Мой парень - порноактёр

Мишель уже забыла, что злилась на меня. Стрим она устроила с Джес и Томми. А еще она не забыла упомянуть, сколько бабла они заработали за свой тройничок в прямом эфире.

Ладно, одной проблемой меньше, даже отлегло. Только растянулся на кровати, как в дверь кто-то заскребся и жалобно позвал.

— Эдди?

— Руби, зачем ты поднялась наверх?

— Пустишь?

Вот же глупая! Быстро соскочил на пол и открыл ей. На дрожащих руках покоилась тарелка с ужином.

— Поешь, пожалуйста. Прости нас…

— Простил уже.

Забрал у нее еду и быстро закрыл дверь, чтобы следом за сестрой Грейс не проскочила.

— Она посуду моет, — успокоила меня Руби. — Пойми, мы так редко тебя видим…

— И поэтому решили посмотреть на меня без трусов?

— Не совсем. Бабушка все твои подписки на сайте купила, чтобы поддержать…

— И потом решила, что деньгам пропадать, да?

Сестра смутилась и потупила взгляд.

— Мы больше не будем.

— Мы? Вы вместе смотрели, что ли?

Представил их сидящими у компа, и мне резко поплохело.

— Я глаза закрывала, клянусь.

— На каком моменте, через минуту после начала видео?

— Сначала ты целовал Мишель, потом она целовалась с Томасом…

— Все-все хватит, Руби! Я понял, вы так скучаете. Буду чаще звонить, только ради всего не смотри.

— Мы любим тебя и волнуемся. Можно, мы хотя бы лайки с комментариями будем оставлять?

Закатил глаза. Это бесполезно.

— Та девушка… Она поймет.

— Не думаю. Я бы не понял на ее месте. Давай закроем эту тему, Руби. Не хочу на что-то надеяться. Мы с ней очень разные.

Остаток вечера сестра рассказывала о школе и однокласснике, который ей очень нравится и каждый день таскает ей учебники. А говорила, новостей хороших нет. На всякий случай спросил, не снимается ли этот ухажер в порно. Сестра сначала расстерялась, а потом уставившись на мою ржущую рожу, тоже рассмеялась. Слушал ее и доедал остывший ужин. Я дома. Мне хорошо, даже с этими чокнутыми девчонками, которые пишут целые рецензии на фильмы с моим участием. Люблю я их.

Помог сестре спуститься на первый этаж. Пожелал спокойной ночи, поправил съехавшую шаль на плече задремавшей на диване Грейс и выключил бубнящий телевизор.

Долгий и безумный день. Засыпал, глядя на пушистое чудо на моем столе. Ты у меня в заложниках, уродец. Не верну тебя Ложечке, пока не даст мне свой номерок. Улыбался собственным идиотским мыслям, не зная, что утром меня ждет новая катастрофа.

— Профессор Семьюэльсон? — заспанно ответил на ранний звонок.

— Эдвард, где твоя итоговая работа? Миссис Дженкинс не может найти ее.

— Ничего не понимаю, я же вчера…

Твою мать. Я вытащил из сумки распечатки. Собирался же после обеда отнести, а потом… А потом со мной случилась Бет Бэйли.

— Эд, она через час уедет. Если ты не занесешь ей работу, то плакала не только твоя стипендия. Что за безответственное отношение?

— Простите, я… Мне пять часов ехать до Пало-Альто, — замогильным голосом ответил Семьюэльсону, и тот выругался на том конце провода.

— Меня тоже на кампусе сейчас нет. Эдвард, попроси кого-то распечатать и занести ей, я попрошу подождать еще немного.

Кого я попрошу? Мой сосед по общаге Хан тоже уехал на выходные. Полная задница.

— Эд. Думай быстрее!

— Бет Бэйли! У вас есть ее номер?

Бет

Кто же может мне звонить? Глупый вопрос. Моего номера нет у Эдварда, да и с чего бы ему пытаться связаться со мной?

Только все равно сердце сорвалось с цепи и принялось барабанить по вискам с такой нечеловеческой силой, что мне пришлось болезненно прищуриться.

— Ну что, Бэйли? Кто же это? О, настойчивый какой? Опять трезвонит.

— Ладно, отдай ей, Мор, — сжалилась Робин. — Может, там умер кто? Пятнадцать неотвеченных и два сообщения. Психопат.

— Кстати, смс с фоткой очень милое. Хотя жалко брелочек, наверно, его уже прикончили.

— Какой брелок? — новая горячая волна буквально ошпарила меня, а сердцебиение стало напоминать сильную икоту.

— Вот этот! — Мор развернула ко мне экран моего телефона, и я увидела на нем своего потрепанного пушистика, висящего над стеклянной банкой, на которой маркером выведено: "кислота".

Он подобрал его. Подобрал! Боже. Я сейчас умру. Эд! Мне звонит Эд!

— Только посмотри на это лицо. Догадалась, походу, — Китти по-доброму рассмеялась и вернула мне телефон. — Дышать не забывай, Бэйли. Пойдем, Бобби, пусть поворкуют.

— Еще раз назовешь меня Бобби, и клянусь, я…

— Да-да, помню. Но сегодня мне можно все, ты недоглядела за новенькой, и теперь у нас в комнате воняет блевотиной…

Они еще какое-то время в шутку препирались за дверью, а я никак не могла ответить на семнадцатый по счету вызов.

Бет, пожалуйста! Сделаю все, что попросишь. Пришло третье сообщение.

Ткнула в его номер, и даже не успела перенервничать, слушая гудки. Потому что не было никаких гудков. Эд сразу же ответил, не дав мне воздуха в легкие набрать.

— Бет. Черт. Почему ты не подходишь к телефону?

У меня дар речи пропал. Распекает меня, словно мой парень, словно волнуется.

— Я…

Ага, напилась, глядя как мы целуемся. Что ему говорить-то? А сказать что-то надо…

— Слушай Бет. Дай свою почту срочно. Осталось минут пятнадцать, и миссис Дженкинс уедет, а меня исключат к чертям собачьим. Я в одних трусах и тапках гоню в Пало-Альто, но я нихрена не успею, а скорее разобьюсь.

— Почту?

— Да, почту. Имейл. Соображай, Ложечка.

— Что случилось?

Как он меня назвал? Ложечка?

— Я работу вчера не сдал, потому что с тебя джинсы в сортире стаскивал. Прикинь? Ты моя должница, Бет. Я сейчас за четыре с половиной часа от кампуса. Умоляю, распечатай и занеси мой курсач.

— Дженкинс. О,черт, тебе конец.

— Дошло, да? Почту!

— Сейчас!

Расчехлила ноут Робин. Надеюсь, она не прикончит меня за это. Слушая нервные смешки в динамике, пока распечатывала стопку бумаг за авторством Эдварда Хэндерсона.

— Не отключайся, Бет. Будь на проводе, слышишь? Я сейчас тут сдохну. Скажи, что успеешь?

Я сама в шоке. Наспех обтерла рот и выскочила в коридор, прижимая листы к груди, а телефон к уху.

— Какого хрена, Бэйли? Ты мой принтер трогала?

— С меня новый картридж!

Кричала на ходу, морщась от собственного несвежего дыхания.

Вылетела на улицу. И как же я успею? До учебного корпуса минут двадцать пешком, а у ноги едва слушаются.

— Что там? Почему ты молчишь? Бет!

Думаю. Думаю я, блин. И разревусь сейчас. Не успею, и не будет в понедельник немецкого с Хэндерсоном.

— Бэйли, куда ты босиком-то?

Мор и Робин догнали меня замершую на проезжей части, и я в ужасе рассказала им о висящем на другом конце провода Эдде.

— Два идиота, — с чувством бросила Морнинг. — Садись. Довезу и ты у меня до конца жизни в рабстве.

Сидела в раздолбанном седане, марку которого сложно было определить, как и цвет из-за пяти слоев облупленной краски и пожирающей двери ржавчины.

Прижимала Хэндерсона к уху и слушала его свисятщее дыхание. Надеюсь, он хотя бы съехал на обочину. А еще надеюсь, он водит не так агрессивно, как Мор. Но сейчас мне не жалоб. Тачка бы ее не развалилась.

Миссис Дженкинс я застала уже в дверях, и прикрывая ладонью с распечатками рот, рассказала о цели своего визита. Она смерила меня уничижительным взглядом, удостоив особой ухмылкой мои грязные носки.

— Поздравляю со вступлением в Ита Вита Фита, мисс Бэйли, ваш отец наверно безмерно горд.

Я сглотнула. Отцу лучше не знать, иначе ждем меня домашнее обучение.

— Простите, я первый раз была на… посвящении.

— Оно и видно. Как вы заботитесь о Хэндерсоне, это он у вас там в телефоне, сейчас?

Кивнула.

— Можно его на минутку? И подождите за дверью, скажу ему пару ласковых.

Обессилено прижалась спиной к стене, пытаясь унять дрожь в коленках. Эд. Из всех людей на кампусе он позвонил мне. Узнал мой телефон. Как это понимать? Спросить у него духу не хватит.