Страница 24 из 28
Однажды он всё-таки решился изучить и хищную тварь, что так долго навевала ужас на всю округу. Рассмотрев замороженные останки, которые к тому моменту успели совсем скукожиться под лучами иссушающего солнца, он внимательно разобрал строение её лап, крыльев, сохранившейся части морды и хвоста. Оказалось, что это был самец. Джек никак не мог определиться, как его лучше назвать – клюворылом или клювозавром. Последнее название нравилось ему больше. И хотя кожа у твари была не шершавая, а гладкая, почти такая же, как у рыбы, если с неё счистить чешую, ноги с когтистыми пальцами напоминали бугристые ступни динозавров, обитавших на Земле миллионы лет назад. По аналогии Джек и назвал опасное существо клювозавром, придумав ему даже латинское имя Cornimanus rostrorhynchus, что в переводе означало «крыловидный клюворыл».
Вообще, у Джека было плохо с латынью, он просто подражал знаменитым первооткрывателям, некогда описавшим многочисленные виды, таким как Карл Линней и Георг-Оссиан Сарс. Нередко дни казались ему тягучими и липкими, и нужно было чем-то занять голову. А всего приятнее занимать голову, по личному убеждению Джека, было именно выдумыванием чего-либо нового. И на эту роль прекрасно годилось изобретение самых вычурных названий и их форм. Порой офицер-исследователь так увлекался, что не замечал, как начинал безудержно хохотать от того, каким смешным получалось в переводе одно из вновь выдуманных им названий.
Однажды он так сильно и долго хохотал, а потом в одно мгновение вдруг замер, и всё его тело покрылось маленькими, холодными и колючими мурашками. Ему сделалось невообразимо страшно от собственного смеха, показавшегося ему весельем человека, сходившего с ума в изоляции от всех людей. Он вскочил из-за стола, огляделся вокруг, медленно вытер со лба пот рукавом серой домашней робы и попытался сглотнуть, но мышцы горла его не слушались. Ему почудилось, будто вся жидкость утекла из его организма куда-то в параллельную вселенную, и больше ничего не осталось в его горле. Он вытянул шею вперёд, пытаясь облегчить глотание, но мышцы глотки не слушались, сердце колотилось, всё тело обдало холодом. «Неужели я схожу с ума?» – подумал он, широко раскрыв глаза, белки которых от постоянного недосыпания покрылись тонкими красными прожилками. «Нет, я пока ещё в состоянии мыслить… или это я себя уже обманываю?» – продолжил он размышлять. Внезапно способность глотать будто чудесным образом вернулась, и он сумел протолкнуть слюну внутрь. Сердце начало успокаиваться.
Он прошёлся по комнате, посмотрел в панорамные окна, затем перевёл взгляд на бездушные рамки ящика телепорта, всё так же безмолвно стоявшего на столе. Руки сами потянулись к телепорту, чтобы схватить его. Быстрым рывком он столкнул конструкцию со стола. Дождавшись, пока перевёрнутый на бок телепорт остановит своё скольжение по полу, лейтенант набросился на него. Джек не помнил себя от ярости. Он кидал его из угла в угол, пинал ногой, садился на корточки и колотил кулаками, сжимая зубы до скрежета. Это продлилось больше десяти минут. Он опомнился только потому, что устал. Джек поставил телепорт на место, осмотрел его с разных сторон и, убедившись, что по счастливой случайности не нанёс устройству видимых повреждений, переоделся и вышел на улицу.
В его одиноком пребывании на Нерее были и свои прелести, такие как полная свобода и независимость от желаний и мнений других людей. Тут можно было не следить за собой и своим питанием, одеваться и есть, как хочешь, делать, что хочешь. Другая прелесть заключалась в том, что здесь никто не отвлекал, и это предоставляло возможность подумать о жизни, о себе, о своих будущих планах. Это был своего рода рай для отшельника, желавшего уединиться от назойливой суеты цивилизации. Правда, это совсем не являлось раем для Джека, мечтавшего возвратиться домой, к любящей женщине и родителям.
Первое время он старался изо всех сил отгонять от себя мысли о Земле, о друзьях и о Глэдис, но с каждым днём это становилось всё труднее. Задания «АванЛайта» в основном были типовыми и убийственно утомительными из-за своей однообразности. Собирать материал в пробирки явно было не самым интересным из возможных занятий. К великой досаде лейтенанта, он даже не мог толком наблюдать за существами, видя их лишь сверху и со стороны. Компьютер «АванЛайта», единолично возглавивший миссию, не выделял время на наблюдения вблизи, равно как не позволял и перемещаться по земле, используя колёса эйрбайка. Джека жутко раздражало это обстоятельство, но, в конце концов, он объяснил себе этот запрет мерами предосторожности. В последние дни он выполнял приказы почти как робот, ему совершенно не хотелось вступать в бессмысленную конфронтацию с компьютером, поскольку это было глупо, бесполезно и не принесло бы сколько-нибудь значимых результатов. В некоторые минуты раздумий во время длинных перелётов Джеку начинало казаться, что он так и проведёт остатки своих дней на этой планете, что никто его не заберёт отсюда. Сама миссия и её целесообразность выглядели глупо и бестолково.
«Вот закончится еда… А что дальше? – размышлял он, почёсывая густые волосы на затылке, – с водой ещё можно разобраться: конденсировать, кипятить. Энергию можно получать от солнечных батарей… ещё там есть контейнер с энергоносителями… а где взять еду? Белки… мясные, животные белки?.. Не убивать же травоядных? Неужели придётся есть мясо кого-то из местной фауны? А если оно совсем не пригодно для еды…»
29
Понимая, что белков в растительной пище совсем немного, Джек стал размышлять уже не о том, стоит ли охотиться, а о том, кого и как ему придётся преследовать, чтобы поймать и съесть.
Иногда лейтенант Сэллендж находил останки погибших животных, медленно гниющие под лучами местного солнца. Они не источали такой же мерзкий смрад тухлятины, который можно было учуять рядом с дохлой кошкой или собакой. Напротив, это был скорее какой-то болотно-водянистый запах с лёгкой примесью гари.
Джек заметил, что у инопланетных животных были странные скелеты. В них почти не было цельных костей. Скелеты складывались из множества мелких косточек тёмного цвета, которые формировали полые тоннели внутри конечностей животных. Такое строение существенно снижало вес существ. Благодаря низкой гравитации их кости стали полыми и тонкими. В толще водянистого мяса запасалась влага, добытая в немногочисленных ручьях и маленьких озёрах. Сухожилия, стягивающие крупные кости, были вывернуты внутрь, как предположил Джек, для того, чтобы они могли постоянно увлажняться и сохранять эластичность. У многих крупных существ остались рудименты крыльев. У некоторых видов эволюция превратила их в подобие передних конечностей.
Внешние покровы организмов имели самую разнообразную окраску: от болотной серо-зелёной до сине-сиреневой с красноватыми прожилками, но преобладали серые, чёрные или коричневые тона. У существ не было красной крови, как у человека или животных Земли – вместо неё в их сосудах циркулировала полупрозрачная зеленоватая лимфа, которая не только переносила кислород по тканям организма, но и обеспечивала иммунитет. Изучая химический состав зелёной лимфы, Джек обнаружил, что вместо гемоглобина в жидкости присутствовал кобоглобин и соединение, похожее на молекулу хлорофила, которая окрашивает листья земных растений в зелёный цвет.
Даже самые общие сведения о биохимии живых существ позволяли лейтенанту Сэлленджу удивляться тому, насколько порой универсальна эволюция в своих решениях. Далеко от родной планеты, в триллионах километров, встречались соединения очень похожие на земные. Эволюция поступила настолько элегантно, насколько могла себе это позволить, поместив вместо атома железа, окрашивающего кровь человека в красный цвет, в точно такую же структуру атом магния и получив вещество с почти такими же свойствами, только другого цвета! Такая молекула, подобно гемоглобину, переносила кислород по организмам инопланетных животных. И у растений, и у животных Нерея механизм дыхания был схож. Сперва Джек предположил, что животные были, по сути, просто подвижными усовершенствованными растениями с зелёной кровью. Но изучив вопрос детальнее, он обнаружил, что у животных основным переносчиком кислорода являлся кобоглобин. В свою очередь, хлорофилл позволял существам синтезировать дополнительные энергетические молекулы АТФ. Это давало явный выигрыш в получении энергии.