Страница 27 из 28
32
Он проснулся, вырвавшись из утомительного кошмарного сна. Локоть согнутой руки упёрся в мокрую простыню. Джек потел так сильно, что бионити не успевали впитать всю влагу. Организм старался до конца вывести последние дозы токсинов, полученных в результате дневной атаки грибовидных существ. Встав с кровати и сделав одно из окон зеркальным, Джек посмотрел на своё бледное уставшее лицо, протёр глаза и решил, что всё же надо ещё немного поработать. Он прикинул, что проспал около трёх часов.
За окнами вечерело. Джек вышел наружу. После жаркого дня воздух ещё оставался теплым и насыщенным, но от земли уже веяло прохладной сыростью. На верхней части карантинного контейнера скопился конденсат из прозрачных капель, под которыми растекались частые красные волны, сигнализировавшие, что на данный момент проверка объектов не завершена. Согласно инструкции, которую лейтенант Сэллендж знал назубок, если вся крышка окрасится в алый, это будет означать, что внутри вещества или организмы, которые не стоит нести внутрь павильона.
Джек решил пройтись по округе, быть может, отыскать стаю своего друга-бородавочника. На всякий случай он прихватил электрофотонный плазмострел и, вдыхая остатки тёплого дневного воздуха, направился прогуляться по окрестностям, наполненным атмосферой инопланетного вечера. Джек старался не отходить далеко, постоянно оглядываясь на свет, который специально оставил включенным в павильоне, предварительно сделав все стеклянные панели прозрачными. Ему было так странно не слышать никаких признаков цивилизации – лишь гулкий шорох песка под ногами. Давно ему не приходилось идти куда-то бесцельно, просто для удовольствия. В последних отсветах солнца, которое уже скрылось за горизонтом, степные, местами абсолютно пустынные, а кое-где наполненные скудной растительностью, пейзажи не казались такими уж чужими.
Темнота скрывала детали, обманывая неподготовленный человеческий глаз. Можно было представить себя в какой-нибудь земной степи и даже поверить в то, что там, где-то за очередным холмом будет пологий спуск, ведущий к дороге, по которой дроиды перевозят всевозможные товары в огромный шумный город, распластавший осколки своих каменных джунглей на горизонте. Он вспомнил родной Аэронавт-сити: его протяжённые разветвлённые виадуки, отремонтированные после катаклизмов высотки, большой парк вокруг Академии и, конечно же, длинную окружную дорогу, которая в детстве казалась ему нескончаемой.
Аэронавт когда-то был ничем не примечательным городишкой. На уроках истории им рассказывали, что в двадцатом веке там размещалось несколько ангаров для строительства дирижаблей. Во второй половине того же столетия эту идею забросили, когда поняли, что такие воздушные судна слишком взрывоопасны. Городок почти опустел. Но в двадцать первом веке к производству дирижаблей вернулись. Ими заинтересовалось военное ведомство. Город вновь стал оживать. К производству стекались инженеры, механики, специалисты в области авиации. Тогда же город получил имя Аэронавт.
После затоплений в середине двадцать первого века, ставших настоящим испытанием для жителей всей планеты, город чудом остался нетронутым водой. На оставшейся поверхности суши сконденсировались разрозненные капли жизни. Ангары городка превратились в складские помещения.
Шло время. Мир менялся. Границы между государствами навсегда были смыты водой. Возникли объединённые коалиции. Население сильно перемешивалось. С появлением продвинутых нейротехнологий человечество чуть не столкнулось с проблемой вымирания языков. Многие заявляли, что языки больше не нужны. Интерфейсы, регистрировавшие активность мозга, предлагали соблазнительную идею мыслеобразами.
Но столкнулись с другой нейрофизиологической проблемой. Оказалось невозможным сформулировать мысль быстро и ёмко, не называя предметы какими-то словами. Визуальные ряды работали медленно. Несмотря на то, что постепенно они улучшались, на международном консилиуме в начале двадцать второго века было решено сохранить язык. Был даже введён «закон о сохранении языковой культуры человечества».
Когда ближе к середине двадцать второго по миру прокатилась вторая волна катаклизмов, теперь уже не водная, а магнитная, многое изменилось снова.
Страны поменяли приоритеты. Стало окончательно ясно, что нужно искать способы переселения на другие планеты. Границы между всеми странами исчезли окончательно. В городах росли предприятия аэрокосмического приборостроения. У Аэронавта открылось «третье дыхание». Город разрастался огромными темпами, став одним из самых густонаселённых на планете. В начале двадцать третьего века это уже был громадный промышленный центр. Сюда же перенесли все столичные ведомства объединённого западного региона, куда входила европейская часть евроазиатского континента и весь северо-американский.
Аэронавт-сити стал крупнейшим на Земле центром космонавтики. Сюда приезжали учиться и работать со всех уголков мира. Со временем возникла традиция называть всех улетающих в космос аэронавтами. Это наименование вытеснило другие и положило конец периодически возникавшим спорам о том, называть участников космических миссий космонавтами или астронавтами. Новое название должно было объединить всех.
В детстве Джеку казалось, будто идея космических полётов сладким медовым сиропом пропитала все структуры города насквозь. Старшие говорили о важности понимания космологии, истории вселенной, кораблестроения. Он думал, что так жили все и всегда. Став чуть взрослее, Джек как будто понял, что взрослые излишне романтизировали эту идею.
Его собственные взгляды стали сильно меняться под воздействием того, что ему рассказывал Сэм. Это выглядело откровением. Словно кто-то значимый открывал ему, маленькому, крохотному человечку, тайны планетарного масштаба. Внутри Джека поселилось сомнение. Оно притягивало своей откровенностью и пугало внешней правдивостью. «Неужели там наверху, в правительстве, думают, что полёты уже никому не нужны?» – думал он, возвращаясь с очередной прогулки с Сэмом.
Его и других ребят наказывали, если они возвращались с лицея слишком поздно. Строгий выговор от матери. Он помнил её суровое лицо. «В выходные останешься дома и будешь мне помогать. А завтра вечером в клинику к отцу. Будешь выполнять работу дроидов». Джек покорно шёл и к отцу на работу и помогал матери. Главное – чтоб никто не узнал, где именно он был. Тогда отец мог бы «выписать» ему несколько разрядов шокером по ягодицам и щиколоткам. Это были одни из самых неприятных ощущений, которые он когда-либо испытывал. На его счастье, это случилось всего пару раз в его жизни.
Несмотря на наказание, которое ожидало их, если кто-то узнает об этом, Джек, Сэм и ещё несколько учеников лицея всё равно убегали на окраины городской агломерации и часами ходили вдоль дороги, разглядывая мусор, который иногда вываливался из грузовых отсеков уборочных дроидов. Иногда среди выброшенного хлама попадались совершенно диковинные предметы. Можно было подобрать кусок облицовочной панели от одного из списанных шаттлов или обнаружить выгоревшие зелёные прямоугольные кристаллы. В ночное время кристаллы светились, а внутри словно переливалась какая-то жидкость. Никто из ребят точно не знал их предназначения, да это и не требовалось. Всем было весело отнимать друг у друга кристалл, перекидывая его из рук в руки.
Только потом, учась в Академии, Сэм и Джек узнали, что эти кристаллы некогда конденсировали энергии полей высокой плотности. Каждый кристалл был сердцем сверхмощного гравитационного оружия. Они с Сэмом долго не могли прийти в себя, осознав, что играли со смертью. Но всё это было ещё впереди, а тогда о таких вещах никто из них и подумать не мог. Не будут же так запросто на свалку выбрасывать остатки сверхмощного оружия.
Один раз они нашли странный прямоугольник с кнопками и какой-то панелью над ними. Они просканировали его, но внутри лишь болтались пластиковые и металлические соединения. Сэм забрал его себе, а на следующий день отнёс на урок технологий и спросил у преподавателя, что это такое. Мистер Квандиф, седовласый, худощавый и остроносый мужчина в очках долго разглядывал прямоугольник с кнопками. А затем, улыбнувшись, поднял его вверх над всем классом и произнёс на всю аудиторию: «Друзья! С изобретения этого предмета в истории человечества началась эпоха общения людей на расстоянии без проводов!» Квандиф посвятил следующие двадцать минут симуляций истории радиотехники, поведав об изобретении радио, первых прототипов раций, а уж позднее и спутниковых и сотовых телефонов. В конце он произнёс непростую, но в конечном счёте всем понятую фразу: «Таким образом, транкинговые радиально-зоновые системы, обеспечивающие автоматическое распределение каналов связи между абонентами, используются до сих пор, но в уже более усовершенствованной форме». Затем последовали слова, приведшие Джека в неописуемый восторг: «Так технологии соединили миллиарды людей в один сверхмощный поток мыслей, идей и образов. И сила современного человечества – в единстве его информационного поля».