Страница 26 из 35
Странную картину увидел он перед домом универсального магазина. Сотни людей, сидя на земле, пили шампанское, откидывая назад головы с красными лицами и налившимися кровью глазами. Пьяные и громко горланящие непристойные песни погромщики перекидывались пустыми бутылками и разбегались только тогда, когда приближалась полиция. Но слишком слабы были силы полиции, занятой спасением погибающих в огне жителей и помогающей пожарной команде отстаивать еще не загоревшиеся дома. Погромщики в течение нескольких часов были хозяевами города, и когда наступил вечер, — на улице, у дома «Артиг и Вейс», не было уже ни одного человека. Сотни пустых и разбитых бутылок валялись вдоль панели вперемешку с разбитыми ящиками, разорванным бархатом, дамскими шляпами, бумагой и истоптанными коврами. На небе ярко пылало зарево, освещая весь город и бухту. Черным казался лес на противоположном берегу залива. На верхушках дубов играли то желтые, то красные отблески огня.
Заунывно и тревожно гудел набат. Раздавался треск и грохот горящих и обрушивающихся зданий.
Издалека доносились гудки паровозов, подвозящих воду, и сигнальные рожки.
В это время к пылающему магазину торгового дома «Артиг и Вейс», подъехал Вотан.
Его напрасно искали весь день. Несмотря на то, что он безвыездно жил в городе, в этот злополучный для города день, старый Вотан отсутствовал. Теперь, увидев разгромленный магазин, он тотчас же отправился к местным властям и требовал составить протокол о происшедшем поджоге и гибели торгового дома и всех его товаров.
Вотан, настаивая на этом, плакал. Дрожащим голосом он доказывал необходимость уплаты всех убытков фирмы, в которую вложены германские капиталы. Слезы и горе почтенного деятеля, пользовавшегося известностью и влиянием среди высшего общества окраины, подействовали. Протокол был составлен, и Вотан, тщательно сложив бумагу, спрятал ее в бумажник. На его лице играла едва уловимая, но торжествующая улыбка.
«Спасен! — думал Вотан. — В пламени погибли все улики, какие могли бы быть найдены против меня!»
Чувства злорадства и насмешки над Вольфом вновь овладели стариком.
Старый Вотан отправился на вокзал и отсюда послал телеграмму Вильбрандту — представителю фирмы «Артиг и Вейс» в Петербурге, извещая его о разгроме торгового дома «Артиг и Вейс» и о необходимости получить немедленную ссуду от «хозяина». Тут же была приписка с просьбой передать привет советнику, барону Гельмуту фон Луциусу.
Телеграмма эта была послана 31-го октября в десять часов вечера, а на другой день пришел ответ, что «хозяин» вносит немедленно необходимую сумму, а господин фон Луциус шлет свой привет.
XXIII
После разгрома города долго стояли черные закоптелые дома, глядя пустыми окнами, как слепцы, на улицы, заваленные обломками кирпичей, упавшими балками и кучами обгорелых досок и бревен. Медленно отстраивался город.
Многие фирмы исчезли. Многие сократили свои дела. В торговле настал большой застой. Совершенно неожиданно для всех торговому дому «Артиг и Вейс» были доставлены в начале ноября товары. Как прошли грузы в это время, когда так трудно было найти свободные пароходы, и откуда доставали они их — так и осталось тайной, хотя капитаны этих пароходов, один голландец и два американца, насмешливо улыбались, когда их расспрашивали об этом и молча пускали густые клубы дыма. Они одни только знали, что в конторках их кают лежат голубые пропуски, доставленные Вотану Вольфом. Они знали также, что они грузились товарами для «Артиг и Вейс» в Нагасаки.
Один только торговый дом «Артиг и Вейс», казалось, нисколько не пострадал от войны. Торговые дела фирмы процветали. У немецкой фирмы на долгое время исчезли конкуренты, а потому Вотан сразу назначил высокие цены и радостно потирал руки, предвидя блестящие дивиденды.
Вскоре началась постройка нового здания, и еще не успели зажить нанесенные войной раны, еще не обсохли слезы вдов и сирот, когда на главной улице города окнами на залив выросло огромное здание, украшенное дорогой облицовкой и сверкающее зеркальными окнами[33]. Над фронтоном красовалась золотая надпись: «Торговый дом „Артиг и Вейс“».
По-прежнему старый Вотан сидел в своем кабинете, с той только разницей, что теперь он не боялся ни происков капитана Вольфа, ни мести так внезапно обидевшегося на него Нохвицкого, так как не было уже зеленого несгораемого шкафа в простенке между двумя окнами чертежной, исчезли портфели с секретными бумагами и копировальные книги с телеграммами об отправляемых куда-то и получаемых «машинах».
Так же гордо выступали белокурые немцы, очень похожие на лейтенантов с улицы «Под Липами» в Берлине, так же презрительно смотрели они на немногочисленных загнанных русских служащих и так же вели оживленную переписку с знакомыми и родственниками в Германии. По-прежнему отделения фирмы «Артиг и Вейс», как гнезда опасных паразитов, процветали в городах и селах Тихоокеанского побережья.
Все было новое в новом здании торгового дома: и стены, и мебель, и товары.
Оставалось лишь одно старое и незыблемое: преданность Германии и тайная служба германскому военному и морскому министерству.
Это составляло одну из главных задач универсального торгового дома «Артиг и Вейс».
XXIV
С того кровавого года, когда капитан Вольф в доме Вотана впервые предсказал кровопролитную войну, свирепым шквалом налетевшую на русскую окраину на Дальнем Востоке, прошло семь лет.
Затерлись следы бывших событий, постепенно залечились раны, иссякли слезы.
Россия, стряхнув с себя кошмар прежних дней, поняв все свои ошибки и напрягши силы для исправления их, встретилась лицом к лицу с вековым врагом.
Этим врагом была Германия.
Только что начались июньские трения 1914-го года, вызвавшие затем пожар европейской войны. В торговый дом «Артиг и Вейс» явился, как и тогда, накануне войны 1904 года, вестник грядущих событий.
Это был уже знакомый Вотану советник министерства иностранных дел в Берлине, Гинце, первый кандидат на пост германского посла в Пекине. Гинце с деловым видом предупредил Вотана, что он должен сделать самый тщательный выбор тех служащих, которые в случае войны, когда будут высылаться из России германские подданные, позволили бы фирме иметь на всех наблюдательных пунктах преданных людей.
Гинце сообщил, что операции германского флота коснутся французских колоний в Азии и что, быть может, берега Японского моря также увидят победоносные вымпелы германских кораблей.
Будущий германский посланник метеором пролетел по Дальнему Востоку и внезапно скрылся. Когда вспыхнула война, он появился на норвежском пароходе, который шел к берегам Китая. Тогда, когда с борта норвежского парохода советник министерства Гинце высадился на китайский берег, он гордо поднял голову и сказал встретившим его чинам посольства:
— По приказу его величества Императора, мне поручено управление посольством!
Деятельность Гинце, бывшего сначала руководителем тайных агентств за границей, а затем одним из советников министерства иностранных дел в Берлине и руководителем всей обширной сети германских шпионов и доносчиков, была оценена по достоинству, и Гинце сделал карьеру.
В то же время, другой участник эпопеи, происходившей на берегах Тихого океана, — Вольф, уже в чине полковника главного морского штаба и начальника отдела осведомления и международной статистики, также не оставался без дела.
В жаркий июльский день 1914 года в Петербурге, по Морской улице, шла шумная манифестация. Несли знамена и плакаты, призывающие к защите Сербии и Черногории, пели гимны и молитвы. Чувствовалось, что какая-то стихийная сила владеет этими людьми, и что сила эта ширится и крепнет, вздымаясь могучей волной над возмущенным народным морем.
Бледные лица и сверкающие глаза говорили о том глубоком чувстве, которое охватывало манифестантов. Это не была выходка молодежи, легко воспламеняющейся и жадной до шумного выражения своих симпатий или вражды. В толпе виднелись почтенные старики, сановные чиновники, члены Государственной Думы, дамы из общества и те люди, которые в иное время считали для себя невозможным произнести на улице слишком громкое слово и смешаться с толпой.
33
…огромное здание, украшенное дорогой облицовкой и сверкающее зеркальными окнами — имеется в виду построенное в 1906–1907 гг. по проекту архитектора Г. Юнгхенделя здание универсального магазина торгового дома «Кунст и Альберс» на ул. Светланской во Владивостоке, ныне ГУМ.