Исповедь. Часть 1

–Но это не правильный перевод. Не знаю, почему так назвали сериал в нашей озвучке, ведь дословно переводится как “костюмы”, – подытожила Рита.

–Ну, тебе виднее, ты же у нас будущий лингвист, – усмехаюсь, оборачиваясь к Рите.

Время в ее компании шло быстро. Уже давно стемнело, а я не торопился прощаться. Но все же, ближе к двенадцати, я привез Риту домой.

–Как Золушка?

–Хочешь сказать, что ты принц? -Дорофеева отрицательно кивает головой, намекая, что до принца мне еще, ой как, далеко. Но я ведь уже говорил, что и не являюсь таковым.

–Спасибо за…Ужин, – отчаянно выдыхаю, давая понять, что из-за Риткиного макдака, остался голодным.

–И тебе спасибо. И за вечер, – с милейшей улыбкой, негромко отвечает мне Рита, глядя в глаза, склонив голову на сидение. Как-то так мечтательно изучая меня.

–Доброй ночи, – так же мечтательно продолжает Рита и открыв двери, спешит выйти из машины, не дожидаясь, пока это сделаю я. Снова хочет убежать, чертовка.

–Я позвоню? – вдогонку спрашиваю я. Рита лишь улыбается, но все же одобрительно кивает, прежде чем закрыть двери.

–Позвони.

Глава 10.

Воскресное утро для меня казалось мукой и испытанием. Я, словно проходила поочередно все девять кругов ада, начиная от своего пробуждения и заканчивая поиском работы на больную и хмельную после вчерашнего голову.

Сначала мне немалых усилий стоило только подняться с постели. Солнечный свет, что пробивался сквозь, неплотно задернутые, шторы, назойливо слепил в глаза. А открыть глаза я все еще не решалась, боясь, что мое состояние только ухудшится. Но жажда взяла верх над моим бессилием, и я вылезаю из-под одеяла, щурясь от яркого света. Возле моей кровати уже стояла бутылка воды, а на столе меня ждали две таблетки аспирина. Первым делом, что стоит сделать после того, как я напьюсь и приму лекарство, надеясь на его скорое действие – это поблагодарю маму за заботу. Правда она снова будет говорить о том, что пить мне категорически противопоказано, но все же пожалеет, не в силах смотреть без сострадания на мое состояние вялой амебы.

Я напилась воды, осушив залпом пол бутылки, выпила таблетки и направилась в душ. Мне было крайне необходимо освежиться и взбодриться. Вчерашний макияж был размазан, волосы пропитаны потом, духами и сигаретным дымом, и от этой адской смеси меня едва ли не выворачивало. Потому, после душа, я чувствовала себя гораздо лучше, хотя все еще продолжала щуриться от яркого света, как вампир и старалась крайне осторожно вертеть больной головой, дабы не ощущать как по ней, словно кто-то назойливо барабанит.

Я выбралась со своей комнаты, и направилась на кухню, откуда доносились запахи готовящегося обеда. Завтрак я спокойненько проспала. Да и к обеду, признаться, не торопилась, аппетита с похмелья у меня не было.

–Доброе утро. Спасибо, мам, ты мой спаситель, – целую маму в щеку и верчу в руках бутылку с водой, снова делая несколько внушительных глотков.

–Доброе утро, Рит. Ну, честно я думала будет хуже, – мама посмеялась, оценив мое состояние и повернулась к плите.

–Как погуляли? Где горы цветов и подарков?

–Да вроде не плохо погуляли. Дарили деньги, потому подарок мне еще предстоит себе сделать. А цветы… – я вспоминаю о букете ромашек от Гордеева.

–Цветы договорились не дарить, – уверенно заявляю, не желая вспоминать события прошлой ночи. Ни о Сашке, ни о Никите. Хотя образ второго в голове мелькал слишком часто, учитывая, что я всеми способами пыталась о нем не думать. А он, подонок, залез в голову и мешал мне думать о чем-то другом.

–Хочу найти подработку на лето. Думаю, это лишним не станет, – решаю сменить тему, и мама ее поддержала.

–Похвальное решение. Можно и на постоянной основе найти какой-то подработок на пару часов в день. Многие набирают студентов, – предложила мама, а я лишь пожала плечами, не зная еще, как буду совмещать работу и учебу. Но попробовать можно будет.

–А папа где?

–Поехал еще в пять утра на рыбалку с друзьями. Все-таки воскресенье, погода позволяет. Выпросил, – мама снова улыбнулась мне. Мне нравилось то, что мама не ограничивала отца в возможности провести время в свое удовольствие. Я совершенно не понимаю тех принципов, согласно которых парень и девушка, будучи в отношениях, обязаны всюду появляться вместе. Каждому нужно хоть немного свободы. Мне, к примеру, порой хочется посплетничать исключительно в женской компании. Да и мужчине нужно развеяться в кругу своих друзей. Что делать мне на рыбалке, а моему парню в пижаме в кровати моей подруги? Потому эту позицию я считала целиком и полностью верной.

У мамы на сегодня тоже было предостаточно планов, потому я не стала отвлекать ее разговорами, а вернулась в свою комнату, усевшись за ноутбук. На телефоне было несколько пропущенных от подруги, и я решила незамедлительно набрать ее.

–Ну слава Богу, Дорофеева, ты жива. А то я уже думала тебя тот мажор вывез куда-то в лес, – с облегчением затараторила Дашка, стоило ей взять трубку.

–Да что ему с меня взять-то? – смеюсь, успокаивая подругу.

–Ну ладно, рассказывай, кто он и что он? – вот это и были главные вопросы, с которыми Даша не стала тянуть.

–Его зовут Никита и он мудак, Даш. Ты видела его. Он не из нашего мира. И ошибочно было думать, что он какой-то… другой, что ли, – начинаю рассказывать я, ловя себя на мысли, что специально стараюсь найти какие-то минусы в этом парне. Чтобы успокоить себя, чтобы не было повода зацепиться за что-то хорошее, что могло быть в нем. Чтобы не рисовать перед глазами его образ, строгий, серьезный, но стоит ему лишь улыбнуться и напряжение, которое ощущаешь рядом с ним, тут же улетучивается. Мне понравилось наблюдать, как смеются его глаза, карие, мои любимые. Да и вел он себя со мной вполне сдержанно и … Да нет же, зачем я ищу зацепку? Зачем, если они с дружками заранее делали ставки на то, удастся ли ему затащить меня в постель. Так вот, я с гордо поднятой головой могу заявить, своим дружкам он проспорил.

–В общем, я порвала свой номер, так что звонить ему некуда, если только у него не фотографическая память и он сразу же его запомнил, – грустно усмехаюсь в трубку, заканчивая свою историю о вчерашнем знакомстве.

–А Сашка что? – ну Даша, ну неугомонная, ведь.

–Даш, Гордеев в прошлом. Было давно, недолго и неправда. Я не хочу больше ни о нем, ни об этом Никите. Я вот объявление нашла, пойду пробоваться разносить почту в офис, – перевожу тему, найдя в сети открытую вакансию. Вслух прочитав условия, я отметила для себя, что мне это подходит и была решительно настроена работать. Хотя Даша и уговаривала бросить эту затею. Лето, пляж, перед поступлением отдохнула бы, но я не поддалась на провокации и соблазн провести лето в отрыве.

В понедельник я собиралась произвести впечатление на возможного будущего работодателя. Подобрала соответствующий наряд. Как принято в офисах – черный низ и белый верх. Юбка-карандаш с завышенной талией, с тоненьким ремешком и золотистой пряжкой, белая блуза с коротким рукавом, застегнутая на все пуговички и черные классические туфли на умеренном каблуке. Волосы оставила распущенные, позволив легким локонам спадать с плеч. Правда из-за жары, что стояла на улице, убрала волосы на одну сторону.

Я уже стояла у лифта, нескрываемо нервничая, перед предстоящим собеседованием. Как оказалось, юридическая фирма, в которую я пришла устраиваться, была одной из лучших фирм в городе. А я в юриспруденции ни бум-бум. Как-то с правом и законом у меня не заладилось еще с класса десятого. Но, поскольку мне надо будет только разносить почту и корреспонденцию, я в своих силах и способностях не сомневалась. Мысленно настраиваю себя на успех и вдруг слышу позади знакомый голос. И сердце в пятки уходит. Дашка назвала бы это судьбой. Но даже если и так, я бы выразилась иначе. Это был беспощадный рок! Стою, как вкопанная, потеряв дар речи. Маргарита Батьковна значит. Он еще издеваться удумал, подстёгивает. Чувствую, что он улыбается и осознаю, что я снова хочу увидеть эту его улыбку, заглянуть в темные глаза, увидеть в них задоринку, с которой Никита меня подначивает. Но я все еще помню обиды, оставшиеся после нашего неудачного знакомства. Я для себя окончательно решила, что шансы на адекватное развитие отношений между мной и Измайловым, равняются нулю. Потому вместо того, чтобы любезничать с ним, я сразу начинаю сыпать остроты, парируя каждое слово Никиты Алексеевича. Еще и пристыдил меня незнанием правил этикета, когда я ринулась первой войти в лифт. Мне стало так стыдно, что я хотела провалиться сквозь землю. Стою в лифте, потупив взгляд, рассматривая двери лифта и кусая от волнения губы. И чувствую, как горят щеки, уши, я вся горю, ощущая на себя пристальный взгляд Никиты. Мне было жарко от стыда, от нахлынувших эмоций, от нехватки воздуха в этой железной коробке. Я вообще ненавижу лифты. Это можно назвать клаустрофобией, хотя мой страх закрытого пространства сводился только к боязни именно лифтов.