Страница 11 из 106
Павел вошел в большой бальный зал поместья Сикорских, заполненный множеством танцующих пар. Маски скрывали личность гостей, шикарные наряды поражали воображение. Ведьмы, оборотни, демоны, вампиры, лесные нави кружились в танце, переговаривались и смеялись, шушукались и угощались деликатесами.
Сегодня Павел не был собой, но он, как никто другой, прекрасно осознавал, что гости Сикорских, хоть и носят маскарадные маски в так называемую Велесову ночь, Самайн или же Хеллоуин, на самом деле их сняли, продемонстрировав свой богатый внутренний мир.
Высокие потолки, огромная старинная люстра с несчетным количеством ламп в форме свечей, настенная лепнина, картины и статуи в стиле Рококо впечатляли. Павел не сомневался, что эти богатства подлинные и действительно созданы в эпоху Людовика ХV в средине ХVIII века и экспроприированы или же выкуплены богатым семейством у наследников французской знати.
Павел в свое время увлекался историей и архитектурой. До сих пор его любимым каналом оставался «Viasat History», но насладиться в полной мере подлинными шедеврами искусства возможности не было, учитывая происходящее.
В дальнем конце зала находилось возвышение, на котором размещался большой серебряный трон, а рядом стояло несколько поменьше. Центральное место принадлежало мужчине в строгом черном костюме и серебряной маске, сквозь прорези которой светились, будто звериные, глаза. Справа восседала пожилая женщина в бархатном старомодном платье и в изысканной маске, скрывающей пол лица. Ее наряд мог бы принадлежать Екатерине Великой. Нехватало лишь пышного парика, но его заменяла прическа из натуральных подкрученных седых локонов, да регалий императрицы. Царственные манеры женщины, идеальная осанка были красноречивее слов.
Два оставшихся места пустовали. Видимо, их хозяева спустились к гостям в зал и затерялись в цветной роящейся и пестрящей толпе.
К Павлу подошла молодая женщина с черной полупрозрачной кружевной лентой на глазах, дотронулась тонкой рукой до его локтя и рассмеялась мелодичным смехом:
- Весьма интересный костюм, господин ищейка, – веселилась Ксения. Павел иронично улыбнулся в ответ.
- И Ваш весьма… необычен, – он старался не смотреть на просвещающийся балахон, не скрывающий практически никаких изгибов тела.
- Нравится? – Ксения лукаво улыбнулась и покружилась вокруг своей оси, давая возможность собеседнику рассмотреть свой костюм повнимательнее.
- Сидит по фигуре, – обошел острые углы Павел.
Вдруг его взгляд выхватил среди гостей хрупкую фигурку в алом. Знакомые кудрявые волосы присобраны сзади красивым гребнем, на лице, как и у остальных присутствующих, маска. Но красавица не принадлежала к присутствующему контингенту. Ее выдавала слишком напряженная осанка. Вот залпом вылила в себя бокал игристого вина, стараясь ни на кого не смотреть, будто заправский работяга после тяжелой трудовой недели. Вытерла губы тыльной стороной ладони. Паша вздохнул – более чем за десять лет ничего не изменилось, Катерина пить так и не научилась. Вот только что она делает среди приглашенных? Ей явно здесь не место.
Мужчина галантно поцеловал руку Ксении, отвесив ей несколько блестящих комплиментов и ничего незначащих фраз, зазвеневших в копилке дежурных обменов любезностями. Павел хотел было подойти к Кате – он узнал ее мелкие кудряшки, знакомые движения, которые наблюдал с соседней парты, и смелость и лихачество в стиле «будь что будет», о существовании которых в обычно собранной и внимательной Катерине мало кто подозревал. Паше довелось познакомиться с этой стороной неоднозначной личности, так уж случилось. Усмехнулся собственным воспоминаниям и решительно направился к все также очаровательно выглядящей однокласснице, будто и не было этих лет, разделивших их судьбы.
Он не видел, как обиженно прикусила губу Ксения, как блеснуло в ее красивых глазах отчаяние.
Не успел. Не один Павел обратил внимание на лишнее звено в тесно переплетенной цепи гостей бала в честь Велесовой ночи. Сам хозяин спустился с пьедестала и направился к приглашенной.
Катя молодец, не выдала своего вылившегося холодной водой за пазуху испуга. Старается держаться естественно и уверенно, разговаривать с Сикорским непринужденно. Но она была здесь белой вороной, черной овцой в белоснежном стаде, о чем не подозревала в силу своей неопытности. Катерина не представляла во что ввязалась. И Артема Николаевича бравадой было не обмануть.
Павел лихорадочно соображал, чем помочь бабочке, так глупо присевшей на охваченное со всех сторон пламенем полено. Языки уже лизали жертву, пробовали на вкус, а она все еще радовалась возможности согреться, незамечая тлеющих крыльев, и неподозревая, чем чревато это тепло.
***
Катя чувствовала себя не в своей тарелке. После изнурительных моюще-чистящих приготовлений она не знала уже, есть ли у нее руки, ноги, колени, спина, слушаются ли ее конечности, и уже свыклась со своей новой подружкой головной болью, которую не могли побороть ни литры черного кофе, и не изгоняли никакие таблетки.
Светлана оказалась отборной стервой. Ее приезд не остался незамеченным ни единым из обитателей дома Сикорских. Возмутительные пожелания и беспочвенные претензии терзали всех без исключения, в том числе и ее жениха. Зато Алексей Николаевич перестал таить угрозу для смазливых мордашек служанок. Ворковал со своей голубкой и сбегал от нее при первой же возможности, прикрываясь делами.