Айдол-ян - 2

— Президент СанХён знает, что нужно делать. — уверенно произносит ИнЧжон. — Но ему нужно время, чтобы разобраться со всем тем, что натворила ЮнМи. Он же так и сказал, что нужно вначале многое исправить.

КюРи ничего не отвечает и возвращается к своему планшету. В комнате наступает тишина. Девушки тоже берутся за свои гаджеты, чтобы узнать последние новости.

— «Нетизены сомневаются в адекватности генерала Им ЧхеМу, отдавшему приказ о мобилизации Агдан». — читает она с экрана ни к кому конкретно не обращаясь, КюРи. — Спрашивают — «Что, у нас уже началась война с Севером, если мы мобилизуем школьниц»?

— Нетизены пишут, что президент СанХён выгнал ЮнМи из агентства. — сообщает ДжиХён. — Интересно, откуда узнали?

— «Оппозиционные партии поддерживают Агдан». — ответно рапортует БоРам делясь своими впечатлениями от изучения новостной ленты.

— Может, ЮнМи и вправду — Мён СонХва? — подняв голову от своего планшета спрашивает она. — Порядок наводит в государстве…

ИнЧжон тяжело вздыхает, но ничего не отвечает на это дурацкое предположение, продолжая читать то, что она читала до вопроса БоРам.

Место действия: дом мамы ЮнМи

Время действия: примерно в тоже время

На полу сижу, телевизор смотрю. Рядом со мной холодная бутылка водки и пакет с апельсиновым соком. Пришлось перейти на консервант, поскольку СунОк, протестуя против «распития крепкого напитка», категорически отказалась делать мне «свежевыжатый». А ещё, у нас с ней была перед этим схватка за бутылку. Хоть онни громко орала и принимала угрожающие позы, но до рукопашной у нас дело не дошло. Я объяснил ей, чем грозит семейному бюджету мой призыв и отстоял своё право напиваться, когда хочу и как хочу. Вот, веду себя по-корейски, напиваюсь после увольнения. СунОк поддерживает, но с соджу и без огонька.

Короче. Я тут посидел в сети, полазил по юридическим сайтам, которые попались и, на первый взгляд выходит, что у меня есть крепкий шанс сесть на зарплату военного, как о том как-то мечтала онни. Эти ж придурки, которые в армии, меня не призвали, а — мобилизовали! А как говорят в Одессе, это две большие разницы. Если призвали, то через два года тебя выпустят на свободу с чистой совестью и живи себе дальше, печалясь о двух бездарно пропавших годах. А вот при мобилизации, тебя отпустят, лишь когда этого пожелает твоё военное руководство. Даже победа в войне не гарантирует твоего мгновенного освобождения. Пока не будет приказа — служи себе да служи, и не тужи…

Эх! И что так всё неудачно складывается?! Главное, если начать «отматывать обратно» последовательность событий от той точки, в которой я сейчас нахожусь, то исходным, отправным пунктом всей этой белиберды оказывается ЧжуВон! Вот просто… слов нет! Никаких! Убить бы гада, сделать планету чище!

Делаю себе ещё порцию водки с соком и со льдом, делаю глоток.

И главное, непонятно, как нужно поступить. Если попытаться уехать из страны, так мало того, что я несовершеннолетний, так ещё это будет дезертирство, уголовная статья. Даже если уедешь — как потом работать? А оставаться и тянуть армейскую лямку — тоже резона нет. Лучшие годы — псу под хвост. Пока видится два вменяемых варианта. Первый — опротестовать мобилизацию в судебном порядке. Второй — закосить по состоянию здоровья. Вот и пригодится моя амнезия…

Ну и ещё возможный вариант — пойти к военным и спросить, что они имели в виду? В приказе есть слово — «почётным», АйЮ тоже — «почётный офицер», но пляшет и поёт, деньги зарабатывает. Может, вояки тоже захотели, чтобы у них было не хуже, чем у полицаев? Тоже, чтобы «пело и плясало» и «своё»? Кстати, только что отсмотрели с СунОк комбэк АйЮ на «SBS». Ну, что я могу сказать? «Таксист Джо», на мой взгляд — удался. В одном месте было какое-то невнятное произношение, а в остальном — очень даже неплохо вышло. И музыку никто не «улучшил». Наверное, просто времени на это не хватило…

Вот, одним всё, другим шиш с маслом. Ладно, буду смотреть телевизор, пока водка не кончится. Или, не усну. А завтра — видно будет. Утро, оно говорят вечера — мудренее…

(первое июля, поздний вечер. телефонный звонок в квартиру президента агентства «FAN Entertainment»)

— Да, господин Икута, добрый вечер. — говорит в трубку СанХён ответив на вызов.

— Добрый вечер, господин СанХён. Прошу прощения, за столь поздний звонок…

— Я слушаю вас Икута-сан, — несколько напряжённым голосом отвечает СанХён и стараясь выглядеть бодро делает предположение. — Наверняка у вас были причины для звонка.

— Вы правы, господин СанХён, были. Я хотел первым, или одним из первых, поздравить агентство «FAN Entertainment» и вас, как его владельца и руководителя, с несомненно выдающимся результатом. Хочу выразить вам своё искреннее восхищением вашим талантом в умении находить великолепных исполнителей, а затем правильно руководить ими, чтобы в конце концов из негранёных алмазов получались бриллианты мирового класс. Браво, господин СанХён! Я восхищаюсь вами!

— Э… аа… да… — растерявшись, СанХён издаёт серию несвязных звуков но быстро справляется с растерянностью и берёт себя в руки.

— Благодарю вас, Икута-сан, за столь высокое мнение о моих деловых качествах, — отвечает он в ответ славословие, — однако, я нахожусь в смущении, так как не понимаю причин вашего поздравления. Вы не могли бы меня просветить о его причинах?

— Я вижу, что я всё-таки первый, кто позвонил вам с этой новостью. — довольно смеётся в ответ японец. — Дело в том, что я сейчас нахожусь в Америке. Здесь сейчас девять часов утра и Американская академия звукозаписи так, как она делает это каждый год в первый день второго полугодия, объявила список номинантов на соискание своей премии. В списках значится айдол вашего агентства, господин СанХён. А именно — госпожа Пак ЮнМи. Она номинирована для награждения сразу в нескольких категориях. Поздравляю, господин СанХён. Это действительно, настоящий успех.

На несколько секунд в разговоре устанавливается тишина. Ошеломлённый СанХён бешено вращает шестерёнками своего мозга пытаясь осмыслить неожиданную информацию.

— Господин СанХён? — с иронией в голосе осведомляется Икута, видимо представляя, что сейчас происходит с его собеседником.

— Но как же так? — взрывается очередью вопросов, пришедший в себя до возможности говорить СанХён. — Агентство ведь её никак не продвигало в вопросе награждения?! Как Ассоциация могла принять такое решение без продвижения? Это же немалые деньги и … нужны люди, кто знает, как это делается! Ушам своим не верю! Это действительно так на самом деле?! Икута-сан, это не шутка? Скажите мне, что это не розыгрыш! ЮнМи действительно выдвинули на премию «Грэмми»?!

Икута тихо смеётся в ответ в трубку.

— Я кое-кого знаю из тех, кто принимает решения и взял на себя смелость порекомендовать им послушать работы вашей девочки. Скажу, не преувеличивая, музыка произвела впечатление. Поэтому, в том, что я вам сказал, нет никакой шутки или обмана. Вы сами можете в этом убедиться, найдя имя своего айдола в списке номинантов. Я вам скажу даже более того. Номер, под которым записана ЮнМи, попадает в «шорт-лист». То есть, её присутствие в зале обязательно. Думаю, вы, как глава агентства, будете её сопровождать. Она же несовершеннолетняя, она не может поехать одна.

СанХёна, после этой новости снова «клинит». Он силится представить себя сидящем рядом с ЮнМи, в зале, в котором происходит вручение престижнейшей мировой музыкальной премии и как-то у него это не получается. Почему-то он видит себя в ярко-оранжевом костюме, жёлтых ботинках и круглой соломенной шляпке с большими полями на голове. Он трясёт головой, пытаясь вытрясти из него столь непонятный и невесть взявшийся образ, но это у него не выходит.

На своём конце соединения Икута довольно улыбается в телефон.