Страница 11 из 35
После этой речи, встреченной бурными аплодисментами, поднялся худой, сутулый человек с седой бородкой и длинными растрепанными волосами.
— Август Бебель! — пронесся взволнованный шепот по залу.
Вождь германских социалистов бледной, тонкой рукой откинул несколько прядей волос, упавших на лоб, и слегка прерывающимся, но привычным голосом начал говорить:
— Господа! Только что выслушанную речь нашего председателя, так же как и мои слова, занесет секретариат в журнал № 1175. И потомство когда-нибудь ознакомится с тем, что думали политические деятели нашей страны о той нравственной стороне, которая, как это ни странным вам покажется, должна быть даже в политике. Между тем, необычайное развитие агентурной деятельности чиновников морского и военного министерств, по имеющимся у меня данным, вызывает крайнее неудовольствие и подозрительное отношение к германским гражданам не только в тех странах, которые председателю угодно было поставить в первую категорию наших врагов, но и в Англии и в Америке. Я бы сказал, что Англия особенно озабочена и точно осведомлена о деятельности многих, по-видимому, весьма почтенных лиц, являющихся агентами нашего военного министерства, как, например, пресловутого доктора Пужена, деятельность которого была уже по достоинству оценена правительством Великобритании, выславшим этого агитатора и шпиона из пределов Соединенного Королевства. Я позволяю себе возразить председателю и утверждать, что злейшим нашим врагом в случае, если мы столкнемся с нашими соседями, будет именно Англия. Я обладаю документами, представляющими секреты военного министерства для всех, кроме членов настоящей комиссии, и подлежащих оглашению лишь в этих стенах. Я близко ознакомился с кредитами, отпускаемыми по статье «В» за №№ 145, 273, 317 и 428. Кредиты эти предоставляются нашим тайным агентам, которые изучают в желательном для военного и морского министерств смысле интересующие нас страны. Среди этих агентов находятся люди неопределенных занятий, но и весьма крупные фирмы, завоевавшие обширные рынки и держащие в руках целые торговые районы. К таким фирмам я причисляю: промышленный банк Креммера в Париже, машиностроительный завод Гросмана и Блюхера в Ливерпуле и его отделения в Лондоне и фирмы Родпеля, Артиг и Вейс, Витман и Бауэрнамер, Туккерт, Хильманс, Дангелидер и др. в России. Я не буду утомлять вашего внимания перечислением всех сумм, отпущенных на поддержание деятельности названных фирм, скажу только, что, по кредиту № 317 от 21 ноября 1902 года, ежегодно терпящая убытки по некоторым своим торговым операциям, вызываемым необходимостью исполнять предписания правительства, фирма «Артиг и Вейс» в этом году получила 948.500 марок субсидии в форме возврата за исполненные, по требованию правительства, и убыточные заказы. Я позволяю себе обратить внимание почтенного собрания, что такая деятельность агентов нашего правительства вызывает лишь крайнее раздражение и недоверие к нам, а это угрожает началом войны европейских государств с Германией, быть может, гораздо раньше того момента, когда мы сочтем себя готовыми принять вызов.
После этих двух речей начались прения, причем Бебелю пришлось остаться в полном одиночестве, и вся комиссия, как один человек, высказалась за необходимость продолжать осведомительную деятельность германских агентов и фирм, находящихся за границей.
Вотан внимательно слушал мнения, высказываемые лицами, стоящими у самого горнила правления Германии. Для него было ясно лишь одно, что Германия заканчивает свои военные приготовления и что близок час, когда заветная мечта императора Вильгельма — испытать свои силы — осуществится.
Вотану не хотелось возвращаться домой, так как мысли его были тревожны и заставляли его что то делать, куда-то спешить. Он быстрыми шагами пошел на улицу «Под Липами»[19] и, проходя мимо статуй, изображающих императоров и великих людей Германии, думал о том, как часто, казалось, гениальные и необычайно смелые планы и предположения этих людей разбивались о случайную, никем не предусмотренную неожиданность. Ему стало страшно.
«Подумать только! — думал Вотан. — Сколько десятков лет весь народ с нечеловеческим, почти стихийным напряжением сил работает над накоплением колоссальных богатств. Как он достигает почти сверхъестественных успехов во всех областях культурной жизни и как мудро, с выдержкой почти государственных людей беспрекословно наблюдает за тем, как расхищаются эти богатства на никому в стране не нужные и, быть может, ведущие к роковой развязке военные приготовления».
Вотану казалось, что Германия, несмотря на усиленный рост промышленности, для произведений которой могло в один прекрасный день не оказаться места во всей стране и ее колониях, еще могла бы в течение двух-трех десятков лет жить, избегая во что бы то ни стало страшного призрака войны, обманчивого и капризного союзника. Однако, по мере того, как жил Вотан в Берлине и как он знакомился с фабриками, с заводами, с которыми поддерживала фирма «Артиг и Вейс» деловые отношения, он все более и более убеждался, что вся Германия готова к войне. На фабриках он видел два рода машин: одни из них готовили товары, а другие стояли, закрытые чехлами или деревянной обшивкой и ждали момента, когда им прикажут выбрасывать то, что нужно для войны.
Вотану сделалось страшно за свою родину. И он еще раз до боли ясно почувствовал, как он любит эту страну, которую покинул юношей и куда теперь по временам возвращался уже стариком и подданным другого государства, стоящего в первом ряду держав, толкаемых к неизбежному решению — вступить в кровавый спор с Германией.
X
Наступил день совещания при военном министерстве, куда был приглашен и Вотан. Заседание это происходило в начале ноября и началось оно докладом молодого, популярного генерала Фалькенгайна, который резким, привыкшим к приказаниям голосом сообщил цель, для которой приглашены лица с мест. По словам генерала, война России с Японией должна начаться с минуты на минуту, и что японцы ожидают лишь прибытия крейсеров «Кассуги» и «Ниссина» из Красного моря в Индийский океан. Генерал передал собравшимся волю императора Вильгельма. Необходимо всем германцам, где бы они ни находились, оказывать всякое содействие японской армии и флоту, не нарушая лишь нейтралитета вооруженным вмешательством в войну. Цель такого содействия — ослабление России и в то же время истощение Японии. Особенно это предписание касается германских фирм, находящихся на Тихоокеанском побережье как в пределах России, так и в пределах Китая. Японским шпионам необходимо оказывать приют и защиту. Для чего, по заявлению генерала, немецким фирмам на Тихом океане будут выданы особые паспорта, которые они, в случае надобности, передадут скрывающимся в их домах японцам.
Закончив свое заявление, генерал Фалькенгайн просил Вотана высказать свое мнение относительно того, что он знал о силах обоих противников на Тихом океане.
Вотан вынул записную книжку и спокойным уверенным голосом сделал обстоятельный доклад, который доказал, какие точные сведения были в его распоряжении и каких блестящих агентов имело германское правительство в лице торговых домов своих подданных на берегах Тихого океана.
Вотан упомянул, что большой помощью ему в его деятельности являлись более мелкие немецкие фирмы, которые служили также источниками очень важных и порой трудно получаемых сведений, требующих специальной ловкости и даже риска. Так, например, один из служащих торгового дома «Витман и Бауэрнамер» переодевался китайцем и принимал участие, под видом простого рабочего, в постройке новых укреплений, а техник Брюль, служивший в магазине Дангелидера, в качестве слесаря проник на оружейный завод Арисаки и доставил оттуда весьма ценные данные о новой японской артиллерии и о плане обновления запасов орудийных частей и снарядов.
Доклад Вотана был встречен рукоплесканиями. Уверенный тон его и необыкновенная точность цифр и всех сведений, сообщенных главой фирмы «Артиг и Вейс», доказали присутствующим, в каких исключительно надежных руках находится германское дело в чужих и скоро, быть может, враждебных странах. По окончании заседания генерал Фалькенгайн пригласил Вотана проехаться вместе с ним в его автомобиле.
19
…«Под Липами» — т. е. Унтер-ден-Линден.