Конкистадор

– Слушай, капитан, ты меня уже задолбал своей военной простотой! – не выдержал я, забыв от злости об альдеянских званиях. – То тебе не так, это тебе не нравится! Альдеяне старались, треножник до ума доводили, кучу ресурсов на это грохнули. А ты нос от дареной техники воротишь!

– Приказ был говорить откровенно, – поджал губы Макарыч.

– Именно. Я на откровенность не в претензии, за нее спасибо. Но ты знаешь правило: критикуя – предлагай. Не нравится – говори, что можно улучшить.

– Чтобы что-то улучшать, надо знать, для чего машина будет использоваться, – развел руками танкист. – Об том и толкую.

– Да, кто же тебе, блин, сейчас это скажет?! – встал из-за стола я и сделал несколько шагов по кабинету. – У нас есть Марс, огромный и неосвоенный. В перспективе могут быть высадки на другие планеты, возможно – не в Солнечной Системе. С чем нам придется там столкнуться – не ведомо никому, кроме Бога. Нужна универсальная машина – разведчик и скаут. Проходимая, быстрая, с хорошей обзорностью и возможностью брать на борт разную аппаратуру. С достаточной боевой мощью, чтобы постоять за себя и оказать боевую поддержку высадившейся экспедиции. Вот мы и делаем ее из того, что имеем в наличии. Таскать танки на Марс мы все равно не сможем – чересчур затратно. Так яснее?

– С этого бы и начинали, – невозмутимо пожал плечами Макарыч. – Замечу лишь, что универсальных боевых машин не бывает. Вот кстати – а будет ли у меня пехотная или еще какая поддержка? А броня и в самом деле слабовата.

– Если нарастим броню, аккумулятор долго не протянет, – заметил я. – И скорость с маневренностью ухудшатся, машина станет слишком тяжелой. Да и процесс это муторный, получается, надо на «родную креонскую» броню еще что-то дополнительное вешать. Думал я об этом уже. Можно вместо брони прикрыться силовым полем, но тогда вместо блайн-батареи нужен маленький реактор. Да и генераторы силовых полей – вещь сложная, их на молекулярном принтере не распечатаешь, как обычный расходник. Ладно, буду дальше соображать. Но я вообще-то химик и биолог, у меня образование не то. А ты у нас специалист, товарищ йоллм. Короче, Василий Макарович, подумайте еще, как улучшить треножник. И насчет поддержки тоже подумайте. Кому как не вам этим заниматься? Но подумайте, пожалуйста, в конструктивном ключе, вам же в этом треножнике в рейды ходить. А я чем смогу, помогу.

– Хорошо, – кивнул вставший со стула танкист. – Постараюсь конструктивно. Но хотя бы активную защиту на машину поставить надо. И пулемет для ближнего боя… ладно, я вас понял, товарищ лойм. Подумаю, прикину, как и что, после чего изложу письменно.

– Вот это верно, так и поступим. И вот еще что, – придержал я Макарыча. – Если уж совсем откровенно. Есть у наших треножников и другое применение. Внутреннее.

– Вот как? – внимательно посмотрел мне в глаза танкист. – Это то, о чем я думаю?

– Я не знаю, о чем вы думаете, – отмахнулся я. – Говорю, как вижу ситуацию сам. В нашей республике альдеян около тысячи человек. Всего-навсего. Из них в составе экипажей звездолетов меньше трехсот. Это тот альдеянский «электорат», который выбрал президентом Иттора, после гибели высших офицеров. А еще семьсот альдеян постепенно, партия за партией, выходят из состояния анабиоза на Марсе. Среди них есть и военспецы, и авторитетные для альдеян товарищи, ревнители независимости и строгих клановых традиций. Им решение Иттора и его компании о сближении с людьми вообще и Россией в частности, может не понравиться. Как и я, вы и сам президент Иттор вместе с приближенными к нему землянами, альдеянами и понаехавшими «вахтовиками». Так вот, Василий Макарович, если у правительства Иттора под рукой окажется хотя бы рота преданных бойцов и с десяток боевых марсоходов, то это будет тот актив, глядя на который некоторые горячие головы поостерегутся поднимать бучу. Потому что другой армии у АОР сейчас, по сути нет, есть только флот. Но для этого подразделение надо успеть сформировать в сжатые сроки и добиться в нем дисциплины и управляемости. Сможете?

– Вы меня, похоже, в опричники вербуете, – усмехнулся офицер. – А как же принцип: армия вне политики? Да и я вояка, а не полицейский.

– Ни к чему хорошему этот принцип еще не приводил, – резко ответил я. – В России так уж точно. К тому же, мы тут все теперь в одном котле варимся, – отмахнулся я. – Я вообще хотел быть ученым, а теперь приходиться заниматься всем подряд, в том числе политикой и треножниками. Иттор взял курс на сближение с людьми, но это не всем нравится. Не будем держаться вместе – съедят. Вот такие пироги с котятами. Надеюсь, этот разговор останется между нами? – протянул я руку танкисту.

– Конечно, – после секундной заминки, он крепко пожал мою ладонь. – Вам тоже спасибо за откровенность, Алексей Сергеевич.

– Вылет через три дня, – прощаясь, добавил я. – Улетаем почти все, в координационном центре остается минимум сотрудников. Вербовка «вахтовиков» пока прекращается. Плюс неделя на перелет до Марса. Подумайте над задачей, товарищ йоллм, время еще есть. Потом поговорим еще раз.

– Госпожа Элгия летит с нами или остается на Земле? – безразличным вроде бы тоном спросил, прощаясь, танкист, но я заметил, как он напрягся. Нда, вот еще вопрос… Заметил я, как бравый капитан в последнее время смотрит на мою верную помощницу и какие комплименты он ей отпускает. Поговорить об этом с ним или с Элгией? Или не стоит, потому что только все усложню или испорчу? Кто их знает, вдруг у них уже отношения?

– Летит с нами, Василий Макарович, – в результате просто ответил я, не став ничего уточнять.

До импровизированного космодрома в Вологодской области, рядом с домом отдыха «Лесной ручей» можно было доставить народ быстро. Сначала транспортным самолетом до ближайшего военного аэродрома, потом автобусами. Если бы очень понадобилось, «вахтовиков» вывезли бы на орбиту и из Московской области, Но я решил сразу показать, что «тут вам не здесь» и организовал для завербованных работников отдельный поезд с Ярославского вокзала. Впечатление о театре начинается с гардероба.

Когда переодетые в повседневную серо-синюю униформу альдеянских гражданских специалистов, завербованные «марсиане» прибыли на вокзал и начали строиться на перроне под командой Гусева и его ребят напротив своих вагонов, это произвело впечатление на всех. Обычные пассажиры смотрели на «вахтовиков» во все глаза, снимали наш строй на телефоны и чуть ли не показывали на нас пальцами, полиция, видимо получив соответствующий приказ, оказывала содействие, но больше всего прониклись моментом сами «марсиане». Теперь вы в армии, ага. Мужчины и женщины, все в одинаковой форме и в одном строю, с небольшими сумками в руках (вес личных вещей был ограничен десятью килограммами) – чисто новобранцы. До этого момента большая часть завербованных общались с нами лишь на собеседовании. Затем они получали подъемные и ждали сигнала сбора, поэтому друг с другом были знакомы мало. Ну, а теперь настало время всем познакомиться поближе, поезду ехать чуть меньше суток. А заодно ощутить себя отдельно от остальных людей. Теперь – АОР ваш клан и ваша семья, все остальное на три года остается в прошлом. А может и навсегда. После некоторой сутолоки и неразберихи «марсиане» заняли свои места в плацкартных вагонах, в каждом из которых был назначенный командир из команды Гусева или из альдеян. Там их уже ждал сухпаек, в который помимо прочего входила небольшая бутылочка хорошего вина и пятьдесят грамм черной икры. Мелочь, но показательная, этот день должен был запомниться. Персонал координационного центра разместился в двух головных купе, и под звуки прощания славянки поезд тронулся от вокзала. Живой оркестр мы тоже заказали и оплатили, чтобы все выглядело как следует. Марс ждал.

Глава 18. Сигнал

Перелет на «Вепре» был комфортнее, чем мое первое межпланетное путешествие на борту «Шершня». Пусть отдельные каюты получили всего лишь несколько десятков альдеян из координационного центра и мы с йоллмом Гусевым, а вахтовики вообще разместились в наскоро переоборудованных коридорах и освободившихся ангарах из-под техники, к стенам которых прилепили друг над другом узкие койки. Все равно – впечатления совсем другие, словно путешествие на круизном лайнере вместо плаванья на рыбацком баркасе. Тесноты и ощущения, что ты заперт в летящей сквозь космос маленькой скорлупке, в транспорте не возникало. Но и чувства единения со спаянной одной задачей командой – тоже. Здесь мы были просто пассажирами.