Властители душ

Через мгновение он исчез из виду.

Сэм отвел взгляд от цели и оперся спиной о стену.

– Двинулись на фабрику?

– Похоже на то, – согласился Пол. – Но зачем?

– Хороший вопрос. Если бы не ты, я сам бы задал его.

– Странное дело, – сказал Пол. – А вдруг они решили, будто мы скрылись? Вдруг они догадались, что мы знаем кодовую фразу?

– Что-то не похоже.

– А если все-таки предположить?

– Если бы знать, – обеспокоенно произнес Сэм. Он вздохнул:

– Однако помни, что при самом плохом раскладе, против них только мы. Если они догадаются, как много нам известно, мы потеряем преимущество внезапности. Но у них нет сейчас армии запрограммированных телохранителей. Поэтому наши шансы равны.

– Вы считаете, что оба друга Салсбери на борту геликоптера? – спросила Дженни.

Сэм держал перед собой револьвер. В наступившей темноте он различал лишь его смутные контуры. Тем не менее, разглядывая его с жуткой зачарованностью, произнес:

– А это второе, что мне хотелось бы знать наверняка.

У Пола тряслись руки. Казалось, что его собственный "Смит и Вессон" весил сотни фунтов. Он заявил:

– Полагаю, нам пора заняться Салсбери.

– Да, самое время.

Дженни коснулась отцовской руки, сжимавшей пистолет.

– А если хотя бы один из этих людей остался вместе с Салсбери?

– В таком случае двое против двоих, – ответил Сэм. – И будь, пожалуйста, спокойна, мы сможем с этим справиться.

– Если я отправлюсь с вами, – сказала она, – тогда нас будет трое против двоих, и наши шансы возрастут.

– Ты нужна Рай, – сказал Сэм. Он обнял дочь и поцеловал в щеку. – С нами все будет в порядке, Дженни. Верь мне, я знаю. Ты должна смотреть за Рай, пока нас не будет.

– А если вы не вернетесь?

– Вернемся.

– А если все же нет? – настаивала она.

– Тогда действуй самостоятельно, – ответил Сэм. При этом голос его сорвался. Может быть, в уголках глаз появились слезы, но темнота скрыла их. – Больше я ничем не смогу помочь тебе.

– Слушай, – сказал Пол, – даже если Салсбери выяснил, насколько глубоко мы проникли в его замыслы, он понятия не имеет, где мы находимся. Но мы знаем совершенно точно, где искать его. Поэтому у нас все еще есть некоторое преимущество.

Рай изо всех сил прижалась к Полу: Ей не хотелось отпускать его. Таким взволнованным голосом она умоляла его не оставлять ее на колокольне.

Он гладил ее темные волосы, обнимая и стараясь нежными словами успокоить и ободрить ее, насколько это было в его силах.

В 10.20 вслед за Сэмом он начал спускаться по ступеням с колокольни.

Глава 8

10.20 вечера

Фил Карков, владелец единственной в Черной речке станции технического обслуживания автомобилей и гаража, и его подружка Лола Тайбек пытались выехать из города в одиннадцатом часу вечера. Действуя согласно заложенной программе, помощники шефа полиции, дежурившие на шоссе, направили их в здание муниципалитета для беседы с Бобом Торпом.

Механик был вежлив, уступчив и, вероятно, считал себя примерным гражданином. Он был высокого роста, широкоплечий, рыжеволосый, лет тридцати пяти. Приятные черты лица несколько портил нос, который, судя по всему, не раз был сломан в многочисленных потасовках. Он был доброжелательным, улыбчивым человеком и более всего горел желанием помочь шефу полиции всем чем мог.

"Открыв" обоих вновь прибывших кодовой фразой, Салсбери примерно с минуту тестировал их и с удовлетворением отметил, что Карков и Лола Тайбек были надлежащим образом и полностью запрограммированы. Они не пытались скрыться. Не видели ничего необычного в городе. Просто отправлялись в один из баров Бексфорда выпить пива и отведать сэндвичей.

Салсбери отправил механика домой, приказав ему провести там остаток ночи.

Женщина – совсем другое дело.

"Больше всего ей подходит определение "женщина-ребенок", – подумал Салсбери. Ее серебристо-светлые волосы ниспадали на узкие плечи, обрамляя лицо, источавшее детскую красоту: кристально чистые зеленоватые глаза, совершенно чистая молочного оттенка кожа с мало заметными темноватыми веснушками на щеках, вздернутым носиком, с ямочками, прямой линией скул и с круглым маленьким подбородком… Каждая из ее черт была утонченной и какой-то неиспорченно-наивной. Чуть более пяти футов роста, она весила не более ста фунтов. Тем не менее в рубашке с красными и белыми полосами, без бюстгальтера, в шортах из джинсовой ткани ее хрупкая фигура привлекала своей женственностью. Груди были маленькими, высоко посаженными, их подчеркивала удивительно узкая талия, соски выступали сквозь тонкую ткань рубашки. Ноги были стройными, упругими, красивой формы. Когда Салсбери, стоя перед ней, оглядывал ее сверху вниз, она застенчиво глядела на него, не смея встретиться с ним взглядом. Волновалась. Если внешность хоть что-то говорит, то перед ним, должно быть, стояла самая беззащитная, самая ранимая изо всех когда-либо встреченных им женщин.

Однако даже если бы она была бойцом, настоящей дикой кошкой, сейчас она была ранима. Так ранима, как ему всегда хотелось. Потому что он обладал властью…

– Лола?

– Да.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать шесть.

– Ты помолвлена с Филом Карковом?

– Нет, – тихо проговорила она.

– Просто встречаешься с ним?

– Да, иногда.

– Ты с ним спишь?

Она покраснела. Разволновалась.

Хорошенькое маленькое животное…

– Пошел ты, Даусон.

– И ты тоже, Эрнст. Салсбери усмехнулся.

– Ты спишь с ним, Лола? Едва слышно она спросила:

– Я обязательно должна отвечать?

– Ты должна говорить мне правду.

– Да, – прошептала она.

– Ты с ним спишь?

– Да.

– Как часто?

– О.., каждую неделю.

– Маленькая распутница!

– Вы будете меня бить? Он рассмеялся.

– Раз в неделю? Дважды?

– Дважды, – проговорила она. – Иногда три раза…

Салсбери повернулся к Бобу Торпу.

– Убирайся отсюда к черту. Отправляйся в конец холла и вместе с дежурным жди там, когда я тебя позову.

– Хорошо, – ответил Торп и закрыл за собой дверь.

– Лола?

– Да?

– Что Фил проделывает с тобой?

– Что вы имеете в виду?

– В постели.

Она опустила глаза и принялась рассматривать сандалии.

Энергия переполняла его, пульсировала в сотне тысяч клеток его тела: искрила, вспыхивала, била разрядами. Он охмелел от восторга. Вот ради чего нужна вся эта программа "ключ-замок": ради этой энергии, ради этого господства, ради этой неограниченной возможности управлять душами других людей! Никто впредь не осмелится прикоснуться к нему. Никто никогда не поимеет его. Отныне он будет иметь их всех. И будет иметь всегда. Отныне и впредь. Отныне и навечно, аминь. Аминь, Даусон. Ты слышишь? Аминь. Спасибо тебе, Господи, что ты послал мне эту миловидную маленькую задницу, аминь. Салсбери вновь был счастлив, впервые с самого утра, с тех пор, как прикоснулся к жене Торпа.

– Готов спорить, что Фил проделывает с тобой все, – проговорил он.

Она молчала. И только переминалась с ноги на ногу.

– Не правда ли? Скажи, он творит с тобой все, Лола? Согласись. Признай это. Я хочу слышать, как ты это скажешь.

– Он проделывает со мной все.

Взяв за подбородок, он приподнял ее голову.

– Я собираюсь проделать с тобой все, – произнес он.

– Не бейте меня.

– Хорошенькая, маленькая, маленькая сучка, – проговорил Салсбери. Он был возбужден как никогда прежде за всю свою жизнь. Дыхание сделалось тяжелым. Однако разум оставался ясным. Он ее абсолютный хозяин. Он господин для всех для них. Именно эта фраза, произнесенная Говардом Паркером, всплыла в его памяти десятилетия спустя, как причудливая галлюцинация вспыхивает в болезненном воображении, многие годы спустя после последней таблетки ЛСД: абсолютный хозяин. – Именно это я и собираюсь проделать с тобой, – сказал он, обращаясь к Лоле Тайбек. – Я намерен тебя избить так же, как я бил других. Заставлю тебя расплатиться. Заставлю истекать кровью. Я твой абсолютный хозяин. Ты будешь принимать все, все, чем я буду тебя угощать! Все. Может быть, тебе даже понравится. Ты научишься любить это. Может быть…