Рыцарь (ЛП)

Чандрэ признала его слова наклоном ладони.

— То есть, этот Эддард — видящий? — она не обернулась, но фыркнула, и в её голосе звучал скептицизм. — Это объясняет некоторые вещи, но вызывает ещё больше вопросов. Откуда тебе знать, что это сканирование не направили через него? Один из его хозяев?

— Это был он. Очевидно, ему уже безразлично, знаем ли мы об этом.

Чандрэ издала очередной короткий щелчок, качнув своими длинными косичками.

— Он работал на Меча. Годами. Они жили в одном доме. Дигойз, может, тогда ещё не пробудился, но и дураком он не был. Он знал, что этот человек работал на британцев. Он бы заметил, если бы в его свете имелось хоть немного настоящих структур. Он заметил предварительные структуры даже у приёмного брата своей жены, Джона.

Выражение лица Стэнли оставалось невозмутимым.

— Я не знаю, как ему это удалось, сестра. Но я знаю, что я почувствовал. У него есть экстрасенсорные способности. Я готов поклясться. На собственной крови. Можешь посмотреть моё воспоминание об этом, если хочешь.

Чандрэ ещё сильнее стиснула зубы, и всё же не могла усомниться в его словах. Вопреки тому, что Стэнли признался в наблюдении за её светом — а может, отчасти благодаря этому — его слова казались правдивыми.

— Я посмотрю на это воспоминание, — грубовато сказала она. — Если предложение было искренним.

— Было.

Его свет тесно окружил её, опустившись без предупреждения и заблокировав её aleimi как будто внутри миниатюрной клетки.

У неё едва было время отреагировать на щит вокруг них обоих — или на шёпот присутствия Варлана, сопровождавший этот щит — когда воспоминание Стэнли проигралось быстрым, многослойным фильмом. Оно включало каждую деталь ноющей усталости в его плечах, его голода и мечтания о тёплом напитке, а также холодный ветер, кусавший его за щеки, запахи дыма и соли в воздухе, её собственные слова, пока она материла Эддарда. Она ощутила попытку Стэнли распознать странность появления Эддарда здесь, сканирование его как будто человеческого света…

Затем всё это резко оборвалось.

Свет Эддарда метнулся к ней.

При этом он активировал маячок, который Варлан и Стэнли вплели в её aleimi, чтобы получить доступ к любым внешним воздействиям на её свет.

Буквально через мгновение свет Эддарда отступил мерцающим и прекрасно структурированным завитком. В послевкусии его пробы Чандрэ уловила проблеск разговора между Эддардом и кем-то другим. Второе присутствие, безо всяких сомнений, жило в этом замке с высокими стенами.

Всё это закончилось за считанные секунды.

Как только фильм закончился, Стэнли отстранился.

Всё ещё поднимаясь по подъездной дорожке, Чандрэ несколько раз сама воспроизвела воспоминание, отложившееся в его свете.

Ей оказалось сложно не согласиться с выводами Стэнли после того, что он увидел.

— Видишь? — настаивал Стэнли.

— Вижу, — тон Чандрэ сделался мрачным. — Спасибо, брат. Полезная информация. Для нас обоих, полагаю.

Стэнли не ответил, но она уловила проблеск его нервозности. Эти открытия, похоже, тоже не очень-то его радовали, если только он не был прекрасным актёром.

Несколько секунд они шли в тишине, их обувь периодически елозила и поскрипывала на скользкой покатой поверхности подъездной дорожки.

— Ты ему веришь? — спросила Чандрэ после этого. Увидев непонимающий взгляд Стэнли, она пояснила: — Варлану. Ты веришь, что он никогда раньше не встречался с Тенью?

Стэнли задумчиво посмотрел на неё.

— Да. Он видит те же связи, что и ты. И прошлые, и нынешние. Он вполне уверен, что до сих пор его приказы косвенно происходили от этой личности.

Чандрэ озадачилась. Затем её лицо прояснилось.

— Галейт, — произнесла она.

— Да, — подтвердил Стэнли. — Я верю, что он не знал этого до недавнего времени. Отчасти поэтому он отдалился от предателя, когда Галейта убили. Из-за его нестабильности вмешательство Тени стало более заметным. Это вмешательство быстро стало чрезмерным, даже противоречащим тем вещам, которые делал сам предатель.

— Предатель? — Чандрэ слегка улыбнулась. — Ты имеешь в виду Териана?

Впервые в голосе Стэнли прозвучала злоба.

— Да, сестра. Его.

Она не ответила. Она задавалась вопросами, знал ли он или Варлан, что стало с Терианом — знали ли они, что теперь он прикован к стене бизнес-люкса в пятизвёздочном отеле в Нью-Йорке. Однако она тщательно скрывала эти мысли в глубине своего сознания.

Нахмурившись, она сосредоточилась обратно на Эддарде.

До неё дошло, что ей не показалось уместным упомянуть Балидору или Мечу о причастности Эддарда ко всему этому. Теперь ей это казалось ошибочным упущением, но в то время это выглядело всего лишь деталью. По правде говоря, она просто не хотела упоминать причастность Мэйгара, пока у неё не будет лучшего представления о том, жив он или мёртв.

Она знала, что Дигойз наверняка всё ещё лелеет нешуточную обиду на сына Рейвен.

Но тот факт, что теперь причастность Эддарда заставляла её понервничать, вызывал у неё сожаление, что она не рассказала Балидору, чтобы они смогли провести более тщательное расследование из Нью-Йорка.

Что, если это не новые связи? Что, если Эддард, будучи хоть человеком, хоть видящим, работал на Тень с самого начала? Это означало, что за Мечом наблюдали многие годы ещё до его брака с Мостом, задолго до того, как он пробудился в своём статусе посредника. Если так, то что это означало?

Они знали его истинную личность?

Чем больше Чандрэ об этом думала, тем сильнее жалела, что не рассказала Балидору.

Если Эддард не человек, но каким-то образом умудрялся притворяться человеком, больше двенадцати лет живя в доме разведчика с высоким рангом, то кто он, чёрт подери? Дигойз, может, и не был Мечом в те годы, что он работал лектором в Королевском оборонном колледже, но он всё равно считался превосходным оперативником.

А ещё знатным параноиком, чёрт подери.

Эддарду явно помогали. Не будет ли слишком притянутым за уши считать, что эта помощь могла происходить из данного места?

Чем больше Чандрэ обдумывала вопросы в своём свете, тем меньше ей нравились ответы.

Глава 17

Гости

Их привели в столовую в европейском стиле.

Ровно в центре комнаты с высокими потолками стоял дубовый стол, который казался вытесанным из единого бревна. Всё в столе и окружающем декоре относилось скорее к Старому Свету, нежели к новому.

Засунув руки в карманы куртки, Чандрэ разглядывала стены, украшенные головами мёртвых животных и несколькими дорогими с виду европейскими гобеленами, в основном испанскими и немецкими. Картины занимали остальное пространство на белых стенах вместе с подсвечниками из кованого железа, в которых стояли толстые белые свечи. Витражные окна шесть метров высотой занимали всю дальнюю стену, обрамлённые зелёными шторами из какого-то плотного материала, похожего на бархат. Серебряные приборы стояли на высоком серванте у одной стены — он тоже был дубовым и походил на подлинный антиквариат.

Чандрэ заметила герб, изображённый над дверью. Она нарочно сделала снимок своим светом и сохранила его в своём aleimi.

Она присмотрелась к эмблеме и увидела стилизованный символ, напоминавший ей традиционный меч с солнцем. Однако дизайн был не совсем таким, да и цвета другие; и поверх кроваво-красного солнца не было настоящего меча, лишь вертикальная линия, которая его символизировала.

Остальную часть эмблемы она вообще не узнавала.

Учитывая, сколько человеческих семей теперь щеголяли гербами чисто ради тщеславия, это неудивительно. Любой, кто владеет таким замком и окружил его человеческими слугами, явно имеет эго, требующее инвестиций в аристократизм.

И всё же в дизайне было что-то зловеще знакомое. В отличие от большинства европейских гербов, которые она видела, здесь центральными фигурами были люди — или что-то человекоподобное. Иномирные призраки были облачены в простые одеяния, которые могли бы быть римскими или греческими. Чандрэ ещё несколько секунд смотрела на изображение, и только потом до неё дошло кое-что ещё.