Страница 4 из 21
Употребление региональных названий в художественной литературе исследуется в ряде научных изданий, см., например, работы о рязанских топонимах в произведениях Тургенева, Куприна, Есенина и др. [Никольский, 2007], о топографии и топонимии Поволжья в книгах И.И. Ильфа и Е. Петрова [Бурыкин, 2016] или очерк об исторической ономастике Кореи в книге И.А. Гончарова «Фрегат “Паллада”» [Джарылгасинова, 2001].
Ономастика как междисциплинарная наука
Поскольку географические названия уже по определению являются предметом изучения как для лингвистики, так и для географии, то прежде всего для географии важна топонимика. Можно упомянуть такие разделы географии, в которых топонимы играют существенную роль: 1) Топонимика и физическая география (реконструируются ландшафты прошлого, физико-географические условия в прошлом для какой-либо территории); 2) Топонимика и география хозяйства (историческая экономическая география), изучение древних водно-волоковых путей; 3) Топонимика и география населения; 4) Топонимика и историческая картография. Источниковедение.
Приведём пример из работ о связи топонимики и географии населения. Работы по исторической географии России начались в конце XVIII и начале XIX в. (В.Н. Татищев, М.В. Ломоносов, Н.М. Карамзин, А.В. Востоков и др.). Впервые на топонимический материал как на средство решения историко-географических вопросов определённо указал Н.И. Надеждин, который считал, что достаточно определить язык географического названия, чтобы узнать, какой народ жил на данной территории [Надеждин, 1837]. Впоследствии метод Н.И. Надеждина был усовершенствован и дополнен другими исследователями XIX и XX вв. Твёрдо был установлен тот факт, что территория обитания того или иного народа как в настоящем, так и в прошлом может быть определена с помощью топонимических ареалов.
Большое количество публикаций по различным темам географии в связи с топонимическими данными было издано в нашей стране начиная с 60-х годов ХХ в. и вплоть до настоящего времени. Книги, сборники статей и аналитических обзоров издавались в Географическом обществе СССР (ныне Русское географическое общество), в Институте языкознания, Институте востоковедения РАН и других научных учреждениях в разных городах республик СССР и в России. Стоит упомянуть и фундаментальный и потому бесценный трёхтомный библиографический справочник “Ономастика. Указатель литературы (за 1963–1980 гг., с приложением за 1918–1962 гг.”), подготовленный коллективом авторов ИНИОН (Институт научной информации по общественным наукам РАН).
Списки сборников, изданных в серии “Вопросы географии” и отдельно изданных сборников РГО, посвящённых топонимическим проблемам, см. в конце Введения после основного списка цитируемой в тексте Введения литературы.
«Изучение имён в историческом плане, помимо чисто языкового, представляет большой научно-познавательный интерес. Особенно интересны те случаи, когда языковые данные могут быть сопоставлены с историческими, этнографическими, антропологическими, когда они могут свидетельствовать о межнациональных контактах, о смене формаций и т. п.» [Суперанская, 1977: 26].
Довольно трудно говорить о роли ономастики по отдельности в таких науках, как история, этнография и фольклористика. Все они тесно связаны между собой, а также с географией и лингвистикой. Ведь существуют такие пограничные разделы, как историческая география, этническая история или фольклор в системе этнолингвистики.
Тем не менее попытаемся привести некоторые примеры, характеризующие роль собственных имён в упомянутых отраслях науки.
Антропонимы могут сказать многое об особенностях разных исторических эпох, поскольку круг собственных имён у какого-либо народа отличается значительной устойчивостью и традиционностью. Но восприятие имён в каждой эпохе разное, как и социальная оценка типов имён и мотивировка их употребления. От наследственных родовых имён, передающихся по женской линии, был в период патриархата переход имени родоначальника на всех членов рода; личные имена (у православных христиан ещё и прозвищные) подчинялись определённым традициям именования; отчества у русских носили сословный характер до XVI в., в XVII в. стали обязательны для всех; фамилии возникли ещё позже и т. д.
Пример из древней эпиграфики: в 1978 г. во время археологических исследований одного из храмов Рима была найдена этрусская надпись на барельефной фигурке льва. В надписи в частности обнаружено слово tarχ (имя божества анатолийского происхождения), ставшее основой многих имён и названия города Тарквинии, а также имя Spurianas – архаическая форма более позднего этрусского имени Spurina. Люди с этим именем на протяжении нескольких веков занимали выдающееся положение в разных этрусских городах. Один из них Спурина был главой 12 этрусских полисов в конце V в. до н. э. В целом особенности написания имён позволяют предположить, что надпись была сделана в эпоху двуязычия в городе со смешанным этрусско-римским населением [Немировский, 1983].
Примером важности эпиграфики могут служить и валунные надгробия Верхневолжья: надписи на них являются источником по исторической ономастике эпохи Московской Руси XV–XVII вв., в частности дают материал по истории формирования русских фамилий, уточняют произношение собственных имён, их народную или церковнославянскую форму, а также дают сведения о сакральной топографии городов (названия церквей и монастырей) [Авдеев, 2015].
Археологи в особенности обращают внимание на ономастические данные: не только антропонимы, но и топонимы, среди которых выделяют в первую очередь гидронимы. Так, изучение фракийской топонимии Фракии и Малой Азии позволило сделать вывод о пребывании фракийцев в доисторической Греции и о том, что предки греков пришли в Грецию с севера вслед за предками карийцев, а также части фракийцев и фригийцев [Откупщиков, 1984].
И ещё одно мнение археолога: уже о значении именно гидронимии (названий крупных рек и озёр): «Важнейшие вопросы этнической истории Восточной Европы не могут быть решены археологами без учёта данных гидронимики. Древние периоды истории племён, населявших лесную зону Восточной Европы, не получили отражения в памятниках письменности. Поэтому топонимика является единственным свидетельством языковой принадлежности той или иной группы древнего населения. Взаимодействие и взаимопомощь археологии и гидронимики необходимы и для изучения этногенеза и этногеографии Восточной Европы <…> В то же время археология может помочь лингвистике, т. к. она располагает надёжными средствами хронологии (для выявления стратиграфии гидронимических напластований) [Седов, 1966: 14–17].
Итак, как межотраслевая область, находящаяся на стыке различных дисциплин, гидронимика предоставляет ценный исследовательский материал специалистам самых различных профилей. С помощью данных гидронимики часто удаётся установить современные и реконструированные былые ареалы животных и растений, помочь в поисках полезных ископаемых. В исторических и историко-этнографических исследованиях гидронимика помогает установить древние пути сообщения, способы и особенности ведения хозяйства на изучаемой территории, этнический состав её населения. Сохранившиеся наиболее ранние названия рек и озёр нередко позволяют проверить исторические гипотезы о прародине, этногенезе и миграциях отдельных народов, о сменах населения на данной территории. Изучив же более поздние названия, можно проследить становление и развитие общественно-исторических отношений на всех этапах этнической истории. См. подробнее в [Агеева, 2012].
Относительно более поздних исторических названий можно привести много примеров внутригородских топонимов, говорящих об истории населённого пункта. Так, в городе Старая Русса Новгородской области (основан предположительно в XI в., первое упоминание в летописи в 1167 г.) названия улиц и площадей отражают русские личные имена и фамилии, прозвища, названия профессий, имена исторических деятелей, названия церквей и монастырей, сёл и деревень, вошедших в разное время в состав города, а также эргонимы – названия объектов инфраструктуры города начиная с древности и до современности [Горбаневский, Емельянова, 2004: 13].