Страница 104 из 106
- Ма-ам, ням-ням, – пробормотала сквозь сон Лиза, отмахнувшись. Ох и девчонка! Самостоятельная и независимая, но ласковая и отзывчивая. Огонь и вода. Катя полгода уже провела на берегу моря, наслаждаясь общением с дочерью, успокаивая встревоженную душу, зализывая раны. Она, словно голодная, накидывалась на возможность общения с самой родной, самой близкой. Тетя, которая отдыхала вместе с ними – отчасти вынужденно, учитывая ситуацию в мире – не одобряла Катино решение, но и не озвучивала свое суждение вслух. Лишь сведенные брови над переносицей и встревоженный взгляд выдавали беспокойные мысли.
Карантин затягивался. Мир был обуян страстями, но маленькая семья обитала в островке спокойствия. Отдаленная вилла была словно крепость. Воздух, сотрясаемый лишь криками чаек, солнце, дарящее тепло лишь им одним, пустынный пляж, полностью в их власти. Время словно остановилось. Запасы еды еженедельно пополнялись – привозили местные жители. Женщины с удовольствием готовили, до соленого скрипа купались, загорали, дурачились, смотрели фильмы да читали книги. Лизка немного скучала по подружкам. А Наташа с тревогой посматривала на племянницу. Слишком спокойна. Слишком беззаботна. Такая идеальная картинка возможна лишь когда человек хочет казаться, но не показывает истинное положение дел и состояние души.
Но Наташа молчала. Своим невмешательством, тихим присутствием, без лишних вопросов, она, словно скала, поддерживала Катю. И племянница всем сердцем была благодарна за подобное участие. Именно такая поддержка была необходима.
Катерина на цыпочках вышла из спальни, прикрыла дверь, прошлепала босыми ногами на террасу.
- Лед растаял, – мужчина белозубо улыбнулся, протягивая женщине запотевший бокал с летним коктейлем.
- Лизка что-то спать никак уложиться не могла, – пожала плечами Катя, ступнями жадно впитывая тепло от нагретого за день дерева.
- Она взрослая, и сама может лечь, – повел бровью, поддразнивая.
- Паш, ну не начинай, а? – рассмеялась Катя, потрепав собеседника по плечу, и развернулась в сторону шикарного вида: море, посеребренное лунной дорожкой, тихо шептало, манило.
Женщина поежилась, вздрогнув то ли от легкого бриза, то ли воспоминаний, схватила с плетеного кресла шаль и набросила на плечи.
- Ты уверен, что поступил правильно? – нарушила табу Катя, тревожно взглянув на Павла. Тот оборвал смех – словно струна лопнула.
- Кать…
- Ладно, не будем. Ты со мной, я рада, что ты рядом.
- Володя звонил.
Катя цокнула языком, сердито, словно кошка, фыркнула.
- Я не запрещаю ему видеться с дочерью.
- Я люблю тебя, Кать…
- Ох, не подлизывайся! Я знаю, что любишь. И я тебя тоже, Паш. Лучше, чем ты, друга у меня в жизни не было. Ты мне как брат. Поэтому давай не будем обсуждать Володю. С ним все кончено. Он никогда не будет мне чужим, ведь он отец ребенка. Мы по сути одна семья навеки. Но после всего… я не изменю своего решения. Простить его амбиции. Да, ради семьи, да, ради нас. Но моя жизнь так изменилась… Моя сущность так изменилась… Я могу лечить проклятия. Мой дар… я могла прожить обычную жизнь, серую, непримечательную, счастливую. Мне было достаточно того, что у меня семья, что есть образование, которое в любой момент стает основой для любимой работы. У нас не было много денег, не было прочного положения в обществе, но у нас было все, о чем можно мечтать, чтобы быть счастливыми. Семья, любовь, сытая жизнь, возможность вместе двигаться вперед, сделать карьеру. Но Вове захотелось всего и сразу! Ему нетерпилось прыгнуть выше! Он не подумал, чем придется расплачиваться. Мы его похоронили пока он реализовывал свои амбиции и спал с другой, обманывал ее, возможно, даже по-своему любил. А дочь была одна. Я была одна. Мы искали его, мы…
Катя всхлипнула и оборвала речь. Достаточно. Она не будет плакать по этому поводу. Володя встал и обнял ее за плечи.
- Тише, тс…
Тень мелькнула. Павел подумал, что ему показалось. Может, зверь, может, птица, может, просто причудливая игра теней. Что-то не так. Что-то настораживало.
Катя тоже почувствовала. После пробуждения дара ее интуиция была чрезвычайной.
- Лизка… – резко захотелось ворваться в спальню. Опалило тревогой. Еще не отдавая отчет в том, что она делает, побежала.
Над девочкой, сладко раскинувшейся на кровати, нависала тень. Ночник не давал рассмотреть четко лицо, но Катя узнала.
- О, ты здесь? Ну и отлично. Значит ставки в шоу повышаются, – сверкнула зубами в натянутой улыбке Ева. Голос был настолько схож с холодной сталью, что об него можно было порезаться.
- Ева… Пожалуйста, положи нож, – спокойно сказал Павел, быстро просчитывая ситуацию, и недавая Кате в истерике броситься вперед – не успеет.
- Нет. Эта девка поплатится за то, что сделала. Я отберу у нее самое ценное, как она отобрала у меня – отравила ум Артема. Я знаю, это ты, Катька, настроила его против меня. Признавайся, что наговорила, что он, так сильно любивший меня, отказался от меня! Все, – непечатная лексика сделал речь бессвязной. Ева в отчаянии рванула к Лизе, недоумевающе открывшей глаза. Нож разрежет плоть. Павел рванул вперед – не успеет, Катя за ним. Звон стекла. Осколки, словно дождь, посыпались на пол.
Огромная белая тень. Зубы, горящие глаза, алая пасть, рычание. Удар мощной лапы. Ева потеряла сознание.
Павел закрыл истошно вопящую Катерину собой.
- Лизка-а… – Катя билась, словно горлица в когтях коршуна. Павел держал ее крепко, прикрывая.
- Если ты не успокоишься, умрем все, – спокойно сказал Кате, ослабив хватку.
Женщина с ужасом уставилась на то, как села на постели дочь – беззащитная, спросонок непонимающе глядящая вокруг. Лиза даже не испугалась. Она просто недоумевающе разглядывала громадного белоснежного саблезубого тигра, принюхивающегося, нервно помахивающего хвостом.