Страница 4 из 172
Просто он сам себе ещё не признался.
Оттуда мы просто продолжили вместе. Он ни разу не высказывал настоящего согласия пойти со мной. Просто он ни разу не говорил, что не пойдёт. Он продолжал просить у меня информацию, заваливать меня разведданными, схемами, и в итоге мы выбрали стратегию, затем ночь, когда это будет сделано. Затем конкретное время.
— Сейчас твоя очередь? — спросил Ревик, покосившись на меня.
Мы шли пешком вдоль 22-й стрит и направлялись на восток, накинув капюшоны, чтобы избежать камер. Ревик только что свернул в переулок, который мы приметили несколькими днями ранее — в основном виртуально, опять-таки чтобы избежать разоблачения. Я последовала за ним, пока он шёл мимо освещённых окон в тень между двумя кирпичными зданиями.
Мы находились примерно в семи кварталах от самого банка. По дороге сюда мы уже вывели из строя три камеры. Никто не посчитает, что несколько отключившихся камер — это срочно и важно. А там работа уже будет сделана.
— Твоя, — напомнила я ему, шагая за ним, когда он маленьким карманным фонариком осветил переулок. Мы оба не носили гарнитуры. Их слишком легко отследить. И в любом случае, они покажутся на карте, если поблизости есть флаеры, даже если мы отключимся от главной сети.
Ревик будет стоять на шухере. Я должна найти вход.
Обойдя крышку канализационного люка, я ненадолго скользнула в Барьер и сверила её с местом, где мы должны войти. Подтвердив, что мы на нужном месте, я присела и просунула два пальцы в дырки на крышке.
Ревик согнул колени, пока я пыталась втиснуть ладонь под острый край.
— Береги пальцы, — ворчливо сказал он, начиная поднимать с другой стороны.
Вместе мы подняли крышку с её углублённого места в тротуаре.
— Музыка, — сказал он.
Произнося это, он откатил крышку от меня и аккуратно опустил её на асфальт, чтобы минимизировать звук. Он уронил её, когда до земли оставалось меньше дюйма, затем отряхнул ладони и покосился в обе стороны переулка. Заглянув во тьму открытого люка, я подумала над его вопросом, сканируя дыру своим aleimi.
— Вкусы сильно изменились, — сказала я, отключившись от Барьера. — Ты имеешь в виду сейчас? Или до того, как ты пришёл за мной в Сан-Франциско?
— И то, и другое, — сказал он. — Оба.
Я на минутку задумалась, пока он проводил своё сканирование. Мы оба легонько использовали свой свет, чтобы оставаться незаметными в Барьере. Когда он отключился и один раз кивнул, мы оба выпрямились из положения на корточках. Он вежливо показал на люк в земле, говоря, чтобы я шла первой.
— Раньше, — сказала я, наклоняясь, чтобы ладонями нащупать лестницу, — я была практически всеядной. Наверное, знала слишком много музыкантов.
Ревик вздрогнул. Он не посмотрел на меня, но я ощутила, как к лицу приливает румянец.
На самом деле я не имела в виду своего бывшего, Джейдена, но мне надо было догадаться, что он подумает об этом. Вместо того чтобы смягчить свой комментарий, я решила перебить его.
— Наверное, ты не слышал о большинстве из них, — сказала я. — Причудливые штуки в духе перфоманса. В основном смесь электроники. Моя мама в детстве приучила меня к классике. Мне нравилось и кое-что из обычного. Ну, знаешь, Borrowed Luck, The Dead Squirrel Brigade, The Upsells, — в ответ на его непонимающий взгляд я пожала плечами. — …ну или не знаешь. Это довольно крупные человеческие группы. Мне нравилась и более тяжёлая музыка. Говорю же, я была практически всеядна.
Он фыркнул, но я почувствовала, что его свет расслабляется.
— А теперь?
Я поколебалась и залилась краской, осознав, откуда теперь происходила большая часть моих музыкальных пристрастий.
— Мне нравится та группа видящих, которую вечно слушаете вы с Врегом.
— Aureilis?
— Ага. И другая…
Он задумался на минутку.
— The Middle End.
— Да, — увидев, как он во второй раз показывает на открытый люк, я надёжно поставила ногу на первую перекладину лестницы. — Я также слушаю больше современной человеческой музыки, — добавила я, может, чтобы не казалось, будто я как губка впитываю все от него и бывших Повстанцев. — Попсы немного, но мне нравится группа Exit North. И Antarctic Sun.
Он кивнул. Я видела, как его губ вновь коснулась лёгкая улыбка.
Мы начали эту игру вскоре после того, как приехали в Нью-Йорк.
Думаю, изначально это была моя идея — лёгкий, неконфликтный способ вновь узнать друг друга. За последний год мы столько всего пережили, и казалось, что лучше начинать с простого.
В любом случае, теперь он помнил больше, да и я сама прошла через изменения, пока жила с Лао Ху.
— Что насчёт тебя? — спросила я.
Я начала спускаться по лестнице, но он щёлкнул пальцами, чтобы привлечь моё внимание. Когда я подняла взгляд, он протянул руку, чтобы включить органический фонарик, который висел у меня на шее.
Он показал мне спускаться дальше и схватил крышку люка, чтобы закрыть её за собой, одновременно устраивая ноги на ступенях лестницы. Как только я спустилась достаточно глубоко, он тоже начал спускаться и подтягивать крышку, чтобы закрыть люк за нами.
Как только он расположил её над проёмом, единственный свет, который у нас остался, исходил от органических колец-фонариков на наших шеях. Их свет пронизывал тьму, может, даже слишком ярко, и освещал тошнотворным синеватым светом обе стороны бетонного туннеля, а также пол и потолок.
Внизу я сбросила капюшон и посмотрела по туннелю в обе стороны. Я думала, что к тому времени он забыл мой вопрос или вовсе не услышал.
А потом он заговорил.
— Группы видящих ты уже знаешь, — сказал он.
Я слегка вздрогнула и обернулась, когда он спрыгнул с лестницы. Он подошёл тихо, как будто не замечая, что внизу большой трубы собралось несколько дюймов воды.
— Что-нибудь человеческое? — поинтересовалась я.
— Из какого временного периода?
Я улыбнулась, прищёлкнув языком.
— Ах да, я забыла, что на твоём веку пришло и ушло несколько музыкальных трендов.
— Мне нравился Вагнер, — сказал он после очередной паузы.
— Нацист?
Он скинул капюшон и покосился на меня, подходя ближе.
— Дилан. The Stones.
Я рассмеялась.
— Ещё что-нибудь?
— Смотря что ты имеешь в виду. Музыка для спарринга. Мне нравятся многие группы из тех, что нравятся тебе.
Я кивнула, размышляя.
— Хочешь как-нибудь сходить на концерт?
Воцарилась тишина.
Затем он удивил меня, протянув руку и прикоснувшись к моим волосам. Его рука в перчатке задержалась, даря короткую ласку, потом он опустил ладонь мне на плечо, нежно сжал и отстранился.
— Я бы с удовольствием, — сказал он.
Его тон прозвучал небрежно, но я невольно все равно покосилась на него украдкой. Он сосредоточился на туннеле, щурясь в тусклом свете.
— Твоя очередь, — сказал он, легонько подтолкнув меня ладонью на ходу.
Я задумалась на минутку.
— Одежда.
— Для меня? — он покосился на меня и пробежался взглядом по моему телу, но только мельком.
— Ага, — отозвалась я.
Вообще-то, я бы предпочла спросить его про другое, поскольку в последнее время после отъезда из Китая это крутилось у меня в голове. Но я решила, что это может подождать до другого раза. Я недостаточно глупа, чтобы считать, будто вопрос о том, какая одежда ему нравится на мне, не будет острой темой — по крайней мере, сейчас.
Нам оставалось всего несколько кварталов до офисного здания, которое вмещало банк.
— По какому случаю? — уточнил он.
— Тебе нравится принарядиться?
Он на мгновение задумался.
— В парадном стиле?
— Ну да.
— В человеческом стиле?
Я кивнула, улыбаясь.
— Я имела в виду человеческий, да. У видящих тоже есть парадная одежда?
— Традиционная, конечно, — он пожал плечами. — Я не думал, что ты имела в виду это. Там куча одеяний и цветных шарфов. И шляпы. И много драгоценных украшений для мужчин.
Уловив проблески через его свет, я усмехнулась.