь тоже надеюсь, что как-то все обойдется, но если нет — уж пойди мне навстречу, я ведь тебя еще никогда ни о чем не просила. У меня всегда хорошие планы строились — можешь мне поверить. Или у Анатолия спросить, — с усмешкой глянула она на меня, прекрасно уже, похоже, зная, что к их хранителям мне ход закрыт.

— Я предпочитаю своему мнению доверять, — сухо ответил ей я. — И проводить операции согласно своим планам. Поэтому вношу коррективы. Если все же дадут мне команду в отношении Игоря с Дарой, поступаем следующим образом. Вас я предупрежу, можете возле них крутиться, сколько хотите, но вмешиваться категорически запрещаю. Мои ребята приказ получат в последний момент отвести удар. Потом воспитывайте. И никаких возражений. Вопросы есть?

— Вот это мне нравится намного больше! — разулыбалась Марина. — А как ты нас предупредишь?

Я задумался. Появляться накануне операции в месте ее неудачного проведения — предел тупости. Марине мысленно передать — кто их знает, наблюдателей, до чего они в поисках обхода блока докопались? Кружным путем сигнал пускать — а если где сбой по дороге?

— Тебя, мысленно, но не открытым текстом, — подытожил свои размышления я. — Сообщение примерно такого рода: «Буду в среду, во второй половине дня. Полный отчет по…». Как ты там говорила, микробы? Значит — «Полный отчет по вирусам».

— Компьютерным, — быстро вставила Марина. — Тоша их до конца моей жизни не перекопает.

— Договорились, — согласился я. — Это значит, что операция по мелким будет проводиться во вторник, в первой половине дня. Сообщение передать только Татьяне. И чтобы никакой самодеятельности. Все понятно?

Татьяна кивнула, тихо пробормотала: «Спасибо» и тут же ушла. Марину я задержал. На полчаса. Для более подробных изъявлений благодарности. Произнесенных мне на ухо. С руками, крепко зажатыми в моих. Для полной достоверности картины свидания.

Я очень надеялся, что если за мной и велось в тот момент наблюдение, было оно не очень пристальным. Глаза у Марины сверкали, но от ярости, и у меня романтическое настроение никак не складывалось. После того как она укусила меня таки за ухо, а главное — от мыслей. О том, сколько неизвестных переменных появляется в любой операции, если в ней задействованы люди. И в скольких направлениях от каждой из них она может пойти не так.

Они крутились у меня в голове, как карусель в комнате ужасов, и в тот самый вечер я дал себе слово, что больше ни на какие компромиссы — нигде, никогда и ни с кем — в вопросе о мелких я не пойду. Обещание, данное Татьяне, выполню — деваться некуда, она действительно в первый раз в жизни меня о чем-то попросила, но мне эти хитроумные выкрутасы уже поперек горла стоят. Если придется еще раз с кем-то сражаться, то буду я делать это с открытым забралом.

Глава 15. Цена растерянности ангела

В первую очередь, отдел наблюдателей выступает с категорическим возражением против попыток возложить на него какую бы то ни было вину за произошедший инцидент. Детальный анализ сопутствующих ему обстоятельств дает все основания предположить, что вопрос об исполинах уже потерял свое самостоятельное, строго академическое значение и не может быть решен в отрыве от рассмотрения проблем их окружения. Первостепенное значение среди последних принадлежит взаимодействию исполинов с людьми, главным образом, с их земными родителями — а именно, полному подчинению их исполинами своей воле и интересам. Последние события однозначно подтверждают предположение о том, что играющий в большинстве случаев первостепенную на земле роль человеческий фактор оказывается способным внести существенные коррективы в строго скоординированные и детально проработанные действия многих подразделений небесного сообщества. Представляется нелишним подчеркнуть, что учет его воздействия является прямейшей обязанностью хранителя, направленного к земному родителю исполина, вследствие чего ответственность за неадекватное поведение последнего лежит целиком на соответствующем отделе.

Кроме того, не следует забывать о вкладе, внесенном в трагическое разрешение конфликта, в центре которого находились и продолжают находиться исполины, представителями других, не имеющих никакого отношения к последним, подразделений. Несмотря на неоднократные предупреждения отдела наблюдателей, их руководство не сочло необходимым принять меры ни по недопущению своих сотрудников в зону влияния исполинов, ни по контролю за их поведением в потенциально опасных точках.

В связи со всем вышеперечисленным отдел наблюдателей настаивает на создании комиссии по расследованию всех обстоятельств, приведших у недавнему инциденту, а также косвенных факторов, привнесенных в его развитие вмешательством незаинтересованных структур, с последующим преобразованием ее в независимый контрольный орган, обладающий исключительными полномочиями в решении нестандартных ситуаций вокруг исполинов и несущий полную ответственность за последствия таких решений.

(Из отчета ангела-наблюдателя)

Как-то страшновато. Я имею в виду, заканчивать. Когда только идея возникла все эти записи собрать, столько самых подходящих слов на языке вертелось, казалось, что все вместе они непременно в порошок раскрошат ракушку моей улитки. В первую, что ли, на моем веку она забралась? Даром я, что ли, столько лет рядом с ней провел? Неужели не научился — нет, не мысли ее, конечно, читать, о таком мечтать я уже давно забыл — хоть догадываться, что у нее в голове происходит?

А теперь вот не знаю. Тасую все эти воспоминания, тасую — вроде, подробно все описано, основательно, некоторые сцены вообще как живые перед глазами встают. Но, может, это мне так кажется? Мне ведь все, что случилось, и так и по ночам снится, и днем за каждым углом мерещится. А если читать это все, как роман — да еще и такой, который насильно в руки всучили? Всколыхнет он хоть что-то в моем самом главном читателе, или так и проскользнет тот по нему не слишком заинтересованным взглядом? Хоть бы до конца — тогда я, по крайней мере, буду знать, что сделал все, что смог.

И если полетит потом это собрание сочинений в дальний угол — с облегчением, как с трудом осиленная книжка — значит, и со мной все ясно. Нечего мне в хранителях делать. Если за столько лет не осталось в душе человека мало-мальски значимого следа от моего присутствия в его жизни, если до самого ее конца остались в этой его душе тайны, которые он и в светлую вечность втихомолку от меня протащил и там зубами за них держится, самое время переквалифицироваться. Какая разница, в кого? Посмотрим, куда улитка поползет. Святые отцы-архангелы, хоть бы не в снабжатели!