Страница 23 из 78
Но скучно мне все равно не было: Сэпий, лишенный возможности двигаться из-за просто огромного живота, решил заняться моим образованием.
Мы изучали историю, географию и политическое устройство этого материка, поскольку он остался единственным заселенным людьми, насколько это было известно.
Кстати, кроме этого материка, который называется Нимейским, в мире Суари есть еще два материка.
Самый крупный – Варея – располагается совсем недалеко отсюда, в трех неделях пути корабля. Его размер в два раза больше, чем Нимея, а самый маленький – Латея – расположен далеко на севере, и разумные на нем не обитают.
Даже инсектоиды там не водятся, только животные. Этот материк раза в три меньше Нимейского и весь покрыт льдами – что-то наподобие нашей Антарктиды.
Варея до недавнего времени была тоже заселена людьми и инсектоидами, но около ста лет назад гнездо брата Сэпия, Терея, погибло от атаки тварей, и не осталось никого, кто мог бы поведать, удалось ли выжить людям. Арахнид говорил, что шансов у них практически не было.
Историю этого мира составляют в основном войны людей двух материков. Арахниды никогда не враждовали с себе подобными. Я сильно не увлекалась ее изучением, только запомнила историю правящего рода и Андариэла.
В какой-то мере мне его стало жаль. Его родители, в отличие от своего отпрыска, правили мудро и справедливо, но брат императора собрал значительные силы и решил захватить власть, устроив переворот.
Сторонники правящей династии мятеж подавили, но императорская чета погибла, а десятилетний мальчик выжил. Но те же сторонники, получив власть в свои руки, стали манипулировать ребенком, что и привело к нынешней ситуации.
Бунты регулярно вспыхивают на территории всего государства, которое, как и материк, называется Нимея.
И обязательно я должна была учить правила дворцового этикета. Сколько я ни заявляла, что посещать это сборище змей в человеческом обличии не собираюсь, но арахнид настоял, что Аллаида – это политическая фигура, которая создает имидж гнезда и поддерживает связи между людьми и паучками.
– Сэпий, почему ты настаиваешь на этом? Ты все же решил от меня избавиться после появления потомства? Я вам всем буду не нужна? – набравшись мужества, спросила я арахнида, внутренне холодея от страха.
– Не говори ерунды, ты всегда будешь нам необходима и никогда не будешь для нас чужой или лишней, но ты аллаида и должна знать свои обязанности. Гнездо твой дом, и каждый из нас с гордостью умрет за тебя, если потребуется, но иногда тебе нужно будет выполнять свои обязанности, ради потомства. Иди ко мне, – Сэпий раскрыл мне свои объятия. Я с удовольствием прижалась к единственному существу во всех мирах, от любви и нежности к которому замирало сердце.
– Лучше с гордостью живите для меня. Я не готова терять еще кого-то, – ответила я, млея в родных руках.
Я очень переживала за него: из-за выросшего живота его человеческая часть сильно похудела, и лицо любимого выглядело усталым и изможденным.
Все свободное время я ползала по нему не хуже ткачика, то разминая затекшие от неподвижности плечи, то усмиряя беспокойное потомство. На все мои вопросы арахниды отвечали, что все проходит так, как и должно, но я уже сейчас не представляла, как Сэпий вернется в свое прежнее состояние. На мои вопросы об этом он только улыбался и целовал меня в щеку.
После его признания о том, что поцелуй между нами все же возможен, я сначала обиделась. Неприятно, что мужчина, к которому ты испытываешь такие сильные чувства, придумывает предлоги, чтобы избежать единственно возможного между нами выражения любви и нежности, поэтому хоть и жаждала попробовать, но не торопилась экспериментировать. Да и страшно. Нет, я не Сэпия боюсь, а того, что ему будет противно, но он промолчит.
Сидя в руках, я уткнулась в изгиб шеи дорогого мне мужчины и с удовольствием вдыхала его запах. Не удержавшись, стала нежно целовать его, легонько прикусывая тонкую, нежную кожу. Сэпий напрягся.
– Алла, что ты делаешь? – немного охрипшим голосом спросил арахнид.
– Тебе неприятно? – спросила я, заглядывая в глаза Сэпия.
– Слишком приятно, – сказал арахнид, кусая себе губу. Собрав всю свою смелость, я потянулась и аккуратно лизнула искусанную губу, отчего мужчина застонал, округлив от удивления свои черно-золотые глаза. Я отстранилась, решив, что ему все же не понравилось, но он сам потянулся ко мне с поцелуем. Я никогда раньше не целовалась, но желание хоть как-то быть ближе к любимому придавало уверенности в своих силах. Сначала мы несмело гладили друг друга, едва соприкасаясь, потом этого стало мало, и я снова коснулась его языком. Дальше все утонуло в розовом тумане моего желания. Мы то жадно пили друг друга, то нежно таяли, то сладко растворялись в партнере, пока Сэпий первый не решил прекратить эту пытку.
– Это… я не могу, не понимаю, чего хочу. Так хорошо и горько, что я столь сильно тебя люблю – и не могу быть для тебя тем мужчиной, который по-настоящему тебе нужен, – охрипшим голосом сказал Сэпий, спрятав свое лицо в моих рыжих волосах.