Страница 11 из 28
Энн ещё не спала. Джеку показалось, что она как будто выглядела бодрее, чем с утра.
– Что там? Почему так долго? – осведомилась она, привстав с кровати.
– Трэйп раскопал «Оверплан», – ответил он, садясь на стул рядом с телепортом.
– А, да, точно, они нас снабдили ими, – Энн села, опёршись обеими руками на край кровати, и стала раскачиваться.
– Как ты? Получше? – осторожно спросил Джек, сидя вполоборота к ней.
– Да непонятно. Сколько мне ещё секвенций осталось отдышать.
– Энн, – он поджал губы и укоризненно посмотрел на неё. – Ладно… Не будем.
Затем он вскочил с места и схватил с пола у стены притихшего старфиша.
– Надо проверить пробы воды! – прокричал он, подбегая к столику с анализаторами и микроскопом. – Карантин они прошли спокойно, значит, не токсичны. Это радует.
Через несколько минут Джеку пришлось заключить, что вода не пригодна для питья. Он грустно взглянул на Энн, но тут же постарался приободриться, заметив, что она не настроена печалиться. Он приблизился и, улыбаясь, положил руки ей на плечи.
– А когда ужин, командор? – игриво, но всё тем же слабым сипловатым голосом спросила Энн, глядя прямо в глаза Джеку. Она редко смотрела ему в глаза, и сейчас этот искренний, по-доброму дружественный, почти детский взгляд окончательно растопил сердце космонавта.
– Будет всё, как вы пожелаете, мадам! – игривым и радостным тоном отвечал он. – Вам что на ужин – средиземноморских омаров или тушку круглого бородавочника?
Энн залилась смехом – хриплым, грудным, тяжёлым. Но это был самый настоящий смех самой настоящей земной женщины. В какой-то момент своей естественностью она напомнила ему Глэдис. На минуту это его даже опечалило, но надежда встретиться с ней, пусть и не скоро, вновь вернула ему бодрость духа.
– Мне несите оба блюда и поскорее. Аппетит нагуляла долгим ожиданием! – теперь они оба уже почти хохотали. Она смеялась, но время от времени останавливалась, чтобы отдышаться, а потом Энн вдруг сильно и глубоко закашлялась. Это был тяжёлый кашель, шедший откуда-то изнутри, который раздирал лёгкие и выдавливал куски её плоти наружу.
Джек аккуратно обнял Энн и усадил на кровать рядом со столиком.
– Всё, вроде прошло. Я сама, Джек, не надо меня поддерживать, – отмахнулась она.
– Ты уверена?
– Да.
Джек был рад, что она начала привставать. Ему не хотелось её тревожить, поэтому он решил делать всё, как она скажет.
– Давай я сегодня не буду есть. Что-то аппетит пропал.
– Как скажешь, но если что, то знай – омары будут ждать тебя горячими, – пытался продолжить шутить Джек.
Она слегка улыбнулась, стараясь его не обидеть, но он понял, что эта улыбка далась ей через силу.
– Я тогда пока пойду сбегаю в шаттл – посмотрю на экран «Оверплана» – может, Лора и Алан подают сигналы.
– Да, сходи, – автоматически выпалила она, – хотя… нет. Давай завтра, уже темнеет. Кто знает, что там можно повстречать ночью.
Джек немного поколебался, но решил не спорить с вновь ослабшей Энн.
– Хорошо, тогда завтра утром.
Пораньше затемнив окна, чтобы укрыться от желтовато-зелёного света чужого солнца, они поспешили отойти ко сну.
8
Утро выдалось душным и безветренным. Джек взял с собой шлем-нейротранслятор, чтобы устанавливать связь между мозгом и техническими устройствами. Он предчувствовал, что его ждёт один из множества тягучих и липких дней. Такой день вытянет все соки, а потом выбросит на кровать его тело, хоть и крепкое, но сегодня измотанное и лишённое сил…
Невольно Джек вспомнил, как время на корабле текло по каким-то странным, противоречащим здравому смыслу законам. Иногда дни тянулись долго и тонко и были похожи на длинную липкую нить горного паука. В такие дни все члены команды ощущали упадок сил. Пространство вокруг таинственным образом смыкалось, и всё становилось плоским, а если посмотреть сбоку – тонким, будто они, как люди древности, оказались заперты в мире плоской земли. Джек ненавидел такие дни. Но случались и другие дни, похожие на широкий водопад, бурный, но быстро иссякающий.
События наваливались лавиной, захлёстывали и незаметно проносили до самого вечера. Эти дни были хоть и не всегда легки, но, как правило, быстры и интересны. Просыпаясь каждое утро в своей каюте, Джек всякий раз себе желал окунуться в быстрый и широкий день. Но здесь, на Нерее, дни казались слипшимися в единое месиво.
Выйдя наружу, Джек скомандовал трапечнику следовать за ним. Было 5.40 утра по местному времени. Солнце восходило быстро, властно охватывая планету своими лучами, словно торопясь раскалить голубовато-зелёный песок, отливавший в его лучах оттенками оранжево-бурого. Звезда, гревшая Нерей и ещё три планеты вместе с ней, относилась к тому же классу, что и наше Солнце, поэтому Джек не стал придумывать особого названия для небесного светила. Он просто называл его солнцем.
Никаких признаков сигналов от других членов экспедиции на экране не обнаруживалось. Какие бы задачи ни ставил Центр, но Джек должен был сам для себя выяснить, что случилось с Лорой и Аланом. Его сознание отказывалось принимать, что они могли так запросто погибнуть.
Отрываясь от экрана эйрбайка, Джек провёл рукой по подбородку. «Что-то нужно срочно предпринять. Нельзя же так сидеть сложа руки! Думай, думай, башка тебе на что», – крутилось у него в голове.
– Точно! – воскликнул он внезапно, подпрыгнув на пилотском сиденье.
Он принялся искать на экране инструкции по управлению аппаратом. Больше четырёх часов у него ушло, чтобы разобраться, как заставить эйрбайк летать. Вряд ли ему удалось бы разобраться без подсказок нейротранслятора, который помогал понять, как активировать штурвал и панель управления, как выдвинуть защищающий пилота полимерный колпак.
В голове Джека сложился план. Он знал, что эйрбайк доставит его к месту крушения шаттла Алана и Лоры.
Джек отдал команду трапечнику, чтобы тот помог ему снять эйрбайк с креплений и вытащить наружу.
Сперва робко, но затем всё увереннее и спокойнее Джек удерживал штурвал, осторожно описывая небольшие круги вокруг шаттла. Хотя несколько раз он чудом не протаранил передней частью эйрбайка хвост шаттла. Наконец, он почувствовал, что теперь штурвал слушается его достаточно уверенно, и можно переходить к более решительным действиям. Переключив двигатель в более мощный режим, Джек рванул вперёд, да так быстро, что пронёсся мимо гряды с их новым домом, едва успев взмыть вверх, чтобы не врезаться в одну из скал.
– Юху! – вскрикнул он от ощущения неземного драйва, переполнявшего его изнутри. Его слегка выцветшие за последнее время русые волосы развевались, обнажая лоб, а ветер холодил кожу на щеках. Как только он активировал защитный колпак, воздух мгновенно стал спокойным. Колпак надёжно защищал эйрбайк со всех сторон. Он должен был закрывать аппарат и пилота от ветра, дождя и всевозможных механических воздействий. Вытянутый вдоль и скругленный сверху и снизу, эйрбайк напоминал изящный хот-дог. Но учитывая свободу маневра, которая открывалась перед Джеком, все гонщики мира могли ему только позавидовать.
Развернувшись назад, он ещё раз окинул взором равнину – теперь уже с высоты сорока метров, вновь загляделся на просторы бескрайних песчаных равнин и рванул вниз в сторону их нового дома.
– Я летал, Энн! Это было потрясно! – он вбежал в павильон, сияя как ребенок, научившийся кататься на велосипеде и спевший сообщить об этом маме.
– Ты летал на «Оверплане»? – строго спросила она, держась за край стола.
– Да, да, Энн, я согласен, – начал оправдываться он, – инструкции, я понимаю, но я лишь хотел придумать, как добраться до шаттла Алана и Лоры.
Её зубы были гневно стиснуты, брови строго сдвинуты на переносице. Какое-то время её глаза метались из стороны в сторону – в ней явно боролись противоречивые мысли.
– Чёрт с ними, с этими инструкциями, – внезапно Энн выпрямилась и сделала несколько шагов навстречу Джеку, – пошли. Хочу тоже полетать.