Страница 17 из 78
Спросив разрешения, я подошла и осторожно коснулась этого. Оно ответило легкой дрожью и волной щемящей душу радости, которая полилась на меня.
На глаза выступили слезы от счастья, что меня так любят, ведь гнездо передает эмоции и чувства его детей.
Потом наши няньки повели меня показать то место, где рождаются голубые жемчужины, а Сэпий остался у гнезда, сославшись на усталость.
Меня вел тот рабочий, который и подарил мне одну из таких жемчужин. Его звали Решан. Он проводил меня по короткому переходу к небольшой пещерке, в центре которой была круглая лужица со светящейся ярко-бирюзовой водой.
Хорошо присмотревшись, я увидела, что дно этого водоема устелено мелкими голубыми горошинами, но оказалось, что брать их оттуда просто так нельзя.
Одну жемчужину можно взять, отдав лужице одного умирающего арахнида. А то, что я сочла водой, – желудочный сок этой лужицы, которая представляет собой подземное малоподвижное животное.
Хорошо, что после того, как я научилась пользоваться своей магией, больше раненых паучков этому не отдавали, а кормили его инсектоидами, которые сотнями погибали в ловушках ежедневно, но за них он не давал камушек.
Мне стало неловко, что я чью-то жизнь превратила в украшение, но Решан заверил меня, что воин, отдавший свое израненное тело Золию (так называют лужу) гордился бы, что доставляет мне радость и украшает самую теплую аллаиду за всю историю.
Когда мы вернулись к Сэпию, он сидел у своего гнезда в меланхолично-задумчивом настроении.
Не желая, чтобы любимый грустил, я обняла его и зарылась в его волосы, наслаждаясь их шелковистой мягкостью.
– Как тебе Золий? – спросил арахнид.
– Прекрасен и ужасен, как и многое в этом мире. Почему Решан оказал мне такую честь и передал чью-то жизнь, застывшую в этом камешке?
– Потому, что ты сама не представляешь, как много нам даешь своей нежностью, заботой и теплом. Никто из нас никогда не получал ее от людей. Мы считали, что она нам и не нужна, но это не так. Твоя любовь дает мне не только силы растить гнездо, но и радость, которой я никогда не испытывал раньше, грусть, которая лечит душу от разочарований и обид, и желание жить, чтобы и дальше чувствовать тепло и свет твоей души, – хрипло сказал Сэпий и крепко сжал меня в объятиях, а у меня от его признания на глаза навернулись слезы.
Потом мы вернулись к себе и уселись за шахматы, которые теперь стали нашим любимым развлечением.
Нет, мы играли не только в них: мы освоили и домино, и шашки, и нарды, и даже карты, но шахматы Сэпий любил больше всего – видимо потому, что пока так ни разу у меня и не выиграл.
Не успели мы сделать и пары ходов, как прибыл один из ткачиков с посланием от императора, который требовал встречи. Причем обязательно в моем присутствии, чтобы он мог убедиться, что Аллаида здорова и всем довольна. И сколько я ни материлась в адрес мерзкого правителя, но назавтра нам следовало идти в храм Гнезда.
*******
От волнения я совсем не спала, поэтому утром уставшая и нервная собиралась на встречу с тем, кто десять лет мне снился в кошмарах.
Я больше не боялась его панически, мой детский ужас прошел в тот день, когда меня отдали Сэпию, просто относилась к этому красивому, но подлому существу как к опасной гадине, которая может ужалить, даже не имея на то причин.
Арахнид пытался меня успокоить тем, что защитит, не даст в обиду, и я верила ему, но меня не покидал иррациональный страх и предчувствие беды.
Позавтракать у меня тоже не получилось. Сэпий просил надеть что-то из того, что подарили люди, но я не собиралась потакать их желаниям и выбрала повседневные брючки и свитер, сделанные ткачиками.
Чуть позже мы быстро перемещались по подземным тоннелям к тому месту, где я впервые познакомилась с арахнидом. С нами в качестве охраны пошли три десятка воинов, хотя необходимости в этом не было, но гнездо, испытывая волнение гнездового, решило перестраховаться.
Сэпий разрешил мне сидеть за его спиной, что увеличило скорость арахнидов.
И вот мы уже час дожидаемся его императорское величество в храме Гнезда.
Воины проверили всю близлежащую территорию и, окружив нас плотным кольцом, нервно перебирали огромными колючими ногами. Спустя еще целый час томительного ожидания появилась величественная императорская задница.
– Сэпий, Алла, рад видеть вас в добром здравии, – не скрывая своего презрения, сказал Андариэл.
– Не могу сказать того же. Что нужно императору от меня и моей Аллаиды? Гнездо исправно охраняет ваши земли, других договоров между нами быть не может, – грубо ответил Сэпий.
– Да-да, само собой. К тебе, арахнид, у меня нет никаких вопросов. Дело мое касается твоей зверушки Аллы. Вопрос в том, что глупый папаша Дили поклялся той же клятвой рода графу Ригасу Мортен, что после выполнения своих обязательств перед тобой Дилейна станет его супругой. Поскольку эта дурочка не уточнила, в какой части она обязуется выполнить клятву рода, то женой некроманта тоже придется быть ей, – не скрывая злорадного смеха, сказал императорский гад.