Фаворит богини

Проводил Амазонку до Кипра, дав ей в виде транспорта на обратную дорогу «Артемиду». На Кипре рыжая поучаствовала в учениях, взбегая по штурмовым лестницам на стену. Реально не вползая, а взбегая! Двенадцать метров лестницы за шесть секунд. То есть с двух лестниц за минуту на вражеской стене могло оказаться больше сотни отменных рубак. А с десяти лестниц за десять минут — больше полутысячи… Ей это настолько понравилось, что она немедленно затребовала себе инструктора по взятию крепостей. Пришлось расставаться с «Пьером Безуховым» — как я прозвал Петра, и кличка прижилась.

Ну и четвертое: пришла, наконец весточка от Зафара — пороха чуть ли не полный трюм. В настоящее время находятся в Райсуте, меняют потрепанный штормами такелаж и паруса, и в течение месяца, или около того будут с грузом в Александрии. Оазис, разведанный в ста двадцати километрах западнее Александрии, кстати, пригодился. Там мы в состоянии строжайшей секретности устроили стрелковый полигон. Как я там намаялся! Приходилось все делать опытным путем! Все! Оптимальная навеска пороха, оптимальный диаметр ядра, какие должны быть по размеру картечины и сколько их должно быть в заряде, какой максимальный разлет картечи на максимально убойной дистанции. Из чего должны быть пыжи и ворс банника, длина его рукояти. Устройство лафетов для палубной и полевой артиллерии, и поверьте — это даже не половина, а едва треть проблем, которые пришлось решать практически на ходу и с нуля. Пока Дед летал с новыми чертежами на всякие приспособы и добивался их надлежащего исполнения, я писал и переписывал инструкции и составлял таблицы. Через два месяца таких изысканий я загорел до черноты, похудел килограмм на десять, оброс как дервиш, провонял серой и почти оглох. Возвращение на виллу подпортил встречающий у причала Салех.

— Хорошо, господин, что вы вернулись, а то уже собрался посылать за вами. — на мой недоуменный взгляд, ответил, — К вам приехала какая-то важная графиня с посланием от самой императрицы Византии.

— Пусть ждет! Мне надо отоспаться и привести себя в порядок. Скажи ей, что буду ждать ее завтра к ужину.

Тут взгляд Салеха погруснел.

— Извините, хозяин, но она уже здесь. — и тут же торопливо добавил, — Она как ураган — вошла и начала командовать, а взгляд у нее такой, что возражать и спорить не получилось. Сейчас она обедает в восточной беседке, у фонтана.

В беседке у фонтана обедала синеглазка! Я просто залюбовался появившемуся у нее аристократическому шарму и утонченности, с которой эта дива вкушала яства. Но заметив меня, дива лениво произнесла.

— Пошел вон, раб! Сказала же, что понадобится — позову.

Вместо того, чтоб уйти, раб вплотную подошел к столу, присел на его край, с ухмылкой ухватил спелый персик и вонзил в него белоснежные зубы. По быстро потемневшим глазам Делики стало ясно — еще секунда, и я огребу по полной программе. Но тут вдруг суженные глаза распахнулись до предела…

— Саня?! Саня, это ты? — и уже более уверенно, — У тебя такой вид, будто только что сбежал с каторги, а судя по смраду — из самой преисподней. Или я все-таки была права — и ты шайтан, и это твое истинное обличие?

— Сама ты шайтан в юбке! — со смехом сказал уже ставшую традиционной фразу, — Я тоже рад тебя видеть, Делика!

Тут же резко сгреб ее, и быстро закружил.

— Ай! Ай-яй! Что ты делаешь?! Сумасшедший! А ну отпусти, а то я тоже пропахну этой вонью. И не подлизывайся! Я убивать тебя приехала понимаешь, а ты сбиваешь настрой.

— Это и есть послание от Углеокой?

— Нет, это глубоко личное — послание от Зои в доме. Августу бы тоже убила…

— А ты насколько ко мне приехала? Если будешь, дожидается рыжих, то недели полторы на попытки у тебя есть.

— Вот тебе все хихоньки, — надув губки, произнесла синеглазка, — а из-за тебя я стала самой несчастной графиней на свете.

— Тогда давай по порядку! Раз ты графиня, то Роман, должно быть, умер?!

— И Роман, и последний его сын Христофор, и даже Курукас. Убила всех, чтоб у этой сучки императрицы не было даже малейшей зацепки, чтобы не выполнить уговор…

— Погоди, не торопись. Может расскажешь, как это было?

— Это, Саня, было очень холодно! Ледяной дождь сменял ледяной ветер, который дул с такой силой, что приходилось идти на четвереньках, Дикая стужа и постоянное желание прыгнуть в пропасть, чтобы прекратить свои мучения. Всей душой возненавидела горы, и когда вышли в долину, поклялась, что если жизнь снова заставит меня подняться в горы — лучше сразу приму яд. Все остальное было плевым делом — будет настроение, как-нибудь расскажу.

— Слушай, ты хотела стать графиней, я нашел подходящий вариант, ты согласилась. По твоему рассказу выходит, я виноват только в том, что ты возненавидела горы, или я чего-то упустил?

— Ты не забыл, что мне наколдовал?!

— Эээ… ты о чем?

— Сейчас мое полное имя — Делия, графиня Арентанойская. Ты так меня назвал, не помнишь?!

— Припоминаю, а что не так-то, в чем прикол?

— Прикол в том, что Арентанойская фема (ист. провинция на побережье Адриатического моря, на тер. современной Черногории.) мало того, что самая мелкая, еще и самая нищая в Византийской империи! Мало этого, дык еще и мой бывший супруг — старый пень, царствие ему небесное — запустил все что можно. А какое убогое у меня жилье… Вот из чего у тебя пол в простой беседке, в этой беседке?

— Ну, вроде мрамор и мозаика какая-то, а что?

— А то, что в моем замке глиняный пол, застланный соломой. А самое главное — большая часть моих владений — ГОРЫ! Понимаешь, практически одни ГОРЫ! Саня, я по приезду выла почти неделю, и все из-за тебя, гад, из-за твоего пророчества…

Если коротко, то выполнившую задание индуску женили на графе Ариентойском, узнике Халки. Три месяца дознаний и пыток превратили крепкого сорокапятилетнего заговорщика, доверенного лица Романа, в старую, едва ходившую развалину, в которой жизнь держалась только благодаря упрямству. Упертый горец согласился на женитьбу только после того, как императрица гарантировала ему за это освобождение и возможность быть погребенным на родной земле, среди предков. Бракосочетание прошло помпезно при большом стечении знати в Софийском соборе. Обряд проводил патриарх лично.

Едва молодожены прибыли в «отчий дом», как граф покинул юную супругу, сделав ее вдовой. Каково же было удивление дворни и вассалов, прибывших на похороны, и заставших воющую в отчаянье молодую вдову. Люди все были умудренные жизнью, и несмотря на скепсис, не смогли распознать ни одной фальшивой нотки в завываниях графини, наполненных горечью и безнадегой. Так она выла четыре дня, а на пятый прибыл еще один барон из числа вассалов, который при всем честном народе заявил, что брак фиктивный, и что он не собирается подчиняться «подстилке» из метрополии. Нецелованная вдова подошла к бунтарю вплотную, и молча вонзила по самую рукоять непонятно откуда взявшийся кинжал в грудь оппозиционеру. И тут же, утирая слезы, обратилась к дворне.

— Уберите это, и утопите в море. Нарушивший клятву вассал не заслуживает погребения. Чьи земли граничат с землями предателя? — это уже вопрос к вассалам — четыре поднятых руки из шести, — Если у вас есть претензии и желание завладеть этой землей — жду ваших письменных обращений, а пока вы коллегиально должны выбрать временно управляющего этой территорией. А я собираюсь посетить императрицу, чтоб с потерей клисуарха (Правителя малой фемы) она возвела меня в этот ранг и оказала нам всяческую поддержку.