Страница 45 из 73
Еще раньше, минут через двадцать после смерти мальчишки, он отредактировал воспоминания семьи Торпов, убрав из их памяти все связанное с убийством. Процесс стирания информации занял две-три минуты, но это был лишь первый этап непростой процедуры по сокрытию своей причастности к убийству. Если бы ситуация сложилась менее отчаянная, если бы не произошло убийства, если бы вся программа "ключ-замок" не оказалась под угрозой, он мог бы оставить у семейства Торпов белые пятна в памяти и, несмотря на это, чувствовал бы себя совершенно спокойно. Однако обстоятельства складывались так, что необходимо было не только стереть правду, но и заменить ее детальным набором фальшивых воспоминаний об обыденных действиях, которые могли быть совершены утром. – но которых в действительности не было.
Салсбери решил начать с женщины. Мальчику он приказал:
– Отправляйся в гостиную и сядь на софу. Не уходи оттуда, пока я не позову тебя. Понятно?
– Да, – ответил Джереми и вышел из комнаты. Салсбери с минуту думал, как действовать дальше. Эмма наблюдала за ним молча. Наконец он произнес:
– Эмма, который час?
Посмотрев на часы-приемник, она ответила:
– Двадцать минут двенадцатого.
– Нет, – мягко проговорил он, – двадцать минут десятого. Двадцать минут десятого сегодняшнего утра.
– Разве?
– Посмотри на часы, Эмма.
– Двадцать минут десятого, – проговорила она.
– Где ты находишься, Эмма?
– На кухне.
– Кто еще здесь?
– Только ты.
– Нет, – Салсбери опустился на стул, на котором сидел – Джереми. – Меня ты не можешь видеть. Ты совершенно не можешь меня видеть. Ты меня видишь, Эмма?
– Нет, я не могу видеть тебя.
– Ты можешь меня слышать. Но знаешь что? Когда бы наша небольшая беседа ни закончилась, ты никогда не вспомнишь о ней. Все, о чем я расскажу тебе в ближайшие две минуты, станет частью твоих воспоминаний. Ты не будешь помнить, что все это было тебе рассказано. Ты будешь считать, что все это действительно происходило. Ясно, Эмма?
" – Да.
Глаза ее широко раскрылись. Мускулы лица расслабились.
– Хорошо. Который сейчас час?
– Двадцать минут десятого.
– Где ты находишься?
– У себя на кухне.
– Кто здесь еще?
– Никого.
– Здесь Боб и Джереми.
– Здесь Боб и Джереми, – повторила она.
– Боб сидит на этом вот стуле. Она улыбнулась Бобу.
– Джереми сидит вон там. Вы втроем завтракаете.
– Да. Завтракаем.
– Яичница. Тосты. Апельсиновый сок.
– Яичница. Тосты. Апельсиновый сок.
– Возьми вот этот стакан, Эмма.
Она с сомнением уставилась на высокий стакан.
– Он доверху наполнен холодным, сладким апельсиновым соком. Ты видишь сок?
– Да.
– Он приятен на вид?
– Да.
– Выпей немного сока. Эмма.
Она сделала несколько глотков из пустого стакана.
Салсбери громко рассмеялся. Власть… Его идея работала. Он мог заставить ее помнить все, что только пожелает.
– Каков он на вкус?
Эмма, облизнув губы, ответила:
– Восхитительный.
"Милое животное, – подумал он, испытывая внезапное головокружение. – Милое, милое маленькое животное".
Глава 3
Полдень
В кошмаре, приснившемся Бадди, два человека бросали в городской резервуар воды кошек. Расположившись в самом темном месте, перед рассветом, они стояли на краю бассейна, открывали принесенные коробки и высыпали животных в воду. Кошки протестовали против подобного покушения на их достоинство и свободу. Вскоре резервуар был переполнен кошками: сиамскими, ангорскими, персидскими, серыми, белыми, рыжими, полосатыми, пятнистыми, старыми кошками и маленькими котятами. В Черной речке ниже водосборного резервуара ничего не подозревающий Бадди открыл кран холодной воды у себя на кухне, и из него в раковину потекли кошки, дюжина за дюжиной разъяренных кошек. Обыкновенные, нормального размера кошки каким-то чудом просачивались сквозь кран, сквозь узкие трубы и колена водопровода, сквозь сетки фильтров. Царапаясь, воя, мяукая, шипя, фыркая, кошки вытекали из крана в раковину и, цепляясь когтями, старались выбраться из нее. Новые потоки кошек выплескивались следом. Кошки заполнили стол, стоявший рядом с раковиной. Кошки сидели на хлебнице. Кошки – на полке для тарелок. Кошки – наверху кухонных шкафов. Когда Бадди повернулся, чтобы убежать их кухни, одна из кошек вскочила ему на спину. Сорвав ее со спины, он с размаху швырнул ее о стену. Фыркая и давя друг друга, возмущаясь жестокостью, проявленной Бадди по отношению к их соплеменнице, разъяренные кошки кинулись на Бадди. Он бросился бежать, на какое-то мгновение ему удалось опередить мохнатых преследователей, вбежать в гостиную, служившую ему одновременно и спальней, захлопнуть и закрыть на замок дверь. Снаружи кошки бросались на дверь, царапали ее когтями, не переставая мяукали, но им не хватало сил, чтобы одолеть препятствие.
Вздохнув с облегчением, радуясь спасению, Бадди повернулся и увидел огромные, площадью в десять квадратных ярдов, клетки, битком набитые кошками. Множество зеленых глаз изучающе смотрели на него, а за клетками он разглядел двух человек, под мышками у которых из кобуры торчали рукоятки пистолетов. Одеты они были в черные резиновые костюмы аквалангистов.
Бадди проснулся, сел на кровати и вскрикнул. Затем в течение нескольких секунд, как цепом, молотил руками по матрацу, боролся с простынями, кулаками лупил подушки. Затем постепенно до него дошло, что эти предметы не были кошмарными котами.
– Сон, – пробормотал он.
Поскольку Бадди любил поспать иногда до середины дня, шторы в его комнате были плотно занавешены, и в комнате царил полумрак. Он включил лампу, стоявшую около кровати.
Никаких кошек.
Никаких мужчин в костюмах для подводного плавания.
Хотя он и понимал, что все это ему приснилось – кошмарный сон мучил его три последние ночи, – тем не менее он выбрался из кровати, натянул шлепанцы и направился на кухню проверять краны. Из них, разумеется, не появились никакие кошки.
И все же его била ужасная дрожь. Кошмар подействовал на него не слабее, чем в предыдущие два раза. На протяжении всей этой ужасной недели тот или иной кошмар прерывал его сон, и, разбуженный видением среди ночи, каждый раз он долго не мог заснуть.
Часы, висевшие на стене, показывали 12.13. Пять раз в неделю с точностью часового механизма он возвращался с фабрики домой в половине девятого и в половине десятого отправлялся спать. Значит, на этот раз он спал около трех часов.
Бадди подошел к кухонному столу, сел, открыл журнал о путешествиях, который купил себе в универсаме в понедельник, и принялся рассматривать фотографии с изображением ныряльщиков в черных костюмах аквалангистов.
"С какой стати? – подумал он. – Ныряльщики.
Моряки. Пистолеты. В резервуаре. Зачем? Так поздно. Глубокой ночью. Темнота, ныряльщики. Почему? Думай. Давай думай. Не могу. Можешь. Не могу. Можешь. Не могу. Ныряльщики. В лесу. Ночью. Сумасшествие. Не могу понять".
Бадди решил принять душ, одеться и прогуляться до магазина Эдисона. Попросить Сэма, чтобы тот растолковал ему причины его кошмара.
В 12.05 Рай заметила мужчину в очках с толстыми стеклами, в серых брюках и темно-синей рубашке. Он вошел в дом Паулины Викер. Тот самый человек, который приказал Бобу Торпу убить Марка.
В 12.10 Рай зашла в церковь Св. Маргарет-Марии и спряталась в одной из исповедальных ниш, расположенной справа от длинного прохода, разделявшего ряды скамеек в центральной части церкви. На прошлой неделе она слышала, как Эмма упоминала о завтраке в пятницу для членов клуба, который собирались провести в цокольном помещении церкви. Сквозь щелку в вельветовых шторах исповедальной кабины Рай видела почти весь проход, а также ступени, ведущие в цокольное помещение церкви, где располагалась комната отдыха. Женщины, облаченные в яркие летние платья и брючные костюмы, многие с зонтиками, поодиночке и парами появлялись в течение пятнадцати минут. Около половины первого через вестибюль торопливо прошла Эмма Торп. Рай узнала ее даже в слабо освещенном зале церкви. Как только Эмма, спустилась по ступеням вниз. Рай немедленно покинула свое убежище.