Страница 2 из 16
Г. Чайлд предполагал, что аборигены Центральной Европы, в частности жители альпийской зоны, стали индоевропейцами в результате смешения с пришельцами из Северной Европы. А те, в свою очередь, могли испытывать влияние степных кочевников. Из столкновений различных культур и различных этнических групп с отличными друг от друга типами экономической организации и социальных традиций возникли варварские рудименты государств, считал он10.
При всем этом во все времена кочевников было несоизмеримо меньше оседлых народов и не имеют смысла утверждения о неких бесчисленных ордах кочевников. По разным авторам, соотношение их никогда не было более чем 1:20 или даже 1:50 соответственно. Это означает, что преимущество кочевников было в чем-то другом, и не только в оружии или средствах передвижений. По этому поводу А. Тойнби писал, что при засухе в степи кочевник-пастух должен был постоянно совершенствовать свое мастерство, вырабатывать и развивать новые навыки, а также особые нравственные и интеллектуальные качества11. Он заметил, что доместикация животных – искусство более высокое, чем доместикация растений: «…Другими словами, пастух – больший виртуоз, чем земледелец, и эта мысль зафиксирована в знаменитом отрывке сирийской мифологии»12.
И в I тыс. н. э. никто, кроме кочевников Великой степи в Европе и Азии, не обладал возможностями обмена информацией для тех времен, сопоставимыми с возможностями интернета сегодня. Только в середине II тыс. н. э. с появлением океанского парусного флота народы морских побережий начинают освоение планеты Земля, а создание скорострельного огнестрельного оружия положило конец превосходству евразийских кочевников и в средствах ведения войны. С этого времени меняются политические отношения между Европой и Азией13.
Истинное понимание значения коммуникаций для человечества дает бурное развитие технологий на рубеже XX–XXI вв. В результате информационной революции происходит огромный скачок в развитии не только технологий, но всего, что как-то связано с ними. Наряду с этим всеобщая компьютеризация с интернетом открыли доступ к источникам информации даже в отдаленных уголках земли. И чуть не каждый день появляются сведения, опровергающие устоявшиеся представления о прошлом. Например, уже не удивляет (а в начале прошлого столетия многим казалось немыслимым!), что еще 2–3 тыс. лет назад по антропологическим признакам люди предгорий Саян и Алтая мало чем отличались от современных европейцев. И не из Европы, а из Азии в Европу шли когда-то основные миграционные потоки.
Как следствие, в начале XXI в. появляется иная точка зрения на историю человечества, где уже кочевникам принадлежит ведущая роль. Вот что пишет казахский философ Нурлан Амеркулов: «…Демографические взрывы скотоводческой экономики и дефицит пастбищ вытесняли из степного ядра лишних кочевников. Двигаясь к окраинам Евразии, они создавали первые классовые города-государства и затем – по мере роста и концентрации прибавочного продукта – великие цивилизации Шумера, Египта, античной Греции, Рима, Персии, Индии, Китая и Кореи с Японией. Животных “автоматов” им заменили порабощенные земледельцы. С помощью государства Кшатрии14 принуждали Шудр15 поставлять им прибавочный продукт – основу времени, свободного для культурно-исторического развития»16.
Как видим, позиция жесткая и бескомпромиссная, но похожей точки зрения на взаимоотношения кочевников и оседлых народов с определенного рода симбиозом придерживаются уже многие авторы. В формировании же евроцентристской идеологии с отрицательным отношением к пастушеским народам писатель-тюрколог Мурад Аджи обвинял католических монахов. Он считал, что святая инквизиция преднамеренно уничтожала следы пребывания кочевников в Европе17.
Но эти «следы» сегодня все чаще проявляются в научных работах и литературе, а также в сетях интернета. Даже названия публикаций говорят о многом. Например, книга Юрия Николаевича Дроздова «Тюркскоязычный период европейской истории»18. Во многом основываясь на европейской этнонимии и этнотерминах, он делает вывод, что со времён глубокой античности на территории Европы доминирующими народами были тюркскоязычные племена. Лишь начиная с VIII в. Римская католическая церковь стала активно проникать на территорию Западной, Центральной, а затем и Северной Европы. Тогда арианство, которое в Европе проповедовалось на тюркском языке, повсюду запрещалось и объявлялось еретическим учением19. В этот же период истории, вероятно, были уничтожены как еретические все без исключения книги и другие письменные источники на тюркском языке20. Но остались топонимы, обозначение которых понятно лишь тюркоязычным народам.
В России соглашаются с тем, что Католической церкви принадлежала ведущая роль в формировании у граждан Европы негативного отношения к русским. В его причинах видят неприятие католическими священниками православного христианства. Хотя такое неприятие могло возникнуть еще во времена господства тюркоязычных гуннов в Европе начала новой эры. После распада империи Аттилы там оставалось множество потомков гуннов в германских племенах, в большинстве своем исповедовавших арианскую ересь21.
И вероятно, прав был покойный Мурад Аджи, что в войсках гуннов, в т. ч. среди аланов и тех, кого называют германцами, в качестве официального (солдатского) языка использовался тюркский. Отсюда множество тюркизмов в языках англосаксов. Тюркоязычные наемники-федераты служили и римским императорам. А далекие предки тюркоязычных (пратюркоязычных), как будет показано в книге, могли появиться в Западной Европе еще в эпоху неолита и ранней бронзы; гунны Аттилы встретили здесь их потомков.
Европейские авторы назвали германцев варварами, прародина которых и пути миграций в известных античных и средневековых источниках не найдены, а вся их история строится преимущественно на предположениях. После распада Римской империи в Европе появляются другие тюркоязычные пришельцы – авары. В церковных кругах начинается борьба с еретиками арианами и проклинаются новые пришельцы с востока. В России тюркофобию («куманофобию») Католической церкви, по мнению Льва Гумилева, русские церковные книжники поддержали еще в XII в. Он отмечал, что идеологическая война западной цивилизации против Востока началась задолго до монгольского вторжения в Европу22.
Русские историки отказались от общности истории своего народа с кочевниками Великой степи, подхватив идеи варварства кочевников, и, пытаясь отгородиться от родства с ними, сотни лет добивались признания своей принадлежности к европейской христианской цивилизации. Здесь не желали замечать, что для католических монахов ариане и православные не являлись христианами так же, как и христиане-несториане Монгольской империи для них были не более чем язычники или мусульмане23.
В СССР не были приняты идеи русских евразийцев Георгия Владимировича Вернадского (1887–1973), Петра Николаевича Савицкого (1895–1968), князя Николая Сергеевича Трубецкого (1890–1938), Ахметзаки Валиди Тугана (1890–1970), Льва Николаевича Гумилева (1912–1992) и др. об единых корнях Московии и Золотой Орды. Кочевые предки чуть не половины населения Российской империи, а затем и Советского Союза назывались извечными врагами русского народа, а потому их история изучалась поверхностно и крайне предвзято. Игнорировалось даже то, что было написано по истории Евразии западными учеными, или издавалось это на русском языке с обязательными идеологически выверенными «поясняющими» комментариями.
Но вклад евразийских кочевников в мировую историю нельзя преувеличить или преуменьшить. Возьмем, для примера, восхищение совершенством античных скульптур Древней Греции с игнорированием ювелирного искусства скифов в классическом зверином стиле того же периода истории человечества. Разве трудно понять, что не нужны были огромные мраморные изваяния кочевникам! А потому развивалось искусство со специфическими сюжетами в компактных ювелирных изделиях из золота и серебра, которые легко перевозились с собой. Своего рода скульптура в миниатюре.