Страница 143 из 146
— Смотри, Саня — все, что я перечислил — это только разделы. В каждом разделе есть пункты и подпункты. Взять, скажем, снабжение. Это сбор заявок, поиск поставщиков, переговоры, тендер, торг, доставка, учет складирование, распределение, и многое другое.
Так что решили оставить под Умаром все коммерческие направления — зеркала, бумага, штампованные пуговицы и украшения из бронзы и серебра, ну и конечно косметика. Все, что приносит ощутимый доход и позволило вывести «городок» на самоокупаемость, и даже приносить некоторый доход, который обещает быстро расти. Все некоммерческие направления, работающие на развитие прогресса, и военно-технической мысли, экспериментальные производства, вооружение моей армии — перевели под мое непосредственное правление до тех пор, пока не подыщем достойной замены. Дед первым делом настоял на отливке пушек. На мой аргумент — если вдруг Зафар вернется порожняком — ответил, что будем сами искать селитру, и если не найдем калийную, пригодную для пороха — то найдем любую другую, пригодную для получения азотной кислоты, и будет у нас порох, только бездымный, и гремучая ртуть для капсюлей. Помимо пушек, готовил чертежи на штангенциркуль, и на самый примитивный односкоростной токарный станок, по сути — одноразовый. С его помощью предполагалось изготовить модели для точного литья, и обработать это литье. Из полученных деталей — шкивов, шестерен, валов, червячных передач, роликовых подшипников и т. д. — собрать хоть и самый примитивный, но уже нормальный токарный станок. А там уж приступить к изготовлению более сложной металлорежущей техники, без которой кремниевых пистолетов и капсульных револьверов не изготовить. Пока начало получатся что-то стоящее — переругался с Дедом раз сто, извел наверное тысячу листов бумаги, и потерял миллиард нервных клеток. Дед тоже не бездельничал — все время, не занятое со мной, проводил с аптекарем, у стеклодувов и ювелиров. Его усилиями наконец появились точные весы и полный набор посуды для «юных алхимиков», концентрированная серная кислота, зеркала приличного качества размером 60х60 сантиметров, ртутный и спиртовой термометр.
На верфи уже практически был закончен корпус «Астеры» — двойняшки «Артемиды». Там слегка поменяли компоновку помещений, предусмотрели крюйт-камеру, двенадцать портов под пушки с борта. Камбуз вооружили новой безопасной и экономной плитой, а корпус решено было обшить листами латуни. Тем временем прибыли заматеревшие морские волки, которые по инициативе Фараха, при поддержке Касима, смотались не до Сицилии, а аж, до самого Гибралтара. Задержка в две недели попортила мне нервов прилично. Как наказать капитанов, сразу не придумал — но поорал, спуская пар, от души. Еще эти деятели в качестве тренировки позволили взять себя на абордаж двум кордовским галерам, предварительно умотав их экипажи до полусмерти. Охотники так и не поняли, в какой момент вдруг стали добычей. Добыча следовала с черного континента, и состояла, кроме самих транспортных средств, из четырех сотен рабов, пары сотен коз, слоновой кости, буйволовых кож черновой выделки, пяти тонн чушек красной меди, личных вещей, оружия и денег экипажа, в довесок. Немалая кубышка капитанов и владельца, после «беседы» с пристрастием, тоже пополнила актив учебной акции. Трофеи далеко везти не пришлось. На Сицилии Касим на свою горе-беду решил посетить Марго, и та после продолжительных торгов забрала весь конфискат подчистую, кроме меди и слоновой кости, которые Касим не отдал. Когда пришла пора расплачиваться, отдала только половину — заявила, что скоро посетит Александрию, и расплатится со мной лично — плакали мои денежки… Правда, подсластив пилюлю, подарила полдюжины почтовых голубей и голубятника в придачу. Оказывается — дорогой подарок. Дареные голуби должны были дать многочисленное потомство моей личной почты. После чего можно было, снабжая их письмами, отпускать — корреспонденцию безошибочно доставят Марго. А голуби, рожденные на моей голубятне, будут считать ее своим домом, и возвращаться сюда из любой точки мира.
Парням дал три дня выходных, после чего последовала зарядка по четвертому варианту. Когда полуживое воинство подходило к воротам виллы, из тени акации вышли крепкие парни, и двинулись навстречу. В самом рослом я опознал Агапита — ну того, что был помощником, или точнее «принеси-подай» у Дионисия. Обнялись, похлопали друг друга по плечам, шутейно поборолись, после чего я пригласил парней на завтрак. За столом выяснилось, что от того, что Дионисий стал патриархом у Агапита, ничего не изменилось. Все тот же ветер в кармане, ни кола ни двора, ни ребенка ни котенка. Когда Агапит поднял эту тему, святоша изволил разгневаться, обвинил его в непомерной жадности, гордыне, и пригрозил выгнать неблагодарного нахлебника на улицу. До этого пятисотник общался с Яром, предводителем руссов, которых сам сосватал мне. То, что он узнал, повергло Агапита в шок! За неполные полтора месяца службы рядовой боец-наемник заработал у меня денег больше, чем центурион империи за полгода непрерывной службы. Вот и он, недолго думая, собрал свой нехитрый скарб, бывших однополчан, и двинул ко мне в Александрию. Все его протеже прошли как минимум десятилетний боевой путь, имели должность от десятника до центуриона, и выжили в самых безнадежных ситуациях. Лично вели своих солдат на ощетинившиеся оружием вражеские ряды, в числе первых взбирались на стены неприступных крепостей, стояли, не дрогнув, против лавы тяжелой бронированной конницы.
— Агапит, мне очень приятно принимать в своем доме таких уважаемых воинов как вы, и поскольку я вас уважаю, то буду говорить начистоту. Вы — десятники центурионы, да хоть стратеги… Но вы же понимаете — управление когортой и боевым кораблем — разные вещи, да и штурм крепости ничего общего с абордажем не имеет. У меня совсем другой профиль — морские баталии, в которых вы ничегошеньки не понимаете. Для того, чтобы стать десятником в этом деле, вы должны в десять раз превышать умениями и опытом рядового бойца. А пока что вы не тянете даже на юнг…
Я думал, парни как минимум погрустнеют, или скорей всего расстроятся, или даже обидятся — но нет, те, продолжая набивать желудки, даже не оторвались от еды, а Агапит довольно оскалился.
— Тут, Александр, ты прав! Моряки из нас аховые! Только ответь — ты так и собираешься со своими возможностями, продолжать вылавливать мелочь по морям?!
— А ты что предлагаешь — брать города? — я даже рассмеялся от такой наглости, — Ну да, если к моим двум сотням бойцов добавится ваш десяток, то ни одна крепость не устоит… от смеха.
— Ты опять прав! Если мы такими силами рискнем штурмовать город — нас просто не заметят, а если заметят, то не обратят внимания. — рассмеялся в ответ Агапит, и тут же посерьезнел, — Последние полторы сотни лет Византия только сдавала свои позиции, а после потери Крита почти сто лет тому назад, не было ни одного нападения на северное побережье Африки, сплошь занятое Халифатом. Местные Эмиры с тех пор регулярно менялись, и с каждым поколением рвы становились мельче, количество регулярных защитников, по сути — дармоедов, меньше, а их возраст старше. За целый спокойный век они только пухли от злата, совсем позабыв об осторожности. Взять эти города на копье, с нашей помощью, и завладеть неслыханной добычей — задача вполне решаемая. Выдели нам пять сотен отменных рубак — и через три месяца они без проблем возьмут любую крепость. Конечно, понадобится массовка, тысяч пять-семь наемников, транспорт и прикрытие с моря — но с этим у тебя проблем, надеюсь, нет…
Завтрак окончился в дружественной атмосфере. После чего я передал дорогих гостей Салеху, чтоб отдохнули с дороги. Встретиться договорились за ужином.
— Что думаешь, Дед? — спросил я птица, оставшись с ним наедине, — Агапит со своей братвой ничего не напутал?