Красные свитки магии

– Спасибо, – прошептал он. – А эта?

На сей раз он слегка коснулся пальцами шеи Алека. В ночной тишине было слышно хриплое, прерывистое дыхание молодого человека. Рука его обвила Магнуса за талию, они тесно прижались друг к другу, и Магнус даже сквозь одежду услышал, как гулко бьется сердце его возлюбленного.

– Руна Равновесия, – почти беззвучно прошептал Алек. – Помогает мне твердо держаться на ногах.

Магнус наклонил голову и нежно коснулся губами серебристой руны, почти выцветшей, едва заметной на гладкой белой коже шеи Алека. Алек резко втянул воздух сквозь зубы.

Магнус провел губами по теплой, нежной коже и, добравшись до уха Алека, промурлыкал:

– Мне кажется, она не действует.

– А я и не хочу, чтобы она действовала, – пробормотал Алек.

Он повернулся лицом к Магнусу и коснулся губами его губ. Алек целовался точно так же, как делал все в своей жизни – отдавался этому занятию страстно, самозабвенно, и Магнусу показалось, что его уносит куда-то прочь могучая река. Он отодвинул ворот кожаной куртки и, взглянув на горло Алека из-под опущенных ресниц, увидел в лунном свете кое-что новое. Очередная руна, напоминавшая музыкальную ноту, была начертана в ложбинке между ключицами.

Магнус очень тихо спросил:

– А что это такое?

Алек прошептал:

– Стойкость.

Магнус уставился на него во все глаза.

– Ты серьезно?

Алек усмехнулся.

– Ага.

– Правда, вот как? – произнес Магнус. – Мне хотелось бы прояснить это до конца. Ты говоришь это не просто для того, чтобы казаться более сексуальным?

– Нет, – хрипло пробормотал Алек и судорожно сглотнул. – Но я рад, что это кажется тебе сексуальным.

Магнус прижал унизанные кольцами пальцы к коже Алека под ключицей и увидел, что молодой человек вздрогнул от прикосновения прохладного металла. Он провел рукой вверх, к затылку Алека, и затем снова притянул к себе его голову.

В этот момент Магнус прошептал:

– Боже, я обожаю Сумеречных охотников.

Алек повторил:

– Я рад.

Губы его были нежными и горячими, в отличие от его сильных рук – но вскоре это противоречие перестало существовать, и поцелуй давал им обоим и нежность, и ласку, и тепло, и одновременно разбудил жгучее нетерпение. В конце концов, Магнус отстранился, хватая ртом воздух, потому что иного выбора у него не было – разве что увлечь Алека за собой, на траву, в темноту.

Он не мог так поступить. Алек никогда прежде не делал ничего подобного. В первую их ночь в Париже Магнус проснулся еще до рассвета и обнаружил, что Алек, который так и не сумел уснуть, расхаживает по комнате из угла в угол. Он понимал, что иногда Алека охватывали растерянность и тревога при мысли о том, во что он ввязался. И поэтому решение насчет того, заходить ли им дальше, должно было принадлежать исключительно ему.

Алек напряженным тоном произнес:

– Как ты думаешь, мы можем обойтись без кабаре?

– Какого кабаре? – прошептал Магнус.

Они двинулись дальше, покинули парк и зашагали по направлению к квартире Магнуса; дважды им пришлось останавливаться, потому что узкие улицы уводили их в сторону, и еще пару раз они заблудились в лабиринте неосвещенных аллей. Они забрели бы в противоположную часть города, если бы не сверхъестественное чувство направления, присущее Алеку. Сумеречные охотники были полезными спутниками в путешествиях. Магнус не собирался больше покидать дом без такого «компаса».

В этой квартире ему приходилось бывать и революционером, и плохим художником; здесь в восемнадцатом веке у него отняли деньги и имущество, накопленные за долгую жизнь. Тогда он впервые стал богатым и потерял все. С тех пор Магнусу еще несколько раз приходилось терять все.

Сейчас дом его находился в Бруклине, а парижская квартира пустовала – здесь не было ничего, кроме воспоминаний. Но он сохранил ее из сентиментальных соображений, и еще потому, что попытки найти номер в отеле во время парижской Недели моды служили испытанием похлеще последнего круга Ада.

Чтобы не тратить время на возню с ключами, Магнус щелкнул пальцами перед входной дверью и заставил ее отвориться при помощи немногих остававшихся у него на тот момент магических сил. Они с Алеком вошли в дом, не переставая целоваться, и, время от времени натыкаясь на стены, кое-как преодолели четыре лестничных пролета. Дверь квартиры распахнулась с громким стуком, и они ввалились внутрь.

Вельветовый блейзер даже не добрался до квартиры – Алек сорвал его и уронил в холле неподалеку от входной двери. В тот момент, когда они переступали через порог, он как раз срывал с Магнуса рубашку. Послышался далекий звон запонок и пуговиц, рассыпавшихся по паркету. Магнус, трясущимися руками расстегивая кожаную куртку, прижал Алека к подлокотнику дивана и затем толкнул его на подушки. Алек изящно, легко упал на спину и притянул Магнуса к себе.

Магнус поцеловал руну Равновесия, затем руну Стойкости. Тело Алека устремилось навстречу ему, и пальцы его впились в плечи Магнуса.

Алек что-то настойчиво повторял, его имя и что-то еще, чего Магнус не мог разобрать.

– Александр, – прошептал, в свою очередь, Магнус и почувствовал, как Алек вместо ответа прижался к нему всем телом. Руки Алека по-прежнему крепко сжимали его плечи. Магнус, внезапно встревожившись, внимательно посмотрел на возлюбленного.

Алек широко раскрытыми глазами уставился куда-то в сторону.

– Магнус. Там.

Магнус, проследив за взглядом Алека, обнаружил, что они не одни. На пурпурном диване напротив них кто-то сидел. В неверном свете уличных фонарей, проникавшем сквозь шторы, Магнус рассмотрел женщину с пышными каштановыми волосами, серыми глазами, в которых промелькнуло нечто вроде удивления, и прекрасными губами, изогнувшимися в знакомой лукавой усмешке.

Магнус произнес лишь одно слово:

– Тесса?

Глава 3

«Багровая Рука»

Некоторое время в гостиной царило неприятное молчание. Алек отодвинулся на противоположный край дивана, как можно дальше от Магнуса. Сегодня вечером все шло совершенно не по плану.

– Тесса! – в изумлении повторил Магнус. – Какая неожиданная встреча. Между прочим, ты явилась без приглашения.

Тесса продолжала медленно, с совершенно невозмутимым видом пить чай. Они с Магнусом уже много веков были близкими друзьями, и он считал, что сейчас ей следует извиниться, хотя бы для вида, или изобразить слегка виноватое выражение лица. Но она не сделала ни того, ни другого.

– Ты как-то сказал, что не простишь меня до конца жизни, если я окажусь в одном городе с тобой и не загляну в гости.

– Я бы тебя простил, – фыркнул Магнус. – Еще спасибо бы сказал.

Тесса взглянула в сторону Алека, и тот покраснел. Уголки губ Тессы слегка приподнялись, но она была доброй и спрятала улыбку, поднеся чашку ко рту.

– Теперь мы в расчете, – заметила Тесса. – В конце концов, как-то раз в одной горной крепости ты застукал меня в весьма щекотливой ситуации с мужчиной.

Улыбка ее погасла, и она снова бросила быстрый взгляд на Алека, который унаследовал цвет кожи и волос давно умерших Сумеречных охотников, которых Тесса любила.

– Тебе пора уже забыть об этом, – посоветовал Магнус.

Тесса была чародейкой, как Магнус, и, точно так же, как Магнус, привыкла справляться с воспоминаниями о тех, кого когда-то любила и затем потеряла. У них существовала давняя привычка утешать друг друга. Она сделала еще глоток чая и улыбнулась, как ни в чем не бывало.

– Можешь мне поверить, я обо всем забыла, – ответила она. – Уже забыла.

Алек, который слушал этот разговор, подобно зрителю, наблюдающему за теннисным матчем, поднял руку.

– Прошу прощения, но ведь, если я не ошибаюсь, вы двое когда-то встречались?

Эта реплика заставила Магнуса и Тессу умолкнуть. Оба уставились на Алека с одинаковым потрясенным выражением на лицах.

– Кажется, тебя это предположение привело в еще больший ужас, чем меня, – обратился Магнус к Тессе. – И еще я почему-то чувствую себя глубоко уязвленным.