Обманувший смерть

— А что будет, если заметят? — снова вылез я со своими вопросами.

— Нам — ничего. А вот тебе… — усмехнулся Волчонок.

Мир? Дружелюбие? Любовь к ближнему своему? Если Волчонок хотел напугать меня этим или смутить, то у него не получилось. В ответ я ему показал свой оскал, и тот поёжился. Но заметил свой страх, что остальные внимательно смотрят, и зло бросил.

— Побежали.

И побежал. Не то, чтобы быстро, но мне этого хватило. Через сто метров пот застилал глаза, сердце хотело вырваться из грудной клетки, а ноги подкашивались. Замедлили дети ход? Нет. Оглянулись хоть раз на меня? Нет. Постепенно я отставал, но всем было плевать.

Обижало ли это меня? Тоже нет. Какой смысл? Я тут никто. Они мне не друзья. Спасли — и то хлеб. То, что я слаб и беспомощен — сугубо моя проблема. Что-то подсказывает, что если я потеряюсь, то детишки только обрадуются. Если у них так плохо с деньгами, а условия у Тётушки считаются райскими, то логично предположить, как они воспринимают «конкурента» в лице меня. Как лишний рот.

Я стиснул зубы и бежал. Как мог, так и переставлял ноги, стараясь не выпустить из вида детвору.

Попутно огляделся, что это за район. Дома выглядели… Убого. Часть и вовсе — разрушена. Выбитые окна, которые, о чудо, всё же встретились в этом мире. То здание, откуда начался путь, выглядело на фоне остальных… Крепким. Да, это самое подходящее слово. Как понимаю, надежность и крепость стен ценится в месте, где неизвестные могут погнуть стальную дверь.

Дом обложен кирпичом, который кое-где обвалился, но за ним скрывался ещё один слой бетонных плит. По форме здание напоминало четырехэтажный квадрат. Ощущение, как от настоящей крепости. Тяжелые двери у подъезда, десяток окон-бойниц, начиная с третьего этажа. Внизу же — сплошная стена.

Остальные дома выглядели скромнее. Но я видел следы укреплений. Заколоченные досками окна, а где и заложенные кирпичом. Тяжелые двери у подъездов. Что это за место, и что за напасть, от которой отбиваются местные?

Волчонок уверенно вел отряд в одном направление, бежал дворами и чем дальше мы удалялись, тем больше разрухи встречалось. В столь ранний час, дворы казались вымершими. Следы пребывания, что здесь кто-то живет встречались, но косвенные. Я увидел парочку автомобилей, довольно убитых, но всё же. Они выглядели рабочими. Целые стекла и колеса, что говорило о многом. Почему-то мне представлялось, что если бы авто не охранялись, те же дети разобрали бы их на запчасти. А раз стоят целые, то и хозяева найдутся.

Пацаны пробежали через пару дворов, а после, за очередным домом, я увидел нечто странное. Кто-то целенаправленно разрушил десятки зданий, превратил их в обломки кирпичей. Эти обломки шли почти ровной линией и отсекали одну часть жилых кварталов от другой части, нежилой.

Даже такому человеку как я, который совсем не понимает, что здесь происходит, очевидно, что следующий квартал отличался. Там виднелись те же самые дома, обычные постройки, только вот… Их по большей части покрывали наросшие растения, напоминающие плющ. Зрелище далекое от красоты. Скорее от него тянуло чем-то зловещим.

Стоит ли говорить, что мальчишки направились именно туда?

Волчонок забрался на кирпичную насыпь из обломков зданий и огляделся. В этот момент я был в паре сотен метров от него, едва ковылял и проклинал всё, потому что силы кончились. Если бы бежать было на пару километров больше, то не уверен, что добрался бы. В плачевном состоянии забираться на потенциально опасную территорию — та ещё глупость, но куда деваться. Надо доказать свою полезность, перестать быть грузом для Тётушки, а то кто знает, куда забредут её мысли. В лучшем случае выкинет на улицу, в худшем — сдаст кому-нибудь.

Поэтому я молча переставлял ноги, молясь, чтобы тело выдержало. Когда оставалась сотня метров, Волчонок махнул своим и те перебрались через насыпь, где и скрылись из зоны видимости. Нужно ускориться…

Рывок на морально-волевых, ползу наверх и вижу, как мальчишки рыскают по кустам и что-то ищут. Не стоят на месте, идут вглубь странной зоны, но при этом тщательно вглядываются себе под ноги и проверяют растения.

Когда добрался до мальчишек, те встретили меня. Да как… Волчонок смотрел презрительно, что-то сказал своим и те рассмеялись.

— Какой ты слабый, — бросил он мне с отвращением.

— Что собираете и чем я могу помочь? — проигнорировал его слова.

— Болтля, расскажи ему. Но не останавливаемся, учись на ходу, неженка.

Остальные продолжили поиск, а мальчуган подошел ко мне.

— Здесь много чего есть. Самое ценное — искры. Но их ещё попробуй найти, нужно глубже забраться. После тёмной ночи бывают чаще. Но до неё ещё три дня. — начал болтать как угорелый Болтля. Я только и поспевал фиксировать у себя в голове те слова, значение которых не понимал, — А так ищем плоды. Ты их узнаешь. Они с мой кулак размером и светятся, — он сжал пальцы и продемонстрировал размер, — Нужно собрать десяток плодов и тогда у нас будет еда на день. Всем хватит.

— А если не соберем?

— Ну… Тогда не хватит.

— Ясно. Что ещё вы собираете?

— Дальше есть речка. Идем к ней. Там можно наловить крабов, но это опасно. Те больно кусаются, заразы. А клешни у них огого. Смотри какой шрам оставили. — шрам и правда был внушающим. Он тянулся по ноге, вдоль икры, сантиметров десять минимум. Это что за крабы такие здесь?

— Говорят, что шрамы украшают мужчину, — польстил я мальчику, стремясь наладить с ним контакт.

— Было бы хорошо, если так. Но есть тут у нас один дядька. Весь в шрамах. Тот ещё урод и что-то я не замечал, что он стал красивее, — фыркнул Болтля, а я отметил, что он не так глуп, раз умеет делать выводы.

— Что-то ещё ценное есть?

— Говорю же, полно. Но сегодня плоды и крабы. Ещё растения есть, мох, но это мы с девочками собираем после большой луны.

— А кого вы опасаетесь? Почему надо выйти так рано?

— Эх ты, совсем жизни не знаешь, — тяжело вздохнул мальчик, наклоняясь к очередному кусту и раздвигая его ветки, — Ура, нашел! Пацаны, один плод есть!

Про меня мгновенно забыли. Рядом возник Волчонок, потрепал Болтлю по голове и похвалил. После чего отдал добытый плод другому мальчику. Я только и успел заметить, как этот плод выглядит. Размером с маленькое яблоко, немного светится, цвет фиолетовый.

— А ты молодец, — похвалил я малолетнего добытчика. Успел заметить, что тому нравится, когда его хвалят. Но на мои слова он посмотрел скептически. Мол, ты чужой, что толку с твоих слов? — Почему плод отдали ему, а не ты несешь?

— Это Бегунок. Он самый быстрый из нас. В случае заварушки убежит с добычей.

— Что за заварушки? Ты так и не сказал, от кого скрываемся.

— От конкурентов, — серьезно сказал мальчик. А я задумался, откуда он знает это слово.

— Конкурентов?

— Да. Это другие мальчишки. Они могут напасть и отнять добычу.

— И много здесь… Конкурентов?

— Две стаи. Группа Олега и Сизого.

— А это кто?

— Эх, ну ты совсем как младенец, не знаешь таких людей. — снова показательно вздохнул мальчик и даже руками всплеснул. Но я видел, что ему нравится говорить. Болтовня и обшаривание кустов не мешало ему, как и остальным, поглядывать по сторонам, я ощущал напряжение, и подозревал, что мальчишка так скидывает стресс. Когда говорит — то не страшно. — Тётушка — одна из трех зельеваров в нашем районе. К ней приходят, чтобы хворь какую убрать, зелье там сделать, специальное, — захихикал он на этом слове, — Она ведь супер, может разное. Олег — он тоже супер, но другого направления. У него дороже услуги стоят. И мальчишки самые злые. Они старше и крупнее нас, а ещё их больше. Он боевые зелья поставляет, но это секрет, если что, — приложил он палец к губам и заозирался по сторонам, — Сизый же мутный тип. Никто его не любит. Многие ненавидят. Но услугами пользуются. Он яды варит, но это тоже секрет, большой. Его свора детей самая противная. Любят подгадить и засады устраивать.