Сеть паладинов

— Ну что ж, давайте создадим им эту необходимость! — просто сказал маленький флорентинец. — У венецианцев договор с султаном о мире с 1573 года. Ему уже более двадцати лет. Не кажется ли вам, что мир слишком долог?

Прелат усмехнулся:

— Ну, с христианами турки дружат только тогда, когда им это выгодно. Как только возникает возможность, они ищут основание для разрыва.

— Судя по секретным отчётам из Константинополя, — сказал испанец, — османы не скрывают, что им не хочется больше придерживаться договора с Венецией.

— Замечательно! — воскликнул флорентинец. — Если мы не можем убедить Венецию присоединиться к нам, мы можем сделать обратное — заставить турка объявить войну Венеции! Иными словами, мы должны набросить на эту скользкую амфибию сеть! И пускай она в ней запутается! Маркиз, вы, кажется, собирались предъявить нам некий план таких действий? Где ваш паладин[28], который исполнит высшее поручение?

Маркиз повернулся к крепкого вида мужчине средних лет, с чёрной густой бородой и жёстким взглядом, который молча сидел всё это время за его спиной и которого все поначалу приняли за секретаря. Мужчина поднялся и передал маркизу кожаную папку, которую тот раскрыл и раздал хранящиеся там листы присутствующим:

— Это план, о котором я говорил.

— Кто вы? — обратился флорентинец к незнакомцу.

Мужчина бросил на него взгляд, в котором не было ни робости, ни почтения.

— Зовите меня... Митридатом[29], — сказал он.

Участники совещания погрузились в изучение бумаг.

Ознакомившись с планом, четвёрка с интересом уставилась на мужчину, угадывая в нём воина. Тот и в самом деле принадлежал к касте наёмников. Первым заговорил прелат.

— Основательно, — проговорил он. — Мне нравится... — затем, тяжело вздохнув, добавил: — Но... неужели это возможно реализовать?

— Возможно, — уверенно кивнул воин. — Всё, что здесь изложено, не просто наши предложения. Всё здесь уже взвешено, просчитано, и возможность осуществления обоснована. Таким образом, принятие плана в целом или частями зависит от суммы, которую вы способны на его осуществление предоставить.

— А сколько это стоит?

Загадочный Митридат назвал цифру. По зале просвистел вздох удивления. Австриец даже приподнялся в кресле. Наёмник объяснил:

— Вы видите, насколько широка география наших операций. Кроме того, многие из них довольно сложны, потребуют и подкупа, и людей, и оружия, и оснастки судов и мест укрытий. Что-то придётся дорабатывать или перестраивать по ходу дела. Как видите, операция потребует значительного времени. Мы рассчитываем также, что турки наверняка предпримут ответные действия, а это будет способствовать ещё большему напряжению между ними и Республикой.

— И вы уверены, что в состоянии осуществить всё это? — Испанец недоверчиво потёр бородку.

Наёмник бросил в его сторону красноречивый взгляд, не считая нужным отвечать дважды на один и тот же вопрос.

— И сколько человек, вы предполагаете, будет задействовано?

— Мы планируем более ста, но менее ста пятидесяти.

Прелат тихо и задумчиво проговорил:

— Мы могли бы собрать группу смельчаков, паладинов, которые набросят на Венецию сеть и вытянут её как рыбу из воды. — Рассматривая святое дело войны с турком как крестовый поход, прелат не мог отказать себе в удовольствии сравнить боевую группу с паладинами. — Скажем, каждый из нас выделит по две дюжины мастеров своего дела; если будет не хватать, то — ещё по дюжине. Это может серьёзно уменьшить издержки.

Наёмник решительно покачал головой.

— Боюсь, что это невозможно, — сказал он. — Насколько я понимаю, осуществление плана — это частная инициатива, ведь так? Ни государи, ни Святой престол и никто другой не должен быть запятнан и даже не должен о нём знать. Если вы предоставите ваших солдат, слуг, своих брави, то это неминуемо станет известно. Государи не имеют к этому делу никакого отношения.

Поэтому от вас нужны только деньги. Всё остальное: люди, оружие, все необходимое для осуществления плана — это дело исполнителей. Я бы хотел услышать от вас, принимаете ли вы план?

Прелат вздохнул.

— Видите ли, — проговорил он осторожно, оглядывая остальных. — План хорош, но только отчасти. Эти провокации и диверсии сами по себе впечатляют. Но... этого мало.

— Что вы хотите этим сказать? Мало... операций?

— Нет, их немало. Как раз наоборот. Но... нельзя ли попытаться найти что-то более основательное и убедительное, разыграть нечто? Какую-то, хм... может быть одну, акцию, которая бы решила все? Которая бы убедила турок в том, что Венеция на самом деле враг и войну с ней начать необходимо. Понимаете, что я имею в виду? — он оглянулся в поисках поддержки. Остальные кивнули в знак согласия.

Митридат досадливо скривил губы. Константинопольский друг, тот, кого он называл Протеем[30], предупреждал его: что-то в этом роде синьоры и предложат. Эти погрязшие в роскоши и праздности бездельники! Что они большую часть ценной и, возможно, их единственной встречи проведут, жалуясь друг другу и перечисляя свои претензии к Адриатической Республике, которую каждый из них хотел бы видеть на дне моря, как Атлантиду Платона. Но ничего дельного посоветовать они не смогут. Им подай блюдо, но готовым, иначе они отвернут от него свои рыхлые морды. Они не знают, откуда появляются жаворонки в жарком. Они не знают, что такое силки, в которые нужно заманить птиц.

Однако вслух он сказал:

— Суть нашего плана заключается в том, что все наши атаки идут по нарастающей. В зависимости от реакции османов и венецианцев мы будем приступать к дальнейшим этапам. Мы позаботимся о доработке плана. Мы будем контролировать происходящее как в Константинополе, так и в Венеции и в других местах... Мы сможем вносить уточнения по ходу дела. Я сейчас всё же хотел знать, принимаете ли вы его, этот план?

Участники совещания притихли и погрузились в размышления.

Они либо должны полностью довериться этому наёмнику, либо что-то предпринять сами. Этот человек, безусловно, знаток своего дела, но он слишком много хочет, и они ничего не знают о нём. Но и они вряд ли смогут самостоятельно собрать отряды, не попав в зависимость от других наёмников. К тому же они не могут больше встречаться, если хотят сохранить полную секретность заговора.

— Хорошо, допустим, — проговорил осторожно испанец. — Мы доверимся вам. Вы доработаете что-то. Но как мы будем управлять вашими операциями?

Митридат снова усмехнулся.

— Вы не будете ими управлять, — просто и ясно заявил он. — Как я уже сказал, за все отвечают исполнители. Даже если что-то пойдёт не так.

— Но мы ведь должны предоставить вам огромные средства! — воскликнул австриец.

В зале повисла тишина. Прелат вздохнул.

— Да, — наёмник кивнул. — Но в ваших же интересах находиться подальше от всего, что будет происходить. К тому же о результатах вы будете судить сами. Вы их узнаете. Встречаться же нам лучше больше не стоит.

— Кстати, какие результаты вы нам обещаете? — спросил маленький флорентинец, пристально следя за наёмником. — Надеюсь, вы понимаете, что все эти акции — а в том, что вы их проведёте, мы ничуть не сомневаемся — всего лишь средство. Средство, чтобы...

— Результатом будет считаться только один. Конечный. Вступление Венецианской республики и Турецкой империи в войну друг с другом! — жёстко перебил воин. — Принимайте план. Назовите его...

— «Сеть паладинов», — прошептал прелат.

— Хорошо, «Сеть паладинов». И... немедленно забудьте о нём! Оставьте одного из вас, кто может его доработать с исполнителями, кому вы безоговорочно доверяете, и избавьте себя от опасных и ненужных подробностей.

Все посмотрели выразительно на хозяина замка. Маркиз кивнул, подтверждая своё согласие. После этого заговорщики многозначительно переглянулись. Итак, они принимают предложение наёмника. Они больше не встречаются. Их имена не произносились. Они никогда не собирались в этом замке. Они ничего не знают о плане. О «Сети паладинов».

28

Паладин — здесь: рыцарь, крестоносец.

29

Имеется в виду Митридат VI Евпатор, царь Понтийский (132—63 годы до н. э.). Боролся с римлянами, имел репутацию коварного и жестокого деспота.

30

Протей — сын Посейдона, способен был изменять свой и принимать облик различных существ, обладал пророческим даром (миф.).