Меч и плеть

Шатер Сотара из бело-красной ткани им указали сразу же. Еще у въезда в лагерь, один из караулящих рвы Вольных признал Кривоноса и помог им беспрепятственно миновать частоколы, перепоручив мужичке в потертом бешмете с длинным топором за поясом. А тот уже провел Грива к одному из старшин. Смуглому черноусому велону в подшитой волчьим мехом куртке. Все время, что они провели в лагере, от самых волчьих ям на въезде Виз не переставал с интересом оглядываться по сторонам, поражаясь количеству собранного под отцовы знамена войска. И, про себя, удивляясь его пестроте. Как-то не верилось, что эти люди, в большинстве своем совершенно неказистые, сумели разгромить цвет Бестигвальдского рыцарства.

— Стеммос! — с неожиданной теплотой поздоровался Кривонос, отвечая на приветствие старшины. Тот дружелюбно пожал Визу руку и немедленно повел их куда-то через скопления тяжелых навесов.

— Я вижу наши дела пошли в гору? — поинтересовался Грив, оглядываясь по сторонам. — Парни-то, довольными выглядят. Да и обновки их глаз радуют.

Виз с удивлением рассматривал щеголяющих в новеньких камзолах Вольных. Столько знакомых родовых цветов. Ему даже показалось, что некоторые вещи он не так давно видел на сослуживцах.

— Не то слово, — рассмеялся Стеммос. — После Медного Леса, когда королевские оставили нам такой богатый откупной, все идет, тьфу-тьфу, как по маслу. Опять же народ к нам пошел — уверовали в Сотара и теперь сами желают поквитаться со своими господами. После Вельбрега дня не проходит чтобы сотен пять не подошло. Нашим теперь работы прибавилось — Сотар приказал, чтоб порядок был жесткий. Никакого пьянства, никаких внутренних склок. За провинности веришь ли, наказывают!

— Кстати, а что там с Вельбрегом вышло? — как бы невзначай спросил Кривонос.

— Откупной они нам дали знатный, — охотно рассказал Стеммос. — Столько, что небось и королю налогов за год не платят. Вот мы их и сохранили.

Виз уже достаточно изучил мага, чтобы понять, что тому ответ не понравился. Но еще больше ему не понравилось то, что они увидели перед ставкой Сотара. Там, вполне спокойно выстроившись в очередь, дожидались приема люди с дворянскими гербами на одеждах и белыми повязками парламентеров на рукавах. Вольные глазели на пришельцев с легкой неприязнью, но за нож никто не хватался.

— Это еще что такое?

Старшина поглядел на пришлых без интереса. Примелькались уже.

— Эти-то? К нам приехали. Записываться в войско.

Кривонос даже остановился, не доходя до очереди.

— А чему ты удивляешься? — пожал плечами Стеммос. — Здесь младшие дети дворян, у которых кроме герба ничего и нет из имущества. Здесь старшие дети, в свое время плюнувшие на домашние обязанности и решившие поискать приключений. Много кого. Вон видишь, и купцы пожаловали. Уже третьи за сутки, интересуются не нужно ли чего.

— Я понял. Та-ак, — проскрипел, глядя сквозь очередь Кривонос. И подтолкнув Виза стал молча протискиваться вперед. Дворяне уступали неохотно, но с родовой честью поперек велона у которого на лице «душегуб» значилось, лезть не решались.

Остановили их уже возле входа. Трое Вольных просто перегородили дорогу, довольно недвусмысленно разглядывая Грива.

— У меня срочное дело! — прорычал тот.

— Посетители выйдут, тогда и зайдешь.

— Отойдите.

— Тебе, что неясно сказано? — посуровел Вольный стоявший посередине. — Здесь очередность соблюдают.

Грив похоже рассердился не на шутку. Капитан даже успел испугаться за охрану и приготовился в случае чего повиснуть у Кривоноса на плечах. Но тот проявил благоразумие и сверля взглядом живой заслон немного отступил. Чуть-чуть. Из шатра время от времени доносились голоса. Один из них был знаком Визерию. В голосе лорда Барлейта слышались отчетливые звонкие согласные, как бывало когда он начинал сердиться. Однако понять о чем разговор, даже стоя под самым пологом, молодой лорд не сумел.

В отличие от Кривоноса, украдкой заклявшего кошачий глаз. Использование этого камня требовало особых тренировок — в значительной степени умения отсеивать все лишнее. Новичок, мог бы сойти с ума закляв кошачий глаз в толпе людей. Запредельно обостренные органы чувств превращали дар в проклятие. Кривонос, новичком не был. Жужжание углубилось, заполняя слух до состояния полноценных, разборчивых звуков.

— …Война — тот же рынок. И не вы ли сами признаете, что мы зарекомендовали себя «интересным» для гильдий игроком. Так в чем же дело?

— Лорд Барлейт, — вкрадчиво отвечали Сотару. — Гильдии очень заинтересованы в вас, и готовы работать в том объеме, который вы сами сочтете для себя подходящим. Провиант и снаряжение, всё что сами пожелаете. Даже, гм, даже товары военного назначения. Наши оружейники люди без предубеждений. Но поймите, то о чем просите вы, просто… ну, невозможно. Продажа порохового оружия под строжайшим запретом и карается по всей строгости закона!

— Торговля с врагами королевства, вообще приравнена к предательству короне. Напомнить вам, как в Бестигвальде поступают с попавшими под горячую руку предателями? — грозно спросил Сотар.

— Ну при чем здесь это? Вы не понимаете! Пороховое оружие, да его даже в арсеналы королевской армии пока не поступало! Дороговизна же бешенная! Оно производится под пристальным вниманием трех благородных фамилий. Вы знаете их, и знаете как они охраняют свои секреты. Ни один «дракон», ни одна пищаль или какое-то другое оружие не могут быть проданы без предварительного согласования с кем-то из них. Это просто невозможно!

— Торговцы мастера искать выходы из невозможных ситуаций.

— Ну подумайте сами…

— Нет, это вы подумайте! — жестко проговорил Барлейт. — Подумайте о сотне тысяч золотых орлов которые я готов предоставить за две партии такого оружия. Подумайте, посовещайтесь, обновите старые знакомства. А предлагать мне самоцветные сабли и золотые кинжалы… Стальная сабля рубит лучше. А золотые, Вольные добудут себе на поле боя.

Чувствовалось, что разговор зашел в тупик.

— Хорошо… мы подумаем, — с плаксивым сожалением вздохнул собеседник. — Но это предложение… оно грозит нам всем такими бедами, что…

— Торговцев защищает сам монарх. Вы не делаете ничего предосудительного. Сами же говорите, война — рынок. А на рынке не бывает добра и зла. Только сделки. Плохие или хорошие. Это хорошая сделка.

— Мы подумаем, — повторил собеседник. Кривонос остановил действие кошачьего глаза. Через минуту из шатра выбрался, сотрясая тучными телесами мужчина в парчовом котарди и коротком, до середины бедра, ализариновом плаще. Только теперь Вольные, подчеркнуто отработанными движениями расступились в стороны.

Лорд Сотар встретил их сидя за походным столом, на котором лежало несколько десятков листов с письмами и какими-то цифрами.

— Отец… — Виз остановился, встреченный предупреждающим жестом лорда. Барлейт не выглядел обрадованным возвращению старшего сына.

— Явились, — коротко заключил он. И тут же приказал Визу: — Выйди. Выйди я говорю!

Почувствовав настроение лорда Визерий недоуменно пожав плечами покинул шатер. «Вот и увиделись. Да ему вообще все равно, вернулся я или нет».

Кривонос и Барлейт остались наедине. Лицо лорда Сотара медленно темнело от больше не скрываемого гнева. Проступившая на нем гримаса, была воплощенной яростью, едва-едва сдерживаемой нормами приличия.

— Торгуешь? — Кривонос независимо приблизился к столу и присел напротив лорда.

— Ах. Ты. Ублюдок, — ядовито прошипел Барлейт. Как бы пробуя на вкус каждое слово. — Ах ты ублюдок! Подлая ты сволочь, ты что натворил?!

— Привел твоего первенца.

— Знаешь, а ведь даже смерть была бы для тебя недостаточным наказанием, мерзкая тварь! — Сотар начал медленно подниматься, упирая кулаки в стол. — Ты подставил моего сына!

— Ах вот ты о чем, — как будто бы только теперь догадался Кривонос. — Гляжу и у тебя остались друзья в столице. Надо же как быстро донесли, даже нас обогнали. Не иначе кто-то из птиц высокого полета, тебе весточки шлет, а? Ну да, я сделал Визерия претендентом на трон, а что здесь такого?