Доктор рекомендует...

Застигнутый врасплох Вениамин настороженно покосился на Ликин рабочий блокнот (который словно бы невзначай был раскрыт у нее на коленях) и уже собирался было поспешно ретироваться вместе с чашкой и пряниками обратно в столь опрометчиво покинутый медотсек, но после такого лестного сравнения засмущался, заулыбался, заотнекивался, забормотал что-то о преувеличении и уходить (а если быть точным — удирать) из-за стола передумал.

— Да какое преувеличение?! — возмущенно всплеснула руками Лика, незаметно включая на рабочем блокноте функцию диктофона. — К вам же на консультации с других планет прилетали! Даже на Мине про вас слышали, а знали бы вы, какая это глухомань…

Лике очень хотелось кого-нибудь поисследовать. Пусть даже и не ксеносов, раз таковых на борту «Космического Мозгоеда» по закону подлости не оказалось. Тэд все еще дулся на нее за те детские голографии, что она показала команде (ну подумаешь, он там на горшке, зато такая бубочка!), на Дэна она дулась сама за его наглое ускользание от любых попыток тестирования (уже в шестой, между прочим, раз, мог бы и совесть поиметь!), но Лика все равно не теряла надежды провести психоанализ хотя бы кого-нибудь из команды. К капитану она благоразумно предпочитала с этой целью не соваться (мало ли, еще разозлится и на самом деле высадит, и придется действительно добираться до родного института космостопом!), Полина бессовестно дрыхла, а Михалыч отличался низкой коммуникабельностью. В итоге предоставленный начинающему психологу выбор оказался более чем невелик и сидел сейчас за столом, доверчиво прикусывая пряник и запивая его переслащенным чаем из огромной кружки. Упускать его Лика не собиралась, тем более что уже даже придумала название для будущей статьи: «Некоторые аспекты кризиса среднего возраста у профессионально успешных мужчин»

— Это, наверное, очень трудно, быть почти что богом, единственным, от которого все зависит… Каково это вообще — быть «самим Бобковым»?

Доктор поперхнулся чаем. Отставил чашку, отложил надкушенный пряник. Вздохнул. Сказал, словно извиняясь:

— Понимаешь, Анжел, это все не совсем так… «самим», хм… тут такое, понимаешь, дело… Это ведь не так уж и хорошо, когда все зависит от одного, который вроде как главный и лучший, а другие только и знают, что ему в рот заглядывать или инструменты подавать. Это… неправильно.

Доктор пожал плечами, улыбнулся смущенно. И вдруг оживился:

— А давай я тебе лучше байку расскажу? Ну, чтобы попонятнее… Это старая космическая байка, ее сейчас, может, и не помнят уже… Про двух капитанов «Щелкунчика». Слышала?

— Нет, а при чем тут…

— Вот! Я же говорю, что она старая, сейчас никто и не помнит уже. А когда-то в учебники входил… Это был не очень удачный рейс, аварийный, чуть не потеряли корабль со всем экипажем. Первый рейс нового капитана, старый как раз на пенсию вышел и тоже был на борту, но уже просто пассажиром. И нового капитана отлично знал, это был его ученик и бывший заместитель, они много лет вместе летали. И он знал все его слабые и сильные стороны. Например, что тот хороший капитан и хороший пилот, но боится принимать самостоятельные решения. Ему нужна поддержка или хотя бы молчаливое одобрение со стороны.

И когда все пошло вразнос, новый капитан растерялся. Не запаниковал, нет, и решение принял правильное… вернее, не принял, а придумал, и начал оглядываться. Ну, понимаешь, в поисках одобрения, желая, чтобы окончательно это решение принял кто-то другой. Или хотя бы подтвердил его правильность. Он так всегда делал, — и был отличным заместителем, вечным вторым, старый капитан это знал. И тогда старый капитан отвел его в сторонку, чтобы наедине, и сказал: давай договоримся так. Управлять буду я, вся ответственность на мне, а ты только вид делаешь. Я вот тут сяду, в рубке, чтобы ты меня видел, и если ты все правильно делаешь — я тебе… не кивну, нет, это будет слишком заметно. Просто глаза закрою. Это и будет подтверждением. Что все, мол, правильно. А если буду смотреть на тебя в упор и глаз не закрывать — значит, ты что-то не то делаешь и надо иначе.

Так они и поступили… Новый капитан при каждом новом маневре поглядывал на старого, тот моргал, подтверждая. Новый капитан успокоился, он принимал верные решения, провел аварийную посадку, не потерял людей, сохранил корабль. И со временем даже перестал поглядывать на старого капитана. Ему уже, в общем-то, и не особо нужны были одобрение и поддержка, он справился бы и сам… Да что там! Он ведь и справился. Сам. В своем первом и последнем самостоятельном рейсе.

Он подал в отставку — сразу по приземлении. Потому что не смог бы забыть, как растерялся, как не мог принять решения без одобрительно закрытых глаз сидящего в углу рубки старика. А старик промолчал. И не сказал, что у него прихватило сердце, и он при всем желании не смог бы открыть глаза, чтобы остановить нового капитана. Даже если бы был уверен, что принятое тем решение неверно и гибельно. У него просто не было сил на это. Вообще ни на что не было сил — только сидеть с закрытыми глазами и молчать.

Он мог бы сказать. И тогда новый капитан не сломался бы. Остался бы капитаном. И был бы хорошим капитаном, летал бы долго и счастливо… Но, понимаешь, старый капитан побоялся, что когда-нибудь может вдруг снова случиться аварийная ситуация, а рядом с новым капитаном не окажется умного старика, который все поймет и скажет: я беру на себя всю ответственность. Целиком и полностью. А ты просто действуй, принимай решения и действуй, ничего не боясь и ни за что не отвечая… И вот тогда может действительно случиться большая беда.

— А вы считаете, что он был не прав? Что беды не случилось бы?

— Ну почему же… — Доктор растерянно моргнул. — Наверное, я как-то неправильно рассказал, если ты поняла это так… Конечно же, он был прав. По-своему. Просто, видишь ли… — Он улыбнулся беспомощно и виновато. — Я очень не хотел бы когда-нибудь тоже оказаться правым — вот так.

Доктор отправил в рот остатки пряника, прожевал, запил их большим глотком чая и удовлетворенно вздохнул. Теперь его улыбка стала вполне счастливой и благодушной — и разве что самую чуточку ехидной:

— Так что нет, я совсем не жалею, что ушел из «самих» Бобковых. Ну ее подальше, эту самость!

====== Лучший подарок ======

Комментарий к Лучший подарок Рассказ написан в рамках деньрожденческого марафона в группе текстуального аска по героям Громыко

https://vk.com/textask_grom

и как ответ на вопрос

“Доктор, расскажите о каком-либо интересном случае в начале вашей практики, до полетов на “Мозгоеде”

— А?.. — застигнутый вопросом Полины врасплох Вениамин уронил в чашку с чаем печенье, от которого как раз собирался откусить как минимум половину. Булькнуло. Доктор вздохнул. — Да сроду я их не любил, дни рождения эти… Чего в них хорошего?

— Точняк! — поддержал его развалившийся в своем кресле пилот. — Сплошные разочарования. Ждешь-ждешь его, понимаешь, целый год, а то и дольше — а тебе каждый раз вместо собаки или кобайка дарят экономичные носки от тети Люсиль или супернавороченные электрограбли последней модели!

— Бедненький! — Теперь Полина смотрела на Теда и личико ее кривилось искренним сочувствием. — Совсем-совсем никаких приятных воспоминаний о таких важных для любого человека днях?!

— Хе, ну почему же… — пилот ерзнул в кресле и, смущенно покосившись на погрузившегося в чтение капитана, слегка понизил голос. — Были и приятные… Иногда даже очень! Один так особенно…

— Так расскажи!

— Ну, если быть точным, это не мой день рождения был, а Лысого Гоблина. Мы к нему на делянку тогда всем клубом завалились, сюрпризом. У него юбилей был, двадцать четыре стукнуло, надо же было отметить так, чтобы надолго запомнилось… Мы тогда костер разожгли вот такущий… — пилот развел руки во всю ширь, качнул головой, в голосе добавилось мечтательности. — Не! Даже больше! Четыре метра в высоту было, зуб даю! С орбиты, наверное, видно невооруженным глазом…

— Зачем?

— Да откуда я знаю? Ну мало ли, если бы кто с орбиты посмотрел случайно…