Страница 32 из 45
Сухое приветствие и будничный тон:
— Как ты себя чувствуешь? Доктор говорит, ты полностью поправилась после отравления.
«Поэтому ползи ко мне на коленях, твое место на полу, возле ног хозяина», — подсказывает внутренний голос, но фон Вейганд молчит.
— Да, все нормально, — присаживаюсь в кресло напротив него.
— Хочешь чего-нибудь? Посмотреть фильм? Почитать книгу? — ровно и безэмоционально. — Интернетом пользоваться не разрешу, но все остальное возможно.
— Нет, не хочу, — опасливо оглядываюсь по сторонам.
Ни тебе цепей, ни пыточных инструментов. Знакомое помещение — кожаный гарнитур, зеркальный потолок, серебристо-черный ковер.
Вроде пронесло, позволяю себе расслабленно выдохнуть и добавляю совершенно идиотское:
— Спасибо.
Фон Вейганд не реагирует, клацает что-то в своем продвинутом лэптопе, создает видимость работы. Или правда работает, кто его разберет.
— А куда мы летим? — нарушаю тягостное молчание. — Андрей ничего не сказал.
— В Германию, — раздается односложный ответ.
С «пронесло» я погорячилась. Память услужливо подбрасывает живописные картинки с фотографиями уютного особняка. Возникают не самые радужные ассоциации. Что-то средневековое, времен инквизиции, фон Вейганд в образе Торквемады изгоняет из меня собственных демонов каленым железом. 7c6fa8
— Я не намерен запирать тебя в комнате отдыха, — он соизволил внести ясность, помедлил для приличия и сбросил с барского стола короткое: — Не бойся.
Хочется повторить благодарственное словцо, но это будет верхом кретинизма, поэтому я молчу, пытаюсь побороть культурную часть Лоры Подольской.
— Спасибо, что разрешил оставить привычный цвет волос, — пробный выстрел.
— Мне нравятся твои волосы, — фон Вейганд закрывает ноутбук и указывает на сверкающую панель. — Если захочешь чего-нибудь, нажми на эту кнопку, и слуга придет.
Он поднимается и уходит. Всё. Никаких спецэффектов.
Да, я гребаная истеричка, страдающая манией преследования и биполярным аффективным расстройством (рус. маниакально-депрессивный психоз). Но это же действительно наталкивает на подозрение и оживляет навязчивые состояния.
Почему сменил тактику? Сказал бы очередную колкость, разложил бы меня на диване или на кресле и… ну, успокоил бы расшатанные нервы! Лучше вопль или удар, чем это показное равнодушие. Почему с нормальными маньяками и психопатами все просто и понятно? А этот… этот опять затаился, выжидает момент.
Тянет стать законченной оптимисткой, но взгляд фон Вейганда сильно мешает. Тяжелый взгляд зверя, вдребезги разбивающий сахарные перспективы. Кто бы желал остаться в одной комнате с хищником, которого посадили на веганскую диету? Я пас.
Глава 8.4
Это не особняк, это чуть облегченная версия королевского дворца или музей, причем не то убожество, которое в моем родном городке именуют краеведческим музеем, а нормальный такой выставочный зал нехилых размеров.
Мы прибыли вечером, когда основательно стемнело. Миновали внушительную оградку, поехали дальше и дальше, пока не приехали, пока я не упала в обморок от чрезмерности эстетического экстаза.
«Охренеть», — подумалось мне, кажется, слишком громко.
— Лора, я просил вас не употреблять подобные выражения, — строго произнес Андрей.
Но мне было как-то по… в общем, все равно, что он просил.
— Этого не было на фото, — пробормотала я.
— Я показал вам только одну комнату.
— Так надо было показывать все! — восклицаю укоризненно. — В таких хоромах и сдохнуть не жалко. Почему сразу не сказали, что меня будут пытать здесь?!
Андрей совсем не ценит природного остроумия, умудряется испортить торжественный момент и сбить впечатления своими скучными замечаниями:
— Господин Валленберг прибудет через два часа. У вас есть время принять душ, отдохнуть и подготовиться к встрече. Слуга покажет вашу комнату и принесет необходимые вещи.
Забыла упомянуть, что фон Вейганд продолжал избегать прямых контактов, смылся на отдельном авто, а меня отправил в компании сутенера-зануды.
— А что у нас подпадает под категорию необходимого? Я бы от маракуйи не отказалась. Знаете, такая вкусная штука…
— Я знаю, что такое мараку́йя, — стиснув зубы, произнес Андрей.
— Кстати, ударение делается на последний слог. Вы неправильно произнесли.
Наверное, мое общество в больших дозах действует утомительно. Бедняга упал на колени, начал биться головой о порог, задергался в эпилептическом припадке, пуская пену изо рта. В общем, перенервничал слегка. Мы же весь перелет общались, потом по дороге сюда поболтали. Впрочем, болтала преимущественно я, мой страж старательно зажимал истекающие кровью уши.
— Вам принесут одежду, драгоценности, косметику для сегодняшнего вечера, — Андрей утер пену с губ и продолжил: — Естественно, будет подобран новый гардероб, но большинство вещей доставят завтра. Прошу серьезно отнестись к данному вопросу. Приводите себя в порядок, отдыхайте, слуга придет…
…отвести вас на эшафот.
— Ясненько, — мило улыбаюсь. — Экскурсия по музею будет?
— Господин Валленберг желает лично показать особняк, — Андрей мягко подталкивает меня вперед.
Лабиринт коридоров и лестниц. Блеск и величие миллиардных капиталов. Каждый уголок незримо пропитан успехом, славой и гордыней.
Чувствую себя героиней фильма, персонажем волшебной истории. Золушка, твою мать.
Неприятный холодок порхает под ребрами, не позволяет расслабиться ни на секунду. Эйфория спадает быстро, оставляя наедине с жестокой истиной.
«Будут и наручники, и плети», — насмехается внутренний голос.
Выделенная мне комната крута до безобразия, однако роскоши хватило сполна, жажду краешек покоя.
Процедура омовения не приносит радости моей мятущейся душе. Вода бодрит, но не отрезвляет. Тщательно вытираюсь, кутаюсь в халат плотнее, бесконечно долго изучаю свое лицо в зеркале. Синяк заметно побледнел, без проблем исчезнет под слоем тонального крема.
Остается следовать правилам. Голову выше, плечи распрямить, грудь вперед, зад назад. Не падать духом. Соберись и улыбнись.
На кровати заботливо разложено «все необходимое»: широкий выбор косметики, удивительно красивое кружевное белье, чулки, маленькое черное платье, изящные туфли, о которых я давно мечтала, рассматривая дорогущие модели в Интернете, и еще кое-что — бархатная коробка. Открываю и невольно зажмуриваюсь, ослепленная сиянием бриллиантов. Это совсем другие бриллианты, отличаются от подаренных на Новый год. Сверкают гораздо ярче, выглядят намного масштабнее. Ожерелье, судя по виду, способно задушить своей тяжестью. Сережки впечатляют не меньше. И кольца… Господи, сколько же их? Сколько же в них карат?
Настроения краситься нет, но и облезшим бомжарой ходить надоело. Забыла, когда последний раз наводила стрелки. Позор на мою изрядно поседевшую голову.
Выше нос, все не так уж плохо.
Да, намного проще, если бы фон Вейганд не откладывал расправу в долгий ящик, если бы он сразу наказал за неосторожное проявление заботы и нежности, за собственную слабость.
Послушно экипируюсь согласно указу свыше. Смотрю на себя в зеркало и не узнаю.
Кто эта маленькая девочка в платье и драгоценностях взрослой тети? Откуда тревога и блики ужаса в ее глазах? Почему губы накрашены вызывающим красным?
Вкрадчивый стук заставляет задрожать. Но на поверку это оказывается всего лишь слуга.
— Приветик, ну, или как там у вас говорят? Хэллоу. Гутен Абенд?
Молчание в ответ. Отработанная улыбка в стиле Андрея, приветливое выражение лица. Не понимает или делает вид, что не понимает.
Обуваюсь, балансирую на высоченных каблуках. Кажется, кое-кто отвык от нормальной женской обуви.
Позволяю провести себя по запутанной сети коридоров, стараюсь игнорировать обезумевший пульс.
Когда-то я была готова продать душу Дьяволу, лишь бы оказаться рядом с фон Вейгандом. Желания порой сбываются, не спрашивая нашего разрешения, и не вполне так, как мы рассчитывали.