Страница 4 из 7
В школе, несмотря на каникулы, было много детей.
– Они сюда на каникулах поесть ходят, – объяснила София Михайловна. – Впрочем, это Александры Игоревны касается, а в детском саду каникул нет. Пойдёмте, я вас с коллегами познакомлю.
Коллеги обитали в кабинете математики, по совместительству – кабинете информатики и учительской.
– Коллеги, знакомьтесь! Александра Игоревна и Алина Игоревна!
– А кто из вас будет в саду работать? – спросила полноватая женщина с длинными светлыми волосами.
– Я так понимаю, что я…
– Будете с моим сыном!
– Да я не знаю ещё…
– Мы зато всё знаем! Что ж, ну хоть кто-то.
Детсад располагался на втором этаже, и там нашим Вергилием стала молодая симпатичная девушка Варя. В спальне на маленьких кроватках спали дети, завернувшись в одеяла с оранжевыми пододеяльниками. Варя внесла долю ясности в мою жизнь:
оказывается, меня определили в ясли, но пока непонятно, воспитателем или помощником.
К детям нас решено было допустить со следующего дня, после чего София Михайловна вручила обходные листы и направила нас к некой «Инструкции» в АБК. «Инструкцией» оказался тот самый маленький круглый человечек, рассказывавший нам на собрании про «оскольжевание» и разрыв трудового кодекса.
– Так, новенькие, – заключил он и вздохнул посреди фразы. – Так-так-так… Вот, возьмите, читайте.
– А что это?
– Как это, что?! Ну как, что?! Это ваши трудовые инструкции, как вы работать-то без них будете, ну! Без инструкции никак ведь нельзя! Эти, правда, у меня позапрошлогодние, но вы зайдите попозже, я вам поновее найду, обязательно!
Так вот почему «Инструкция».
София Михайловна успела сделать в тот день ещё одно доброе дело – помогла нам разжиться посудой, утюгом и прочим необходимым скарбом. Кроме того, мы и сами успешно совершили вылазку в магазин промтоваров за удлинителем, так что вечером искрящийся под незаходящим солнцем снег Арктики выглядел гораздо уютнее, пока в квартире весело кипел чайник, гудела микроволновка и бурчал холодильник. Жизнь-то наладилась.
Глава 4 Два рёвы, один тайфун и другие неприятности
Утреннюю тишину взорвали звуки какой-то адской музыки. Я подпрыгнула на кровати, быстро выключила будильник и взглянула на часы. 6:00. Саша ещё спала, ей на работу надо было в какое-то вменяемое время.
«Зато ты в Арктике!» – назидательно напомнила я себе. Напоминание, впрочем, было лишним: Арктика опять сама пробралась в комнату, даже рефлектор, или «камин», как его тут называют, не слишком поправил дело. Этот самый «камин» нам накануне принёс Николай. Вообще, надо сказать, он не раз нас выручал, за что мы ему очень признательны и благодарны.
Итак, включив камин, попутно подпрыгивая от холода, я налила воды в чайник и отправилась за одеждой в соседнюю комнату. Вот уж где было царство Снежной Королевы! Если в зале, где мы спали с закрытой дверью и включённым рефлектором, можно было прилично существовать, то тут был настоящий холодильник, разве что стены инеем не покрылись. Дома у меня есть книга Виталия Воловича о его жизни на дрейфующей станции
«Северный Полюс». Там он весело описывает, как по утрам у них было холодно в палатке и как к завтраку становилось тепло: всего-то минус пять градусов у пола.
…Позавтракав и нацепив на себя всё, что только можно, я выдвинулась на работу. Скатившись по лестнице (ночью дул сильный ветер, и с вечера намело немало снега, так что лестница теперь скорее походила на горку, с которой скатываются дети), я остановилась. Фьорд неподвижно, почти как зеркало, замер около посёлка. Вдалеке справа чётко виднелся ещё один необитаемый остров. Из-за него, разлившись над всем миром, розовело небо. Гора справа белела своими снегами и, казалось, мирно дремала в столь ранний час. Прекрасный мираж проводил меня до работы и тактично рассеялся с сильным порывом ветра, когда наступило время заходить в помещение.
В школе было тихо, только повар на кухне уже гремел своими кастрюльками. Я открыла дверь детского сада и гордым орлиным взором окинула свои владения. Итак, я стала хозяйкой маленькой раздевалки с детскими шкафчиками, большой игровой комнаты с цветами и аквариумом, маленького подсобного помещения, детского санузла и спальни. Там же, в шкафу, стояла огромная подборка методической литературы. Я ринулась туда и извлекла на свет небольшую книгу под названием «Развиваем детей. 2–4 года». Открываю и начинаю читать: «Если вы заметили грустинку, развеселите малыша. Для этого…» Нет, это никуда не годится. А вот занимательную игру из другой методички можно опробовать прямо сейчас.
Пока я срочно постигала азы педагогической науки, в группу зашёл растерянный папа в очках и маленький темноволосый мальчик. Папа долго уговаривал сына раздеться, тот поднял свои большие, широко распахнутые глаза и оглушительно разревелся. Далее дверь в игровую приоткрылась, и женская рука втолкнула светловолосого ребёнка лет трёх. Он немедленно зажмурился, согнул немного ноги в коленях, раскрыл рот, обнажив ряд жёлтых зубов, и присоединился к собрату. При этом в рот ему то и дело попадала капля из носа. Затем вошёл ещё один папа с маленькой кудрявой девочкой. Девочка хитро посмотрела на меня, одёрнула своё пышное розовое платье и ринулась к аквариуму с рыбками. Туда она сразу запустила руку и начала пытаться выловить несчастных созданий. Я подошла к ней, стараясь отвлечь от этого пагубного занятия, как меня учили умные люди. Тогда девочка поскакала к игрушкам и начала со скоростью света раскидывать их по всей группе.
Два рёвы, один тайфун, что ждёт меня дальше?
Дальше была невысокая рыжая женщина в синих синтепоновых штанах. Она вела за руку светловолосого курчавого мальчика.
– Это мой Лука! – гордо произнесла она, громко поцеловала сына раз десять-пятнадцать и, скрывая слёзы из-за предстоящей разлуки с ним, вышла из детского сада. Лука сразу направился ко мне и усадил меня на пол. При этом я приземлилась на детали конструктора, которые до этого туда накидала кудрявая девочка.
– Алина Игоревна, поиграй со мной. Это робот.
– Ага, а как его зовут? – я ловко увернулась от огромного розового слона, метко пущенного в мою сторону девочкой. Ответ Луки я не успела услышать, потому что в группу вошла вчерашняя полноватая женщина со светлыми волосами.
– Ну как вы тут? Привыкаете? Работа в яслях самая сложная! Я всегда это знала, это очень сложно! Так, вот вам мой Вася. Он у меня шумный, держитесь!
Вася был выше и старше остальных детей. Он никогда не ходил, только бегал и всегда почему-то на цыпочках. Временами он злобно морщил свои пухлые губы и выдавал что-то вроде «не хоц-ц-ц-цу-у-у-у!» или «н-н-не надо-н-н-не надо!» К остальным детям он часто был враждебен, кусал их и даже бил. Впрочем, тогда я ещё не знала этих подробностей, не знала детей и понятия не имела как ими управлять. Ко мне всё прибывали новые и новые дети, одна часть из которых немедленно начинала реветь, а другая присоединялась к кудрявой девочке-тайфуну, и все вместе они весело раскидывали игрушки, конструктор, книжки, пытались изловить рыбок в аквариуме, поминутно дрались и снова начинали реветь.
Я кидалась от одного ребёнка к другому, то успокаивая их, то отбирая игрушки, то защищая рыбок. Так что появление Вари в этой битве я восприняла с восторгом, как появление засадного полка на Куликовом поле. Она неизменно улыбалась, дети её любили, и с ней в помещение приходило какое-то спокойствие и ощущение, что этот день я всё-таки доживу до конца.
– Все идём кушать, – объявила Варя, повязывая тёмно-синий фартук. – Я сейчас накрою и поднимусь за вами.
Кормление детей тоже оказалось занятием не из лёгких. Это только в рекламе детского прикорма улыбающаяся блондинка подносит ко рту пухлого малыша ложку, и он радостно ест. На самом деле дела обстоят куда более драматично, во многом благодаря Васе.
Когда все построились у двери и приготовились спуститься в столовую, он упал, как подкошенный, на пол и начал громко, протяжно кричать. Поднять его было непросто. «Н-н-не хоц-ц-ц- ц-цу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!» и всё тут. Пришлось сделать вид, что все ушли, а он остался один. Затем я открыла дверь и, увидев что ситуация не изменилась, картинно вздохнула и звучно поведала куда-то в коридор, что, кажется, его кашу уже отдали другим детям. Когда Вася успокоился, он сам взял меня за руку, и мы пошли вниз в столовую, но тут с ребёнком случился очередной приступ: он бросился на пол и начал ползти по направлению к двери. Сделал он это так стремительно, что никто и опомниться не успел, как он поднялся на ноги и стремглав помчался по коридору в неизвестном направлении. Мне пришлось срочно бежать за ним и на руках нести обратно. Минут через десять после таких упражнений мы смогли-таки усадить его за стол. Несмотря на то что Вася был большой, есть сам он не умел, приходилось кормить его с ложки. Однако он не всегда желал это делать: сползал со стула под стол, опять полз к двери, кричал. Смысл этих действий остался за гранью человеческого понимания. Тогда кто-нибудь брал тарелку с его едой и демонстративно уносил, Вася поднимал вой. Еду возвращали, но он снова отказывался есть. Тарелку вновь уносили, и он начинал кричать. После нескольких таких манипуляций, он позволял накормить себя.